Убийца Шута
Шрифт:
Я сел на край кровати, нож Молли повис в моей руке.
– Пчелка, - сказал я, попытавшись рассуждать разумно. – Они едва тебя знают, как они могут тебя ненавидеть? И даже если ты им не нравишься, я сомневаюсь, что дети осмелятся…
– Они швыряются в меня камнями. И преследуют меня. Они так сильно избили меня, что разбили мне рот.
Жуткий холод гнева навалился на меня.
– Кто сделал это? Когда?
Она отвернулась от меня. Она смотрела в угол комнаты. Я думаю, она боролась со слезами. Она заговорила очень тихо.
– Это случилось много лет назад. И я не собираюсь
– Я в этом сомневаюсь, - резко сказал я. – Скажи мне, кто преследовал тебя и осмелился швырять в тебя камни, и они сегодня же покинут Ивовый Лес. Они, и их родители вместе с ними.
Взгляд ее голубых глаз скользнул мимо меня, как ласточка, проскользнувшая мимо скалы.
– О да, и это сделает меня любимицей в глазах остальных слуг, не так ли? Тогда у меня начнется веселенькая жизнь с остальными детьми, которые будут бояться меня, а еще их родителями, которые меня возненавидят.
Она была права. Я почувствовал себя больным. Мою маленькую девочку преследовали и избивали, а я даже не был в курсе. Даже зная об этом, я не мог придумать, как защитить ее. Она была права. Чтобы я не сделал, стало бы только хуже. Я вдруг понял, что протянул ей ножны с клинком. Она приняла его и на мгновение мне показалось, она была разочарована, что я уступил ей. Поняла ли она, что настали те времена, когда я не смогу ее защищать? Когда Пчелка вынула маленький нож из ножен, я задумался, что бы сказала мне Молли, или что она сделала бы. Клинок был простым и отшлифованным от частого использования. Молли пользовалась им постоянно: срезала жесткие стебли цветов, вырезала червоточины из моркови, или вынимала занозу из моего пальца. Я посмотрел на свою руку, вспоминая, как крепко и хладнокровно она сжимала ее, когда вытаскивала кедровую занозу.
Пчелка заняла позицию, схватив нож таким образом, будто собиралась нанести им удар снизу вверх. Она несколько раз нанесла удары в воздух, стиснув зубы.
– Не так, - услышал я свой собственный голос. Она исподлобья сердито взглянула на меня. Я хотел было взять из ее рук нож, но вдруг понял, что не буду этого делать. Вместо этого я снял нож со своего собственного ремня. Он был таким же как и у Молли, коротким, и тоже использовался для десятка с лишним разных дел, которые могут возникнуть в течение дня. Я взял его свободной рукой, поднял вверх, освободив рукоятку. Я сбалансировал его. – Попробуй так.
Она неохотно переместила нож в руке. Сбалансировала клинок в руках, затем крепко ухватила его. Она ткнула им в воздух, затем покачала головой.
– По-другому у меня получается сильнее.
– Возможно. Если тебе попадется услужливый враг, который будет стоять на месте, пока ты будешь его бить. Но тебе придется подойти ближе к нему. Если я держу нож вот так, это позволяет удерживать человека на расстоянии. Или я могу протянуть руку и порезать кого-то, прежде чем он подберется ближе ко мне. Или я могу атаковать им сразу нескольких, ударив по широкой дуге, - все это я продемонстрировал для нее. – То, как ты держишь лезвие, не позволит тебе эффективно нанести удар. Также как и удержать более одного нападающего.
По тому как напряглись ее плечи, я видел,
– Покажи мне, - и еще более неохотно: - Пожалуйста.
– Очень хорошо. – Я шагнул в сторону от нее и занял позицию. – Начнем с твоих ног. Ты должна найти равновесие и быть готовой, распределить свой вес так, чтобы ты могла в любое время отклониться в сторону, или шагнуть вперед или назад, не теряя при этом равновесия. Согни немного колени. Видишь, как двигается мое тело из стороны в сторону?
Она встала напротив меня, скопировав мою позу. Она была гибкой, моя малышка, и при этом тонкая как змея.
Я опустил свой нож и вооружился ножнами.
– Теперь первая игра для тебя. Ни один из нас не может перемещать ноги. Или шагать вперед или назад. Я попытаюсь дотронуться до тебя наконечником ножен. Ты должна двигаться в стороны и не позволять мне прикоснуться к тебе.
Она взглянула на обнаженное лезвие в своей руке, а затем подняла глаза на меня.
– Пока отложи его в сторону. Учись избегать клинка.
Таким образом, я танцевал с дочерью, раскачиваясь вместе с ней. Сначала я с легкостью дотянулся до нее, коснувшись плеча, груди, живота, и затем еще раз плеча.
– Не смотри на нож, - советовал я. – Смотри только на меня. К тому времени, когда нож приблизится к тебе, будет слишком поздно. Следи за моим телом, и ты поймешь, когда я попытаюсь задеть тебя и в каком месте.
Я не был груб с ней, как Чейд когда-то со мной. Удары Чейда оставляли маленькие синяки, и он смеялся надо мной каждый раз, когда наносил удар. Я не был Чейдом, а она не была мной. Ушибы и насмешки не выжмут из нее больших усилий. Я помнил, как все это провоцировало во мне злость, что впоследствии приводило к ошибкам и быстрым поражениям. Я напомнил себе, что я не учу свою дочь науке убийства. Я лишь хочу научить ее уклоняться от ножа.
Она быстро училась, и вскоре только мне доставалось ножом. В первый раз, когда я позволил ей ударить себя, она остановилась и замерла.
– Если ты не хочешь учить меня, так и скажи, - сказала она холодно.
– Но не притворяйся, будто я овладела чем-то, когда это не так.
– Я просто не хочу, чтобы ты расстраивалась, - сказал я, пытаясь оправдать свою уловку.
– А я просто не хочу думать, что чему-то научилась, когда это не так. Если кто-то захочет убить меня, я должна быть готова убить его первой.
Я стоял и боролся с зарождающейся на моем лице и в глазах улыбке. Она бы не поняла ее.
– Тогда очень хорошо, - сказал я, и после этого я был с ней честен. Это означало, что она так и не дотянулась до меня в тот день, в то же время это означало, что моя спина заболела и я вспотел раньше, чем признал, что она достаточно узнала для одного дня. Ее короткие волосы были влажными и торчали вверх, когда она села на пол, чтобы вложить клинок в ножны. Когда она встала, тяжелый нож висел у нее на поясе. Я взглянул на нее. Она не подняла глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. Она выглядела как брошенный щенок. Молли никогда не позволяла ей бегать в подобном виде.