Трон
Шрифт:
— Арад-бел-ит хитер как лис и скользкий как угорь. Ему нельзя доверять.
— Мой дорогой тесть, доверять нельзя никому...
Самые великие планы самых великих людей порой рушатся из-за пустяка, о котором-то и говорить иногда стыдно. Все приготовления к большой войне против Ассирии остановились из-за пустого бахвальства Ишпакая.
Под конец праздника скифский царь решил доказать свою удаль, бился на равных с сыновьями, скакал на коне, поднимал тяжести, как молодой… А на следующий день не смог сесть на трон, стал ходить по большой нужде кровью, сначала все отшучивался,
Военные союзы, женитьба — все отошло на задний план.
Впрочем, недуг царя оказался мне на руку. Мучаясь от бессонницы, страдая от болей, Ишпакай взял за правило звать меня по ночам в свой шатер, чтобы послушать об Ассирии, о чудесах, прославивших Ниневию, и канувшем в вечность Вавилоне. Наша дружба укреплялась день ото дня…
— Похоже, боги прогневались на всех царей сразу, — сказал как-то в разговоре со мной Ишпакай. — Что слышно из твоей родной Ассирии? Син-аххе-рибу не стало лучше?
Я ответил, что он при смерти.
— И кто же станет царем Ассирии, если Син-аххе-риб не сегодня-завтра умрет?
Мне пришлось напомнить, что у ассирийского царя есть соправитель и это Ашшур-аха-иддин.
— Он мне не нравится, — нахмурился Ишпакай. — Этот сопляк знает, что Арад-бел-ит пытается заключить со мной союз, и совершенно равнодушно на это взирает. Это выглядит неуважительно по отношению ко мне. Передай при случае своему господину, что Ишпакай остается ему преданным другом и готов помочь в трудную минуту… Мне бы только выздороветь!
А затем случилось невероятное: Хава, которую все считали погибшей, спустя год после своего исчезновения вдруг объявилась в Ниневии живой и невредимой.
И — о чудо! Через неделю к Син-аххе-рибу вернулся аппетит. Через месяц — на щеках появился румянец, еще через месяц вернулась речь, весной царь встал с постели и заново начал учиться ходить. К лету двадцать четвертого года правления Син-аххе-риба Ассирия вновь обрела законного правителя.
Однако борьба за трон после этого лишь обострилась. Когда это понял Ишпакай, тоже оправившийся от болезни, союз скифов, киммерийцев и мидийцев обрел второе дыхание.
Через пятнадцать месяцев после свадьбы Теушпы и Шпако союзники встретились в стане скифов во второй раз. О том, что там говорилось, я знаю лишь со слов отца.
Царь Теушпа порадовал Ишпакая доброй вестью о том, что царевна Шпако понесла. Это подтолкнуло киммерийского правителя к тому, чтобы возглавить поход в Маннею, Мидию и Элам — завоевать там земли для будущего отпрыска. Номарх еще и подмигнул Деиоку:
— Мы будем добрыми соседями!
Мидийский союзник воспринял эти слова спокойно и тут же поведал о тайной встрече с Арад-бел-итом. Принц предлагал ему породниться, отдавал за него свою любимую дочь Хаву. Вдобавок с помощью шпионской сети ассирийцев Деиок собирался устранить всех своих конкурентов — претендентов
Итог подвел Ишпакай:
— Тогда договорились. Весной Теушпа ударит по Мусасиру. Ратай, мой старший сын, — по Зикерту. Силы свои соедините в Маннее. Деиок поднимет восстание в Мидии. Сообща мы сможем одолеть ассирийского льва, на престол посадим Арад-бел-ита…
А затем пришла осень, принесшая череду смертей.
Царевна Ануш и царь Ишпакай должны были связать себя священными узами брака в первых числах месяца ташрит. Помню, как в предвкушении свадьбы старый скиф вдруг помолодел и приосанился. Он добивался сестры царя Русы больше трех лет.
Гонец со страшным известием приехал из Русахинили за полмесяца до того дня, как состояться свадьбе.
Он ворвался в царский шатер среди ночи, упал ниц и тихо произнес:
— Царевна Ануш умерла.
Ишпакай долго смотрел не мигая на посланника ванского царя, но так и не тронул его, отправил прочь. Мне приказал налить вина, сесть рядом и вместе с ним выпить. Попросил рассказать о том, как я учил Ануш, когда жил в Русахинили. Вспоминал о том дне, когда они впервые увиделись. Был задумчив, грустил, много пил… Мы проговорили всю ночь.
Больше при мне он никогда не вспоминал о ней.
Еще через месяц погиб Ратай. Как это случилось, никто так и не понял. Старший сын царя поехал на охоту вместе с товарищами, отбился от общей группы… и пропал. Поиски его продолжались трое суток. Царевича нашли в глубоком овраге. Тело было растерзано волками, оружия рядом не оказалось, а лошадь Ратая так и не вернулась в стойбище.
Ишпакай, узнав об этом, приказал седлать коней.
Он повел за собой две тысячи скифов, напал на ближайший город урартов и в отчаянной схватке одержал полную и сокрушительную победу. Ни пленных, ни рабов в тот день не брали.
Только море крови могло растворить в себе его нечеловеческое горе.
Не успели мы вместе с ним оплакать убитого царевича, как я потерял отца.
Мой старик болел давно. Он иссох и пожелтел, с трудом ходил, опираясь на посох. За день до смерти мы сидели в его шатре и вспоминали дом.
— Мне уже не вернуться, но обещай, что похоронишь меня в родной земле, — сказал отец, предчувствуя свою скорую кончину.
Умер он во сне...
Ишпакай был удивлен и озадачен моей просьбой. Он так и не узнал, кем был для меня ассириец Атра.
— Он сам просил тебя об этом? И почему ты считаешь себя обязанным исполнить волю несчастного старика? Не помню, чтобы вы были с ним близки. Мне всегда казалось, что вы недолюбливаете друг друга. Почему, понятно: ревновал он тебя ко мне. И вдруг все изменилось… Не боишься, что Син-аххе-риб схватит тебя и подвергнет пыткам за совершенное преступление?
— Ниневия — большой город. Там легко затеряться, — отвечал я.
— Хорошо. Будь по-твоему, поезжай. Арад-бел-ит выдает принцессу Хаву за Деиока. Скажешь своему господину, что я хочу видеть тебя в свите его дочери. Мне нужен в Мидии человек, которому бы я доверял.