У зла нет власти
Шрифт:
Если уже не предал.
На мой испытующий взгляд некромант ответил настороженным взглядом; я подняла свой меч. На острие была нанизана записка: «Нет. Вы мне ничего не должны. Завтра я думать забуду».
Все ясно. Швея протянула нитку от старой летописи до важнейшего узла: записки. Если бы записка не хранилась в сумке Максимилиана, фиг бы я отыскала некроманта – в подземелье-то, рядом с принцем-деспотом…
– У вас совещание? – спросила я небрежно. – Что ты здесь делаешь, Макс?
– Выйдем, – скованным голосом предложил Максимилиан.
На
Вставало солнце, но день показался мне серым. Коридоры замка съежились, будто норы червяка в увядающем яблоке. До меня дошло, хотя и не сразу: я ведь провела почти час на изнанке!
«Если долго пробыть на изнанке жизни, все на свете начинает казаться отвратительным, мерзким… Кругом мерещатся враги. В конце концов человек захлебывается в собственной желчи…»
Но ведь это сказал мне Максимилиан. А он мог солгать. Некроманты всегда лгут.
– Где ты была, Лена? Гарольд, тупая скотина, сказал, что отвел тебя в твой мир…
– Не смей так говорить о Гарольде, некромант! – Я взорвалась, будто только и ждала повода для ссоры. Максимилиан, против ожидания, не подлил масла в огонь.
– Гарольд сказал правду? – спросил некромант с непривычной кротостью.
– Да, – буркнула я.
Максимилиан побарабанил пальцами по перилам балкона. Отсюда, со второго этажа, видна была только хозяйственная часть двора – здесь бродили куры, которым плевать было на Саранчу, изнанку и короля.
– Но потом он меня вернул, – соврала я, разглядывая большую белую курицу. – Я его убедила.
– Тогда он солгал мне?
– Наверное, – я пожала плечами. – Знаешь, он не считает некромантов людьми, с которыми можно вести себя по-джентльменски.
Опять я его уколола; уголки его тонких, некрасивых губ дрогнули.
– Ладно… Как ты добыла Швею?
– Мне дал ее Ланс. Воин. Ну, в общем, он теперь река. Мы с ним были знакомы. – Я покусала губы. – Он дал мне меч. Вот и все.
– И все?
Максимилиан осторожно взял меня за запястье. Перевернул руку ладонью вверх. М-да; мне следовало взять посох и быстренько вылечить это безобразие. Но не было сил.
– Откуда это у тебя?
– Меч… натирает руки.
– А что ты делала этим мечом?
«Шила».
– Макс, я устала как собака. Времени осталось – ровно сутки, до завтрашнего рассвета… Можно, ты не будешь морочить мне голову?
Он выпустил мою руку. Я потупилась под его взглядом. Надо было срочно придумать что-то, чтобы увести разговор в сторону.
– Кстати, о чем ты беседовал с принцем-деспотом?
– Ни о чем. Я пришел проверить, хорошо ли его заперли и приковали.
– Он очень нагло смотрел.
– Он всегда так смотрит. Даже если ты ему нож приставишь к горлу, он будет глядеть на тебя так, будто решает твою судьбу: повесить или сварить в котле…
Максимилиан говорил, склонив голову к плечу, глядя на меня испытующе.
– Тебе надо отдохнуть? – Некромант не то спрашивал, не то утверждал. – Может быть, зайдем в твой мир… на пару часиков?
Казалось, если сейчас не присяду куда-нибудь – повалюсь мешком. Мне обязательно надо было отдохнуть, вот только Швея…
Я боялась, что если утащить меч в мой мир – нитка, вдетая в игольное ушко, выскользнет или порвется.
Глава 12
Предатель
Грохотал гром, теперь уже совсем близко. Налетал ветер, тревожа липы. Я снова оказалась в чужом дворе, и тетушка, спрашивавшая о моем самочувствии, не успела еще отойти. Надо ли говорить, что она уставилась на меня, как на беглую игуану? Дважды на ее глазах я уходила в другой мир и возвращалась, со стороны это выглядело, наверное, как припадок странной болезни. К тому же начиналась редкостная, немыслимая по силе гроза.
– Эля! – звала соседку тетушка у подъезда, обе собачки жались к ее ногам. – Идем! Кузя боится! Мне еще окна закрыть!
Я заставила себя улыбнуться:
– Все в порядке, я здорова. Я иду домой…
Рухнул дождь – как будто кто-то зло швырнул на землю пригоршню мокрых горошин. Шарики запрыгали в пыли, разбиваясь, разливаясь кляксами.
– У тебя есть зонтик? – спросила тетушка все еще потрясенно. Как будто от такой грозы можно прикрыться зонтиком.
– Есть!
В руках у меня был только посох. Не знаю, что подумала эта женщина, но дождь уже молотил вовсю, соседка звала, собачки подвывали. И она, в последний раз глянув на меня, поспешила к подъезду – соседнему с подъездом алхимика.
Я попятилась в кусты у гаражей. Дождь молотил по жестяной крыше, а козырек был такой маленький, что укрыться под ним мог только лист фанеры. Некромант уже успел промокнуть – его белые волосы слиплись.
– Куда теперь?
Вода текла мне за шиворот. Во дворе не осталось ни единого человека – по всему дому закрывались окна, кто-то срывал с веревок вывешенное на балконе белье. Где-то звонко хлопнула рама, и посыпались осколки стекла. Гром грохотал, почти не переставая, молнии казались белыми венами черных туч.
– В подъезд! – крикнула я. – В подъезд, а куда еще?!
Разбрызгивая лужи, мы побежали через двор. Прямо перед нами кодовый замок открыл какой-то парень, покосился без интереса и побежал по лестнице на второй этаж, на ходу отряхивая совершенно мокрый зонтик. Дверь подъезда захлопнулась. Мы оказались в полумраке; ветер выл в оконных щелях на лестничных площадках.
– Хорошо отдохнули, – пробормотал Максимилиан.
У меня болели ноги и руки. Все тело ломило после работы со Швеей; привалившись спиной к стене, я сползла вниз и очутилась сидящей на корточках.