Трибунал

Корнеев Роман Александрович

— С летящими я бы, пожалуй, повременил. Мне кажется, контр-адмирал, вы не учитываете в своих построениях один совсем небольшой в космических масштабах, но весьма значимый для конкретного человека фактор.

— Это какой же?

— Фактор времени, — гранд-инженер, произнося это, даже голову наклонил, будто высматривая на лице Финнеана какую-то лишь ему известную эмоцию. Впрочем, искомого ничуть там не обнаружил, и потому поспешил объясниться: — Не мне вам объяснять, контр-адмирал, что любая война — это всегда динамический процесс, функция четырех координат. Важно не то, какая сторона какие силы где соберёт, куда важнее — когда она это сделает. Покуда мы волшебными образом раз за

разом успеваем. Железная армада в совокупности останется покуда сильнее нас в сколь угодно обозримой перспективе, но в темпе и классе мы продолжаем их опережать. Даже теперь, — он беззаботно махнул в сторону пылающего горизонта, — мы каким-то чудом успели. Вы не заметили этого странного везения?

— Один немного знакомый мне персонаж недавно назвал подобный псевдослучайный детерминированный процесс «идеальным жёлобом».

Гранд-инженер нервно сверкнул в ответ стрекозиными очками, но комментировать это замечание не стал.

— Любопытно. Но в любом случае, как бы мы ни старались угнаться за временем и дальше, с новыми кораблями или без таковых, вы должны согласиться, что Барьер не может существовать вечно. Сегодня он устоял, пусть и вовсю полыхая, но завтра этого может и не случиться. Вы же не верите в то, что нас с вами оберегают невидимые…

— …спасители? — закончил за сира Финнеан.

— И они тоже.

— Уж эти нас если и оберегают, то лишь в рамках дозволенного. Покуда мы с вами продолжаем катиться по тому самому жёлобу к своей неизбежной гибели. И в любом случае — никто не знает, зачем они вообще это делают.

— Из общего человеколюбия?

— Вы хотели сказать «артманолюбия». Я бы скорее предположил, что по крайней мере летящие точно сделают всё, чтобы мы больше никогда не покидали пределы Барьера.

— Если вы не заметили, именно летящий — посланник Илиа Фейи — предупредил вас о том, что флот адмирала Таугвальдера штурмует горизонт, позволив вовремя уйти на прожиг.

Финнеан промолчал. Эта деталь до сих пор оставалась ему самым непонятным моментом во всех произошедших три года назад событиях. Зачем дурная птица так поступила?

— Возможно, они не так монолитны в своих устремлениях, как хотели бы нам признаться. В любом случае, не мне вам объяснять, что человечеству, попавшему в ловушку Барьера, возведённого для нас летящими, нет ни малейшего повода верить в добрые намерения этой расы.

— Так я именно это и пытаюсь вам втолковать! — гранд-инженер внезапно принялся размахивать руками, только контрольные кольца сверкали. — Когда вы говорите, что человек теперь навеки застрянет за оборонительными редутами Фронтира, вы не отдаёте себе отчёта в истинных масштабах проблемы.

Гранд-инженер на пару секунд замолчал, успокаиваясь.

— Поймите простую вещь, контр-адмирал. Когда мы с вами рассуждаем о возможном падении Цепи, речь идёт не о тысячелетних масштабах времён. И даже не о столетиях. Неурочный взрыв сверхновых в Плеядах раз и навсегда отмёл прежние расчёты. Все без исключения модели Квантума демонстрируют один и тот же результат — до обрушения Барьера остались считанные годы. Хотим мы этого или нет, пожелают нам помочь летящие или, как вы говорите, от подобной помощи самоустранятся. Обратный отсчёт начался, и он неудержим.

В каюте повисла напряжённая пауза.

— И вот так запросто вы мне это сообщаете?

— Вам хотелось бы большего драматизма?

— Нет уж, увольте. Но это же не официальная позиция?

— Разумеется. Потому и сообщаю её вам я, а не сир Феллмет или сир Артур Сорроу. Под глобулом они ничего подобного не произнесут ни при каких обстоятельствах. Но в частном порядке высшие управляющие советы Семи Миров в любых своих действиях уже

исходят из этой позиции.

— Что человечеству конец?

— Не человечеству. Барьеру.

Кажется, сегодня все будто сговорились.

— Но это одно и то же.

— Да. И вот подобную патовую ситуацию нам необходимо срочно изменить.

Погодите-ка. Финнеан насуплено скрестил руки у себя на груди и, обернувшись к собеседнику спиной, задумался. Что-то гранд-инженер в своих рассуждениях аккуратно и настойчиво упускал. Нечто очень важное.

— Тот самый мой знакомый сказал как-то, что триангуляции фокуса не только никто не противостоял, но чуть ли не все кому не лень в этой галактике изо всех сил, пусть и в меру своего разумения, пытались нам в этом помочь. Просто делали это по-своему. Но если поверить в подобную чушь, то и детонации неурочных глубинников служили аналогичной же цели. То есть делалось всё сознательно, заранее зная, что в результате подобное разрушительное событие может привести к падению Барьера. А значит…

Финнеан снова обернулся, ловя стрекозиный взгляд гранд-инженера.

— А значит, либо кто-то уверен, что Цепь наверняка уцелеет, и все ваши построения с самого начала ущербны, или же наоборот, это и есть единственно верный способ заставить нас покинуть пресловутый жёлоб. Пинком погнать нас с голой задницей на космачий мороз. А там уж как пойдёт.

— Кто бы это мог быть? С подобными подходами до настоящего геноцида недалеко.

— Что вы имеете в виду под «настоящим геноцидом», сир гранд-инженер? Века Вне разве не случалось в нашей истории? А до этого Бомбардировки? А Бойня Тысячелетия, если бы Адмиралтейство упустило рейдеры Железной армады, разве это не привело бы к тому самому геноциду, в ничуть не меньших масштабах? Исходя из ваших слов, кто-то это всё проектировал и исполнял. Симах Нуари и Ромул — уж точно способны на подобное. Где они теперь? Какие планы вынашивают?

— Этого мне доподлинно не известно, — со вздохом покачал головой собеседник. — Но нам всем приходится исходить из известных величин. И потому прямо сейчас необходим инструмент для стабилизации происходящего вон там, за горизонтом.

Оба синхронно обернулись, как будто там и правда можно было воочию разглядеть горящий горизонт.

— Это значит — вам нужны даже не добровольцы, вам нужны смертники.

— Я бы так не формулировал, — обиженно засопел в ответ гранд-инженер.

— А я бы формулировал именно так, — лязгнул Финнеан. — Вы сами сказали, что на этих ваших чудовищах за пределы Цепи невозможно с гарантией возвращения выбраться дальше чем на полупарсек. И вы пришли с этим сверхсекретным проектом ко мне — судимому за мятеж контр-адмиралу, пусть, по вашим же словами, и отпущенному из-под ареста гулять на все четыре пи. Но мои ПЛК на самом деле не могут покинуть «Тсурифу-6», не поставив её существование под угрозу, поскольку собственных генерирующих мощностей для поддержания энергобаланса станции недостаточно. Я начинаю подозревать вас в том, сир ван Дийк, что вы явились сюда предложить мне какую-то, как говорят на мирах Большой Дюжины, сделку. Мне и моим людям.

Но стрекозиноглазый в ответ лишь ухмыльнулся, как будто весьма довольный подобным предположением.

— Любой другой на моём месте был бы донельзя оскорблён вашими словами, контр-адмирал.

— Но не вы.

— Давайте вернёмся на два шага назад и уточним. Что вас заставляет употреблять термин «смертник» в рамках нашей дискуссии?

Ладно. Можем и так поступить.

— Подобным термином во флоте принято называть космическую пехоту. Мой старый друг майор Томлин, отправляясь на прожиг к фокусу, вполне осознавал, что шансов вернуться у него не очень много.