Умершее воспоминание

совесть Логана.

— Ну-ка, Кендалл, позволь мне… — растерянно произнёс я и, подойдя к другу, большим пальцем приподнял его левую бровь, заставляя его тем самым широко открыть глаз. Глазное яблоко Шмидта было пронизано тонкой, но заметной сеточкой капилляров. Оттолкнув от себя немца с каким-то пренебрежением, я беспомощно взглянул на Мэрилин и спросил: — С тобой то же самое?

Девушка больше не смеялась, не улыбалась и ничего не говорила; она стояла, опираясь одной рукой на дверную ручку и, как мне казалось, клевала носом.

—

Логан, можно где-нибудь прилечь тут у тебя? — спросила она тихим голосом.

— Идём, я провожу тебя, — равнодушным тоном сказал я и, бросив на Кендалла ледяной взгляд, принялся подниматься по лестнице.

Уложив Мэрилин в спальне для гостей и убедившись, что она уснула, я спустился вниз и обнаружил Шмидта на кухне. Он, склонившись над раковиной, пил воду из-под крана большими глотками.

— Что это за хрень, Кендалл? — сердито спросил я, с упрёком глядя на затылок друга.

Он бросил на меня быстрый взгляд и, вытерев губы тыльной стороной ладони, ответил:

— Мне пить захотелось…

— Да не об этом я! — Я толкнул Шмидта в сторону стола, и он сел на стул. — Что с тобой и Мэрилин? Это марихуана, да?

Улыбнувшись, он опустил глаза и хохотнул.

— Очень смешно, — вздохнул я и, сев напротив друга, устремил взгляд в сторону. Какое-то время я молча обдумывал это, потом спросил: — Это один из тех способов, которые ты перепробовал на пути к забвению?

О, зачем я первый заговорил об этом? Я и так был сыт этими разговорами с Кендаллом по горло, зачем мне ещё один, такой же бесполезный, как остальные?

— Ну, зачем сразу так резко? — пожал плечами он, обеспокоенно ища глазами что-то. — Мне просто захотелось попробовать… И всё.

— Да где ты только взял это? Это не законно у нас, в Калифорнии!

— Друг из Колорадо приезжал, — со смехом ответил немец. — Подарил парочку сигарет.

— Всё равно это незаконно.

— Ой, какая разница теперь, а? Когда у тебя на столе оказывается запечённый кролик, ты не спрашиваешь, как он к тебе попал, а молча начинаешь есть. Кстати, о кроликах, я жрать хочу как собака!

Я достал из холодильника жареную картошку, оставшуюся ещё с позавчерашнего ужина, и поставил тарелку перед другом. Он взял вилку и с невиданным раньше аппетитом набросился на еду.

— А Мэрилин тут при чём? — грустным голосом спросил я. — Для чего ты и её за собой потянул?

— Я? — с набитым ртом переспросил Кендалл, ткнув пальцем себе в грудь. — Ха-ха! Я же не заставлял её курить вместе со мной! Да и маленькая она, что ли? Сама решила — сама виновата.

— Ты впервые пробовал марихуану?

— Я? Нет. А Мэрилин да. Она — да.

Я сжал двумя пальцами переносицу и тяжело вздохнул. Поведение и поступки Шмидта не могли меня не волновать, я сильно беспокоился за него.

Внезапно друг бросил на стол вилку и, насупившись, проговорил:

—

Моей вины здесь нет вовсе. Это не я. Это всё Эвелин, Эвелин, Эвелин, Эвелин! Это она всё!

— Тише, Кендалл… — удивлённо выдал я. — Не кричи.

— Она так холодна со мной, — продолжал он на повышенном тоне, — как будто специально меня мучает, хочет ударить меня побольнее! А за что мне это? Я видеть её не хочу! Если она не добра ко мне, то прошу, пусть её вовсе не будет на этом свете!

— Не нужно так резко… — сказал я, почему-то даже не злясь на Шмидта за его слова, — я представляю, что ты сейчас чувствуешь…

— Нет, нет, нет, — шептал он, будто не слыша меня, — я не хочу отбирать её у тебя, не хочу, чтобы ты был несчастлив, меня просто за душу тянет мысль, что она не со мной! — Он тяжело и часто дышал. — Я не нужен ей. А если так, то я не нужен никому! Даже самому себе!

— Ну, хватит, Кендалл, подумай только, о чём ты говоришь. Разве ты не нужен нам с парнями, своей семье?..

Он взглянул на меня исподлобья и чему-то усмехнулся.

— Легко тебе говорить обо всём этом, — сказал он. — Конечно! Она любит тебя, о чём тебе ещё думать, о чём страдать?!

Я задумался над его словами и мысленно не согласился с ними. Разве может Шмидт знать о том, что мучает меня со страшной силой, от чего я страдаю? Нет. И я постараюсь сделать так, чтобы никто и никогда не узнал об этом, никто.

— Да, ты прав, — закивал я, желая только утешить друга, — я не знаю, что такое страдания, и нет у меня никаких проблем.

Потом я уложил его спать, а сам сел на свою кровать и уставился в окно, за которым уже окончательно стемнело. Каждый сам ищет свой путь спасения, используя при этом самые разные средства, и Кендалл, очевидно, нашёл свой. Истинным ли был этот путь, привёл ли он его к спасению? Не знаю. Наверное, Кендалл и сам не знает этого.

А существует ли путь, который сможет привести меня к спасению? Где он? Я, по-моему, искал его всю свою жизнь, точно пытался разобрать дорогу в туманном и тёмном лесу; только все пути, которые я находил до этого, оказывались ложными. Так где же настоящий? И если я в конце концов отыщу его, то куда он меня приведёт?

Комментарий к Глава 20. “В памяти города — вечно влюблённые”

Глава вышла небольшая по объёму, но, по-моему, достаточно богатая по содержанию ^^

========== Глава 21. “Лёд и пламя” ==========

Я предпочту увидеть тебя мёртвой, крошка,

Чем с другим мужчиной.

The Beatles, “Run for Your Life”

— А что ты скажешь об этом цвете? — Дейв, жених Уитни, показал мне образец тёмно-алого цвета и, вопросительно приподняв брови, взглянул на меня.