Тростник под ветром
Шрифт:
В ноябре 1923 года, почти сразу после великого землетрясения, Хикотаро Хиросэ приехал из провинции в Токио и начал в районе Сиба небольшое дело по продаже строительных материалов. Жену и сына он оставил дома, на родине. Дзюдзиро в ту пору только начал ходить в среднюю школу.
Торговля строительным материалом после землетрясения шла, на удивление, успешно и бойко, и Хикотаро, сколотив в весьма непродолжительный срок порядочное состояние, вскоре основал Акционерное типографское общество «Тосин» и окончательно утвердился в столице. Жена его к этому времени умерла, и Хикотаро сочетался законным браком со своей любовницей, бывшей гейшей
С шестнадцати лет Дзюдзиро рос под надзором мачехи, у которой был единственный ребенок — девочка.
В характере Дзюдзиро с детства было что-то грубое, необузданное. Он так и не сумел привязаться к женщине, заменившей ему мать, как дикое животное до самой смерти не может привыкнуть к человеку. Подобно тому как зверь в клетке угрюмо пожирает корм, который ему ежедневно приносят, так и Дзюдзиро, в течение восьми лет пользовавшийся уходом и заботами мачехи, относился к ней враждебно, и ничто не могло смягчить или переломить эту враждебность. Быстрый и острый взгляд, который показался Иоко Кодама «проникающим в сердце», выработался у него за долгие годы непрерывной глухой вражды с мачехой.
Затаенная распря, не прекращавшаяся в семье, рано приучила Дзюдзиро рассчитывать только на себя самого и способствовала формированию сильной, жестокой натуры. Чтобы вместить такую суровую душу, нужно было крепкое, мускулистое тело. Шли годы, и Дзюдзиро становился ловким, хитрым и практичным молодым человеком.
Он поступил в частный университет, но посещал лекции очень редко. Зато часто бывал на улице Кабуто, где весьма ловко покупал и перепродавал акции,— деньгами для этих операций его снабдил отец. Таким путем Дзюдзиро сумел заработать на плату за обучение и на карманные расходы, так что закончил образование почти целиком на собственные средства. Коммерческие способности он унаследовал от отца.
Рано почувствовав уверенность в себе, Дзюдзиро постепенно превратился в красивого молодого мужчину с открытым привлекательным лицом и широкой натурой. Ему нравилась карьера дельца. Он обладал энергией и деловитостью—качествами, необходимыми для того, 284
чтобы стать бизнесменом,—в сочетании с известной широтой натуры, позволявшей не дрожать над деньгами. Характер.у него был сугубо практический и при этом весьма последовательный, цельный. К литературе, к искусству, к музыке Дзюдзиро не питал , ни малейшего интереса. Он как будто не замечал в окружающей жизни того, что называется-красотой. Он не понимал людей, способных увлекаться поэзией или проливать слезы в театре. Ни разу в жизни не случалось ему замедлить шаг на прогулке, чтобы полюбоваться цветами или деревьями,— настолько чуждо было,ему чувство изящного. Только однажды, когда Дзюдзиро было семнадцать лет, отец взял его с собой в театр «Сэндай-хаги», и там, при виде Масаока, горюющего над трупом Тимацу, он плакал так громко, что на него оглядывались. Это была его единственная слабость — он тосковал по материнской любви.
После окончания университета Дзюдзиро отслужил срочную двухгодичную службу в армии, а после демобилизации женился — невесту ему выбрал отец. Было ему тогда двадцать семь лет. Вскоре начались события в Китае, и в августе 1937 года Дзюдзиро вновь мобилизовали. Он вернулся в свой полк Сидзуока, попал в часть под командованием Тауэ, воевал под Шанхаем, в Сучжоухэ, некоторое время стоял на отдыхе в Нанкине, участвовал
Долгая армейская жизнь сделала Хиросэ, от природы грубого и жестокого, еще более жестоким и грубым. Свирепые расправы с подчиненными он воспринимал как забаву. Подобно тому как спорт является развлечением, одновременно закаляющим тело, так и издевательства над подчиненными были для Хиросэ своеобразной тренировкой, закаляющей душу. Когда Тайскэ заболел и попал в госпиталь, Хиросэ ограничился презрительным смехом: «А еще называется социалист! Да он просто-напросто сопляк...» Хиросэ ощутил даже некоторую гордость от сознания, что боролся с социализмом и так успешно его одолел.
Однако дикий нрав вовсе не обязательно сочетается только с понятием о чем-то безобразном и отвратительном. И звери, и птицы, и все вообще дикие существа, живущие на воле, часто обладают красивой внешностью и мелодичными голосами. Они гораздо смышленее, проворнее и жизнерадостнее, чем те, которые содержатся в клетках. Именно таким человеком был Хиросэ. В мирной обстановке, в обществе, где царят мир и гармония, он, возможно, остался бы самой заурядной, ничем не примечательной личностью. Мирное общество ценит людей высокого интеллекта, обладающих обширными знаниями, оно отвергает грубые нравы. Но в эпоху, когда война продолжается долгие годы подряд, люди, подобные Хиросэ, от природы наделенные жизнеспособностью и волей к борьбе, постепенно поднимаются на поверхность. Служба в армии—в этой наиболее порочной, наиболее нелепой организации современного общества— была для Тайскэ Асидзава сущим адом, а для Хиросэ — привольной и легкой.
И все-таки Хиросэ тоже был всего лишь соломинкой, подхваченной бурным водоворотом событий. На протяжении минувших семи-восьми лет он- только и делал что плыл по воле этого неудержимого течения, и волны жизни швыряли его из стороны в сторону. Между тем на его изнывавшую в одиночестве жену пало обвинение в измене. Многие готовы были смотреть на это сквозь пальцы — ведь муж ее уже много лет находился на фронте, вдали от родины. Но мачеха Хиросэ не простила невестке: жена солдата, считала она, должна соблюдать верность ушедшему на войну мужу. Мачеха поступила очень жестоко — она написала Дзюдзиро об измене жены.
Дзюдзиро был женат на землячке» его жена была дочь владельца гостиницы в городе Нагаока. На теплых водах существует множество подобных гостиниц. Возможно, что выросшая в обстановке распущенных нравов, столь обычных в курортных местечках, она и впрямь не отличалась строгостью поведения. Какие-то намеки, какие-то слухи об этом ходили еще тогда, когда отец Хиросэ только собирался женить сына на этой девушке.
Получив «предостережение» мачехи, Хиросэ немедленно написал с фронта отцу, чтобы тот отправил его 286
жену обратно к родителям. На этом между супругами все было кончено. Даже сейчас, когда Хиросэ, раненый, вернулся в Японию, он не написал жене ни строчки и по-прежнему не желал ее видеть. Развод еще не был оформлен. Хиросэ не торопился с разводом — в этом, возможно, заключалась его месть.
Случайное знакомство с Иоко Кодама показалось ему спасительным выходом, и он потянулся к ней всем своим существом: встреча с Иоко сулила избавление от одиночества.
Дзюдзиро Хиросэ привык считать женщин существами, которых можно купить за' деньги или добиться силой. По его представлениям, женщину завоевывают не нежностью, а грубой страстью.