У смерти два лица
Шрифт:
— Я думал, ты работаешь, — говорит Макс, и я понимаю, что он обращается ко мне.
— Да, — говорю я. — То есть я думала, что работаю. Но Пейсли на выходные уехала с друзьями.
— Тогда решено, — Макс дотягивается до тележки Кейли и перекладывает наши бутылки к себе. — Я оплачу. Встретимся на стоянке?
— Я же говорила, что все будет в порядке, — говорит Кейли, когда мы выходим на улицу с минералкой и ананасовым соком в пакетах.
Я наблюдаю через большую витрину магазина, как Макс выгружает упаковку за упаковкой пива на ленту и болтает с блондином за кассой. Он бы точно потребовал подтвердить возраст.
—
Действительно ли в Херрон-Миллс лучший алкогольный магазин между Риверхедом и Монтоком? С другой стороны, не похоже, чтобы Макс за нами следил. Судя по содержимому его тележки, он уже был в магазине, когда мы подъехали. В этом нет ничего подозрительного.
Спустя несколько минут Макс передает текилу и ром Кейли, а я стараюсь не удивляться, откуда ему было так точно известно, что нам еще нельзя покупать спиртное. Я напоминаю себе, что это не имеет значения. Он для меня староват, да и в любом случае не в моем вкусе. Кейли вовсе не выглядит удивленной. Мы помогаем ему загрузить покупки в багажник, садимся снова в машину Эмилии и обещаем, что увидимся с ним завтра. По крайней мере, говорю я себе, если что-то и случится, то это будет за четыре городка от Херрон-Миллс.
Я беру с Кейли слово, что она будет вести себя примерно при Беллами. Она закатывает глаза, но соглашается, чтобы выпивка полежала в домике у бассейна, пока они не лягут спать. Остаток дня мы проводим у бассейна, поедая чипсы и читая журналы, привезенные Кейли из Бруклина. Как и ожидалось, к тому времени, когда мы слышим, как Эмилия уезжает к Тому, солнце уже клонится к деревьям. Должно быть, они решили где-то поужинать, потому что их машины заезжают в гараж уже после десяти, и они сразу поднимаются на второй этаж.
Когда в их окнах гаснет свет, мы наливаем себе по «Маргарите» и плещемся в бассейне. Я делаю маленький глоток, потом побольше. В подсветке от бассейна наши напитки переливаются ярким цветом, который Кейли называет «зеленым, как кольцо в пупке». Приходится признать — мне хорошо, тепло. Я расслаблена и будто бы свечусь сама.
— Мы когда-нибудь здесь бывали? — спрашиваю я после второго напитка, когда кожа начинает слегка зудеть от выпитой текилы и теплого ночного воздуха.
Не знаю, зачем Кейли стала бы мне лгать, но та девушка, Бекка, и то, как неплохо она, похоже, ориентировалась сегодня в городе…
— Типа в прошлой жизни? — хихикает Кейли. — Да, наверное.
— Нет, серьезно, — не знаю, как задать вопрос, чтобы не показаться полной дурой; Кейли пьет наравне со мной, если не больше, но никогда не отключается и считает, что я легко пьянею. — Херрон-Миллс, Хемптонс. Мы здесь когда-нибудь бывали?
— Нет, конечно, — Кейли, внезапно посерьезнев, ставит коктейль на край бассейна. — А с чего ты решила спросить?
— Забудь, — говорю я.
Я подныриваю и плыву к Кейли, обвиваю руками ее ноги под водой. Она взвизгивает, когда я утаскиваю ее под воду, а потом мы обе всплываем, хватая ртом воздух.
15. ТОГДА. Июль
Монток, Нью-Йорк
В субботу днем мы собираем минералку с соком и непочатую бутылку рома, и я заказываю такси до станции в Бриджхемптоне. Эмилия с Томом уехали около половины десятого; я слышала, как они
Когда железнодорожные пути поравнялись с шоссе, я смотрю на вереницу машин снаружи, разинув рот. Плотность движения на 27-м шоссе просто невероятная. Наш поезд набит битком, а на дороге так и вовсе одна гигантская пробка. Такое чувство, что весь мир собрался съездить в Монток. Поезд высаживает нас на станции, и я снова заказываю такси до пляжа, стараясь не думать о том, какую дыру эти выходные пробьют в моих накоплениях на колледж. Из машины Кейли пишет Максу, и тот дает нам довольно смутные указания, как найти тот участок песка, где устроилась его компания.
Едва мы выходим из машины и горячий белый песок начинает обжигать ноги, я снова удивляюсь, как непохож этот пляж на пляж в Херрон-Миллс. Мы проехали всего миль двадцать дальше к востоку, но здесь, в самом конце Ист-Энда, начинает казаться, будто ты на краю света. Пляж более каменистый, дикий. Мы топаем по песку к месту, указанному Максом. Слева тянется обрывистый берег, поросший спутанной травой, справа — кишащие серферами белые гребни волн. Я наблюдаю, как осваивается на новом месте Кейли. Пляжники — сплошь молодые, красивые и успешные. Место стоит того, чтобы сюда приехать. Она откидывает волосы на спину и расправляет плечи. Розовые лямки бикини просвечивают сквозь полупрозрачное парео с блестящими серебристыми кисточками. Наверное, она думает, что я так живу все лето.
Найти Макса и его приятелей не так трудно — по счастью, неподалеку от них стоит фургончик, торгующий едой. Кейли замечает Макса, кидающего фрисби с парочкой других парней под жарким дневным солнцем. Мы расстилаем пляжные полотенца, и я намазываю себя уже вторым слоем солнцезащитного крема, а Кейли сразу же убегает, чтобы поучаствовать в игре. Я надеялась, что у компании Макса окажется зонт или навес, под которым я могла бы устроиться, но повсюду только подстилки и полотенца да чистейший солнечный свет. Новые шляпы прибыли как раз кстати; на мне сегодня бледно-голубая с невероятно широкими полями, полностью закрывающими тенью мои плечи.
Но я все равно изжарюсь, если не найду какое-нибудь нормальное укрытие. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не окажется ли песок у самого обрыва в тени к концу дня, и тут что-то мокрое и очень холодное тычется мне в колено. Я вскрикиваю и резко поворачиваю голову.
— Кейли!
Но это Макс с озорной улыбкой на покрытых морской солью губах прижимает к моей коже банку с пивом.
— Будешь? — спрашивает он. — Еще у нас есть сидр, и кто-то, кажется, привез крюшон.
— В самый раз, — я беру у него пиво и открываю банку, убеждая себя, что я официально развязала только до отъезда Кейли; отговориться работой не получится, да и мысль оказаться единственным трезвым человеком на вечеринке выглядела не особо привлекательной. — Мы привезли ром и минералку с соком. Или, строго говоря, это ты привез.