Умирающее общество и Анархія

Грав Жан

Вы наказываете глупца, который попался в ваши сти, но если найдется ловкій человк достаточно сильный, чтобы их прорвать, то вы оставите его в поко. Вы сажаете в тюрьму бродягу, который гд-нибудь по дорог украдет яблоко, и предоставляете всю вашу судебную процедуру в распоряженіе собственника, чтобы помочь ему украсть у бдняка, который должен ему каких-нибудь нсколько рублей, всю его мебель, которая стоила ему, может быть, нсколько десятков рублей и представляет собою сбереженія, сдланныя им в теченіе цлых долгих лт.

Ваше правосудіе в высшей степени строго к вору в лохмотьях, но очень благосклонно к тому, кто обкрадывает цлый класс или цлый народ. И в самом дл: разв не для того и существуют вс ваши учрежденія, чтобы обезпечить имущим свободное пользованіе награбленным богатством?

Но что нас еще больше возмущает, это т лицемрныя формы, в которыя буржуазія облекает свои судебныя комедіи; она не имет смлости

продлывать их открыто и кром того хочет этим путем заставить нас смотрть на них, как на нчто священное. Есть, впрочем, нчто, еще боле возмутительное: это – поведеніе тх комедіантов, которые, под видом нападенія на существующій строй, нападают, в сущности, только на лиц, прилагающих его законы, и на способ их приложенія, оставляя в неприкосновенности самую их сущность; этим они как бы показывают, что есть много способов прилагать закон и между этими способами может найтись и хорошій, что среди людей, которые придут ко власти, могут оказаться люди, достаточно честные, с достаточно широкими взглядами – одним словом, такіе люди, каких не бывает – чтобы найти этот хорошій способ и пользоваться им ко всеобщему удовольствію. И мы, право, не знаем, чему больше нужно удивляться: ловкости ли тх, кто разсказывает нам подобныя нелпости, или наивности тх, которые продолжают относиться с уваженіем к этим комедіям, всю тяжесть которых они несут на себ. Трудно понять, как среди безчисленнаго множества людей, прошедших через руки правосудія, до сих пор не нашлось человка, достаточно свободнаго от всх предразсудков, чтобы подойти к одному из осудивших его, сорвать с него судейскую тогу и показать всм, что под этими тряпками находится такой же человк, как и вс, подверженный тм же слабостям и тм же ошибкам, уже не говоря о преступленіях, которыя он способен совершить ради интересов своей касты.

Для нас, анархистов, борющихся против власти вообще, законность есть ничто иное, как одна из тх лицемрных масок, которыми прикрывают всевозможныя преступленія наших правителей и которыя мы всего больше должны стараться сорвать. Уже и так слишком долго этот божок пользовался всеобщим уваженіем; слишком долго народы думали, что судебныя учрежденія обладают особой, высшей природой и витают в высших сферах, недоступных человческим страстям; слишком долго люди врили в существованіе особых личностей, как бы иной породы, призванных воздавать на земл каждому по его заслугам на основаніи идеальнаго понятія о правосудіи. Между тм, каждый понимает это правосудіе по своему, соотвтственно условіям, в которыя он поставлен; т же, которые формулировали его в свод законов, вдохновлялись именно наиболе отсталыми, наиболе отжившими идеями, с цлью защиты эксплуатаціи и порабощенія слабых боле сильными, сумвшими подчинить их себ. Пора уже порвать с этими нелпыми предразсудками и начать открыто бороться против всх учрежденій, унижающих человческую личность: свободный человк не может признать за км бы то ни было права судить и осуждать других людей. Понятіе о правосудіи в том вид, в каком оно проявляется в существующих учрежденіях, пало вмст с понятіем о Божеств; одно повлекло за собою другое. В т времена, когда люди были еще настолько отсталыми, чтобы уврить в сверхъестественное существо, стоящее вн матеріальнаго міра, занимающееся всм, что совершается на нашей планет и управляющее поступками всх живущих на ней людей, понятіе о Бог, внушающем судьям их приговоры, еще могло заставить поврить в непогршимость человческаго правосудія.

Но раз вра в Бога и сверхъестественный мір исчезла и человческая личность осталась одна, со всми своими слабостями и страстями, то вмст с тм должен исчезнуть и этот высшій характер непогршимости, свойственный божеству, которым облекла себя судебная власть, чтобы стать выше остального общества; перед открывшимися глазами людей должно предстать то, что составляет ея истинное содержаніе: угнетеніе и эксплуатація одного класса другим, насиліе и обман, возведенные в принцип и превращенныя в общественныя учрежденія.

Наука помогла нам снять этот таинственный покров, разоблачить этого колосса, и теперь ей уже поздно возвращаться назад и пытаться замнить свергнутое божество представленіем о новом высшем существ – Общество. Нужно, чтобы ученые окончательно отдлались от своего буржуазнаго воспитанія и принялись за изученіе общественных явленій с тм же рвеніем и с тм же безкорыстіем, которое они проявляют в изученіи других спеціальных отраслей знанія. И вот тогда, когда они перестанут находиться под вліяніем чуждых наук соображеній и предразсудков, они не будут приходить к заключенію о необходимости осужденія преступника, а скажут, вмст с нами, что нужно разрушить тот общественный строй, который, в силу недостатков своей организаціи, ведет к тому, что в его сред существует

раздленіе на людей, считающихся порядочными, и людей, называемых преступниками.

Глава X.

Вліяніе среды.

Высказанную только что истину, впрочем, уже начинают все больше и больше сознавать и она все больше прокладывает себ дорогу в научном мір, так что теперь оспаривать факт измненія живых существ под вліяніем среды могут разв только какіе-нибудь устарлые представители оффиціальной науки.

В настоящее время вс признают, что почва, климат, благопріятныя или неблагопріятныя для жизни организмов условія оказывают такое же, если не большее, вліяніе на их развитіе, как и вс другія причины, которым прежде приписывали исключительное вліяніе на их приспособленіе к окружающему міру и на их измненія.

Относительно человка, котораго хотли выдлить из всх остальных существ, признать это было не так легко, тм боле, что он, в свою очередь, и сам измняет ту среду, в которой живет. В конц концов однако, и здсь пришли к заключенію что он, подвержен тм же вліяніям и развивается в силу тх же самых первоначальных причин, как и вс другіе организмы. Еще трудне было дойти до объясненія, на основаніи тх же самых законов, его нравственной эволюціи: даже т, которые отрицают свободу воли и признают, что человк дйствует исключительно под давленіем вншних условій, не могут до сих пор принять всх послдствій этого, т. е. признать, что причина преступности лежит в характер всего существующаго строя, и что поэтому самый этот строй требует преобразованій. Немногіе, наиболе смлые, соглашаются в принцип с тм, что наш общественный порядок плох, что он нуждается в реформах, что нкоторыя из его учрежденій являются, дйствительно, причиной преступленій; но и в их глазах главной виновницей оказывается все таки сама порода человка: ей свойственны, говорят они, такія страсти, которыя нужно обуздывать, а это может сдлать только общество, как бы значительны не были его недостатки. Чтобы смягчить отвтственность общества в цлом, они, кром того, длят общественную среду на нсколько частей, каждой из которых точно также дают названіе среды и приписывают вс дурныя вліянія этим отдльным частям. Что касается общества, говорят они, то, конечно, оно несовершенно; но все таки, даже в том вид, как оно есть, оно защищает слабых, обезпечивает личности свободу труда и оказывает ей боле дйствительную и боле дешевую защиту, чм если бы ей пришлось защищаться самой. Одним словом, общество – это договор взаимнаго страхованія, заключенный между личностями, и преступленія зависят гораздо больше от самой природы человка, чм от общественной организаціи.

Мы далеко не считаем человка образцом совершенства: по правд сказать, это – довольно жалкое животное, которое или растаптывает ногами себ подобных, или же пресмыкается перед тми, кто может растоптать его самого. Однако человком руководят не исключительно только дурные инстинкты: вс т прекрасныя чувства любви, милосердія, братства, самоотверженія, солидарности, которыя воспваются и поэзіей, и религіей, и нравственностью, показывают, что если он и дйствует иногда под вліяніем чувств дурных, то в нем все таки живет нкоторое стремленіе к идеалу, к совершенствованію. И вот это-то стремленіе общество и подавляет, мшая ему развиваться.

Человк, и в физическом, и в нравственном отношеніи, не создался сам, как и вс другія животныя, высшим типом которых он является, он представляет собою продукт извстных обстоятельств, извстных комбинацій и соединеній вещества. Ему пришлось бороться за свое развитіе, и если он в значительной степени преобразовал окружающую его среду, то эта послдняя оказала в свою очередь вліяніе на его привычки, на весь его способ жить, думать и дйствовать. Человк создал общество под вліяніем своего характера и своих влеченій и до сих пор продолжает оказывать на него извстное вліяніе; но не нужно забывать, что, со времени основанія первых обществ; человк не переставал развиваться, тогда как общества, с самаго появленія крупных общественных групп, не переставали быть основанными на принципах власти и собственности. Революціи вносили нкоторыя измненія в отдльныя частности; власть и собственность переходили из рук в руки, от одного класса к другому, но в основ общества все также лежали антагонизм и конкурренція между личностями и оно все также давило всею своею тяжестью на их духовное развитіе.

Люди родятся в общественной сред, в ней же пріобртают свои первыя понятія и проникаются цлым рядом предразсудков и ложных представленій в ложности которых они убждаются только посл цлых вков критическаго разбора. Приходится поэтому признать, что вліяніе общественной среды на личность громадно, что оно давит на нее и всею тяжестью своих учрежденій, и всею своею коллективною силою, и всм тм могуществом, которое она черпает из самой продолжительности своего существованія, у человка же, для сопротивленія этому вліянію, нт ничего, кром его единичных сил.