Угличское дело. Кинороман
Шрифт:
– Что?
– Ничего...За мной, молодцы.
Маленький отряд сорвался с места и Федор Никитич остался один.
ХХХ
Ворота были ладные, крепкие с железной круглой скобой.
– Хозяева? Есть кто?
– постучал скобой в ворота Каракут.
Из ворот высунулась вихрастая голова и Каракут увидел того самого парня, который давеча бросался с топором на Рыбку.
– Вот так встреча.
– удивился Каракут.
–
– Чего драться пришел? А мы только одно стуло из Брусенной избы потянули.
– Тимоху зови.
– Да скажи зачем?
– Драться не буду. Для другого.
Во дворе Каракута кроме парня ждали его дед и отец.
– Тебе чего, мил человек?- спросил старик.
– Тимоха Колобов мне нужен.
– Ну я Тимоха Колобов.
– сказал старик.
– И я - добавил мужик.
– И ты?
– спросил Федор у парня.
– Не...Я Барсук по-уличному. А поп Мафусаилом окрестил.
– А малого Тимохи у вас не сыщется?
– Ты что думаешь у нас тут Тимохамёт волшебный спрятан?
– издевался старик.
– А малого тебе...Есть какой-никакой. Тимох!
Из избы вышел мальчик с куском хлеба в руке.
– Ты жилец дворовый?
– спросил Каракут.
– Ну я.
– Ты то мне и нужен.
– улыбнулся ему Каракут.
Конец 6 части.
Часть 7.
На сваленных в кучу бревнах собрался весь клан славных Колобовых. Выше всех дед, отец посередине, а юноша почти у самой земли. Тимохе младшему места и вовсе не досталось. Стоял перед Каракутом.
– Чего молчишь, казак? Хотел Тимоху вот тебе Тимоха.
– сказал дед.
Каракут начал расспрашивать.
– Вы что с царевичем во дворе делали, Тимох?
Тимох обернулся назад за дозволом.
– Деда?
– Давай, Тимох. Вины твоей ни в чем нету.
– Ну?
– насупил брови малой.
– Во что играли-то?
– мягко спросил Каракут.
– Так в горелки поначалу.
– С царевичем?
– Куда ему. Хворый он. Пробежит чутка и дышит как деда на бабке.
Раздался веселый жеребячий смех юноши. Его прервал звучный, крепкий отцовский подзатыльник.
– Я те дам.
– погрозил мужик.
– Это я те дам.
– дед отвесил мужику точно такой же подзатыльник.
– За что, бать?
– За то, что они у тебя над дедом родным смеются. Как годуешь?
Каракут снова спросил.
– Значит в горелки?
– В горелки...- согласился Тимоха.
– У меня трещотка была. Ух, знатная трещотка. Так мальцы за мной бегали, чтобы вроде отобрать.
– Отобрали?
– Куда им? А потом царевич прибежал. С мамкой и нянькой. И мы в ножички играть затеяли.
– Кто ж предложил-то?
– А дёжка какой-то.
– Какой такой дёжка?
–
– Что это за дежка?
– допытывался Каракут.
Отец объяснил.
– Это у нас так мужиков называют, которых во дворец берут на работы. Голь перекатная об одну одёжку.
– Но мы не такие.
– сказал дед - Нас Колобовых на Угличе всякий знает.
– А кто не знает, тот в Угличе не бывал.
– влез юноша.
– В ножички играли?
– задумался Каракут.
– В землю что ли?
– Не. В тычку.
– В круг садили?
– А то куда же..
Каракут достал нож. Нарисовал маленький круг на земле. Размером с рублевик. Потом с невероятной быстротой и точностью засадил ножик в круг от бедра, локтя, плеча и лба.
– Так было?
От изумления Тимоха только выговорил.
– Ну, пожалуй, круг поболе был.
– Да. Справный казак.
– добавил дед.
Юноша возразил.
– Справный? Тут в ножике все дело. У него напруга по всему лёзу идет.
– Попробуешь?
– протянул нож Каракут.
– Не...- смутился юноша.
– Сегодня никак...С утра хвораю. Молока ледяного потянул.
– Молока...Тетеха.
– укорил отец.
– Осип Волохов так могет.
– сказал младший Тимоха.
– Мог.
– Волохов? А он что?- заинтересовался Каракут.
– Так подходил к нам...Тоже ловко сажал...У царевича глаза разгорелись.
– А Волохов?
– Ушел.
– Значит, не было его, когда на царевича хворь напала?
– Я не видел...Там суматоха началась...
– Так. А царевич?
– Взял ножик.
– Попал?
– Куда ему.
– Вижу, любил ты царевича?
– По службе любил...А так...Больно дрался много...И не ответишь как следует...Служба.
Дед не преминул похвастаться.
– Тимоха у нас большим человеком будет. Пока подгорчичником ходит, а старый Прокоп уйдет, так и горчичником станет. Степан обещал.
– Большой человек.
– бросил Каракут.
– Всю жизнь на стол горчицу ставить.
– Это смотря на чей стол.
– Всю жизнь холопствовать.
– Не понимает казак.
– сказал отец.
– Красоту порядка не чует.
– сказал дед.
– Воля любого порядка дороже.
– Воля...А хлеб ростить кто будет? Горшки лепить. Железки, которыми ты вольный человек, с головы до ног увешан...Коли все вольные порядка нет. Порядка нет и жизни нет. Разор и смятенье.
– Дальше рассказывать?
– заскучал Тимоха.
– Говори.
– Царевич ножик бросал. Ни разу не получилось. Разозлился. От солнца закрывался. Попробовал от шеи стрельнуть и тут его затрясло. Упал на землю и давай биться...Мы кровь увидели, и давай орать. Тут все сбегаться начали.