Трон

Корбут Андрей Евгеньевич

На поиски были брошены все силы. Ассирийцы перерыли каждый клочок земли, искали среди живых и мертвых, в сене, в зерне… даже в выгребной яме: до этого наконец кто-то додумался — все напрасно. Хатрас словно растворился в воздухе.

Когда время стало приближаться к полудню, царь сказал Набу-шур-уцуру:

— Прикажи прекратить поиски.

— Но у нас еще осталось время…

— Ты еще не понял? — задумчиво произнес Арад-бел-ит. — Хатрас у скифов. Уж не знаю, живой или мертвый, но он у них. А все это уловка. Арианту нужен лишь повод, чтобы увести отряд, который теперь подчиняется только ему. До полудня еще два часа. Прикажи всем прекратить поиски, вернуться

в казармы и хорошенько отдохнуть. Дождь не стихает, и это нам на руку. Мы обойдемся без скифской конницы.

— Что ты задумал?

— Атакуем неприятельский лагерь силами царского полка и всех наших колесниц. Их появление заставит Гульята поверить, что мы решились опрокинуть его главными силами.

— Атаковать с четырьмя неполными тысячами почти тридцатитысячную армию! Да это безумие! — изумился Набу-шур-уцур.

— Ты прав, поверить в это непросто, тем более что пелена дождя скроет нашу истинную численность. Когда Гульят поймет, что нас можно легко обойти с флангов, он бросит на это последние резервы. Мы дождемся пока враг окончательно увязнет в сражении, и тогда Аби-Рама и Санхиро ударят им в тыл… Отправим их в обход, через горы. Прикажи им выступать немедленно.

— Нам придется продержаться не меньше двух часов… Позволь мне пойти вместе с Ашшур-ахи-каром в этот бой.

Арад-бел-ит ласково улыбнулся:

— Мы будем сражаться плечо к плечу.

Затем снова помрачнел и сказал о том, что его, несмотря на внешнее спокойствие, так беспокоило:

— Сходи к Арианту и скажи, что мы могли бы еще раз обсудить с ним возникшие противоречия. Попытаться все же стоит.

Встречаться с ассирийским царем Ариант больше не захотел. В полдень скифы, как и было обещано, покинули лагерь.

***

Вперед выслали лучших разведчиков. К передовым постам армии Ашшур-аха-иддина они подобрались совершенно незаметно — помогла непогода — бесшумно убрали дозорных, подали условный сигнал. Громкое пугающее хриплое «кау», плач выпи, пронеслось над степью и, словно по волшебству, мгновенно привело в движение выстроившийся в боевом порядке царский полк. До вражеского лагеря оставалось всего пятьсот шагов. Но разве что рассмотришь за стеной дождя!

Арад-бел-ит с сотней телохранителей находился в центре. За правый фланг, который был ближе к лесистым склонам, отвечал Набу-шур-уцур. За левый, примыкавший к речке, — Ашшур-ахи-кар. Здесь же на флангах стояли лучники — только самые меткие и опытные, остальным вручили тяжелое вооружение и поставили в строй, чтобы восполнить потери царского полка за предыдущий день.

Стройные ряды, сомкнутые щиты, стена из копий.

Тишину хранили, как невинная девушка свою честь. Горнисты молчали. Команды передавались по цепочке вполголоса.

В какой-то момент расступились, пропуская отряд колесниц.

Лагерь Ашшур-аха-иддина все еще не был полностью окружен частоколом, не говоря уже о том, чтобы обнести его рвом или валом. Охрану ворот, в этом случае почти условных, наступающие смяли практически сразу, однако тревогу караульные все-таки подняли. Лагерь мгновенно ожил, воины, прятавшиеся от нескончаемого дождя под навесами, в палатках и шатрах, выбегали наружу, собирались в десятки и сотни, выдвигались на передний край. И все это делалось спешно и в толчее… И когда на улицы ворвались боевые колесницы, чьи косы мгновенно превращали людей в фарш, в лагере возникла паника. После вчерашнего сражения у Шаррукина осталось всего семнадцать повозок. Но за считанные минуты они покалечили и убили сотни врагов.

Связь между

колесницами была потеряна сразу. Каждая выбирала свой путь и рассчитывала только на свои силы. Шаррукин же, впервые за долгие годы избавившись от груза ответственности за вверенный ему отряд, почувствовал себя так, словно у него выросли крылья. Рядом с ним в повозке находились еще двое лучников. И пока один из них выпускал стрелу, рабсарис успевал послать две. Его лук не знал промаха. По убегающему врагу он бил в спину, по тем, кто пытался прикрыться щитом, — в шею или голову, по тем, кто атаковал, — куда получится, лишь бы остановить: и этого достаточно — колесница уже летела дальше, сметая все на своем пути.

Первая колесница погибла в самом начале, наскочив колесом на камень. Раздался треск, повозка завалилась на бок, а затем перевернулась. Лошади встали как вкопанные. Оказавшийся на земле лучник не успел и охнуть, как его уже пронзили два копья. Возница был проворнее: схватился на мечах с накинувшимися на него врагами, за минуту справился с тремя — кто б мог подумать! — и тут же упал, убитый стрелой.

Вторая колесница провалилась обоими колесами в яму (разве разглядишь ее в такой-то грязи!). Для тех, кто оказался рядом, это было как подарок судьбы. Вот она, смерть, еще мгновение назад она нависала над тобой — и вдруг рассеялась словно туман, лишь холодок по коже. Возницу и лучников убили сразу. А кони все-таки вынесли, выдрали повозку из капкана, рванули вперед. Кромсая человеческие тела острыми косами, втаптывая в грязь раненых и мертвых…

Паника улетучилась после того как стало по настоящему страшно. Очень скоро защитники лагеря уже целились не в людей, а в лошадей. И стоило какой-нибудь повозке прервать свой бег, как возница и лучники немедленно погибали в короткой схватке. С такой яростью стая собак рвет в клочья затесавшегося к ним чужака.

И только колесница командира остановилась сама, когда стало понятно, что ни вперед, ни назад пробиться уже невозможно. После бешеной гонки Шаррукину показалось, будто мир вокруг замедлился. Замер ветер, рвавший одежды, пошел тише дождь, а враги вдруг стали рачительно-острожными и боязливыми. Выставив перед собой копья, прикрываясь большими щитами, они приближались, отмеривая каждый шаг.

Шаррукин улыбнулся:

— Живыми хотят меня взять. Значит, узнали. Интересно, чей это приказ, Скур-бел-дана? Или Гульята?

Неприятельские лучники молчали. Из повозки не стреляли, потому что кончились стрелы.

Шаррукин вытащил меч из ножен, его примеру последовали те, с кем он дрался в этом бою плечо к плечу. Приготовились к последней схватке…

Как бы там ни было, но отряд колесниц свою задачу выполнил. Армия Ашшур-аха-иддина поддалась и отступала по всем направлениям. Царский полк Ашшур-ахи-кара, преследуя врага, очень скоро достиг главной площади лагеря и вплотную подошел к царской ставке.

Когда началось сражение, здесь находились все полководцы Ашшур-аха-иддина. Военный совет созвал Гульят. В отсутствие царя, как и полагалось, армию возглавил туртан.

— Мы не знаем, сколько у Арад-бел-ита скифов, — говорил Гульят. — Слава богам, что пошел дождь! Но стоит ему прекратиться, а земле немного обсохнуть, как их конница тут же довершит начатое. Уходить надо немедленно. Мы пожертвуем одним кисиром, оставив его в лагере, создадим видимость, что остаемся на месте. А сами тем временем отступим в Тушхан. Там наберем конницу, соберемся с силами, проведем разведку, чтобы не действовать вслепую. Да и войска у Арад-бел-ита не хватит, чтобы осаждать такой крупный город.