У зла нет власти
Шрифт:
Но неужели принц-деспот…
– Сейчас, на ваших глазах, я короную нашего великого правителя, и он займет свое место на троне. На колени!
Они послушались, как дети. Те, кто еще недавно сражался друг против друга, кто убивал и ранил, кто мародерствовал и не прочь был смыться с поля боя, – все они опустились на колени, и я, оставшаяся стоять, вдруг получила возможность видеть происходящее.
Принц-деспот стоял у возвышения перед троном.
По ступенькам, укрытым бархатом, поднялся Максимилиан, одетый в черное. Его белые волосы стояли дыбом.
При
В полной тишине Максимилиан уселся на трон Оберона. Оглядел собравшихся; в зале начался тихий ропот. Многие его не знали, кто-то знал как некроманта, кто-то поразился его молодости…
Максимилиан щелкнул длинными пальцами. У входа началось движение, толпа отхлынула, меня придавили так, что я чуть не закричала. Послышались тяжелые шаги; по образовавшемуся проходу, волоча ноги, прошествовали два мертвых воина. Один был истыкан стрелами, как еж; другой щеголял перерезанным горлом. Они встали по обе стороны трона. На бледных висках Максимилиана выступили капельки пота.
– Я некромант, – начал он хрипло, кашлянул и продолжал другим голосом, спокойно и звучно: – И я достаточно силен, чтобы защитить вас. Рядом со мной мои слуги. Может, кому-то они не нравятся?
Все молчали.
– Может, кого-то смутит, если рядом с живым в общем строю выступит мертвец? Или скелет? Или еще кто-то, кого я призову на службу? Может, кого-то смущает само слово «некромант»?
Все молчали; они измучились ожиданием смерти, поняла я. Они готовы служить кому угодно, лишь бы он дал им надежду.
– Хорошо, – тихо сказал Максимилиан, и его голос шорохом разлетелся под сводами. – Столица Королевства переносится в мой черный замок в скалах. Этот неприступный замок Саранче не взять. Нам понадобится запас продовольствия, чтобы выдержать небольшую осаду. Нам понадобятся люди, чтобы измотать и прогнать врага. Мой первый приказ: все, способные носить оружие, должны прибыть сегодня до заката к черному замку.
Он встал. Его черные глаза фанатично горели.
– Королевство! Мы разобьем Саранчу, мы раздавим ее! Раздавим!
– Да! – исступленно закричали люди вокруг меня.
Все поднялись с колен. Волна истерической радости подхватила и меня.
– Мы нашлем на них ужас и ночь!
– Ужас и ночь! – в единую глотку ревели солдаты, стражники и ополченцы.
– Смерть врагу!
– Смерть врагу! Смерть! Раздавим!
Я поняла, что меня саму сейчас раздавят. В последний момент, прижатая толпой к стене, я нащупала нишу, прикрытую длинным флагом.
И я забилась в эту нишу и сумела удержаться там, пока разгоряченная толпа валила прочь из зала.
Несколько минут я не знала, куда бежать и что мне делать. По замку шныряли люди, меня могли узнать каждую минуту и донести – или случайно проговориться – Максимилиану. Пробираясь темными коридорами, я слышала обрывки разговоров: люди шептались с оглядкой, все
– А король-то… Мертвяки…
– Т-с…
– Как налетит Саранча и всех положит…
– А король-то поднимет! – Нервный смешок. – Поднимет, и будешь служить, хоть живой, хоть мертвый…
Мне нужно было узнать, где Гарольд, но я не решалась спросить напрямую. Слишком свежим было впечатление, слишком явственно помнилась картина: Максимилиан на троне Оберона, железная корона и два мертвеца по бокам. Жив ли Гарольд? Мертв?
Прижимаясь спиной к стене, укрыв навершие посоха краем старого плаща, я пробиралась вниз, в подвалы. Дверь, ведущая в темницу, была закрыта, но не заперта. Я стала спускаться по узким ступенькам, ежесекундно прислушиваясь, останавливаясь, водя перед собой посохом, распознавая ловушки. Воняло гарью; в камере, где недавно Максимилиан беседовал со скованным принцем-деспотом, чадно догорал последний факел.
На низкой широкой скамейке, устланной соломой, лежал человек. По его лицу растекался такой свинцовый покой, что в первую минуту мне показалось, что Гарольд умер.
– Гарольд…
Решетчатая дверь камеры была заперта. Я приставила навершие посоха к огромному висячему замку; скважина лопнула. Замок развалился пополам и грянулся на камни, грохот повторился эхом в тесных коридорах, но Гарольд не шевельнулся.
– Гарольд!
Прижав ухо к его груди, я услышала стук сердца. Из полураскрытых губ вырывалось дыхание – он спал, и во сне своем был похож на мертвого.
Я потрясла его за плечо. Он не просыпался. На нем не было ни свежих ран, ни цепей.
– Гарольд!
На секунду мне стало жалко его будить. Конечно, он ведь не спал много дней, организовал оборону, собирал людей, вел строительство… Отбивался от мятежников и каждую секунду знал, что все напрасно.
Я села на край скамейки. Взяла его тяжелую, натруженную руку; это был парень, который учил меня первым шагам в магии, с которым мы вместе сражались, мерзли и мокли в пути. Это был молодой мужчина, назвавший моим именем своего новорожденного сына. Это был мой старый друг, пусть уже седеющий и бородатый, ведь в Королевстве прошли многие годы, а у нас в мире – всего несколько месяцев. Настоящие друзья не бывают бывшими, сколько бы времени ни прошло.
– Гарольд, просыпайся, – сказала я мягко. – Это я, Лена. Это я!
Он открыл глаза. Мутно посмотрел на меня. Сел, нащупывая оружие, которого, конечно, не было.
– Отойди от меня, оборотень. Я хочу покоя после смерти.
– Ты не умер. Я не оборотень. Я Лена Лапина, ты что, ослеп?!
– Да, – он растянул губы, но улыбки не получилось. – Я помню, кто ты. Подруга некроманта. Ты будешь стоять у его трона?
От возмущения у меня перехватило дыхание.
– Я?!
Он смотрел мне в глаза. Я в ужасе поняла: да, конечно. Я водилась с некромантом… Гостила в черном замке… Ходила вместе с ним на могилу Лесного воина, нас много раз видели вместе, мы сообщники.