Умирающее общество и Анархія

Грав Жан

Кром того, если в дятельности анархистов и не хватает иногда, сознательной осязательной стройности, практической организаціи, то она тм не мене ведется довольно энергично и у них, во всяком случа, есть та послдовательность и стройность, которая вытекает из общности ясно замченной цли. Во Франціи, в Испаніи, в Италіи, в Англіи, в Америк, в Австраліи – повсюду анархисты стремятся к уничтоженію частной собственности и государственной власти, к полной и безусловной независимости личности. В этом общая основа всх их взглядов.

В вопрос о способах достиженія общей цли могут, конечно, быть разногласія: идеальное единство пока еще не установилось. Но мало-по-малу мы к этому приближаемся и, как только исчезнет боязнь нкоторых слов, под которыми

люди понимают самыя различныя вещи, мы увидим настоящее взаимное соглашеніе между группами разных стран, настоящую серьезную организацію, основанную на совершенно свободных началах и тм боле прочную, что она будет вытекать из самой практики, а не из искусственнаго и основаннаго на уступках договора.

Что же касается существованія таких теорій и поступков, от которых слдует сторониться, то, дйствительно, существует в движеніи извстное направленіе – направленіе, несомннно имющее полицейскій источник, но распространяющееся благодаря искреннему увлеченію нкоторых из наших товарищей – против котораго мы всми силами должны бороться.

Но отрицать принципы и все только призывать к революціи – плохое средство уберечься от предателей, от ложных идей, от ложных принципов. Есть только один путь для разграниченія между идеями дйствительно анархическими и мнніями, высказываемыми с цлью свести движеніе с его настоящей дороги: это – стараться еще лучше выяснить наши взгляды, еще полне очистить их от всх переживаній стремленія к господству над другими. Мы должны стремиться к тому, чтобы люди, к которым мы обращаемся, нас понимали и умли сами отличить, имет ли данный поступок анархическій характер, или нт; это будет гораздо дйствительне чм заране высказанное осужденіе той или другой категоріи дйствій.

Правда, то, что происходит в настоящую минуту в наших рядах, может иногда внушить людям, с нетерпніем ожидающим осуществленія нашего идеала счастья и гармоніи, сомнніе в возможности его, в возможности водворенія согласія среди того хаоса идей, которыя, под именем анархизма, борятся в наше время так или иначе с буржуазным строем. Но разв всякая новая идея, стремящаяся к разрушенію существующаго, не создает временно хаоса и безпорядка? Повторяем: предоставим нашим нетерпливым товарищам немного успокоиться, и займемся боле точной разработкой идей; по мр того, как он будут серьезне обдумываться и сознательне восприниматься, он сами уложатся в систему, и эта система будет тм стройне, чм меньше препятствій мы будем ставить свободному развитію мысли. Развитіе анархической идеи само создаст сознательных людей и увеличит таким образом вроятность успха для будущей революціи.

Зарожденіе этого, ошибочнаго взгляда на принципы, как на лишнее стсненіе в революціонной борьб, в значительной степени зависло от того, что при вид хаоса в идеях и поступках, царящаго вокруг них, многіе из наших товарищей начинали с одной стороны отчаиваться в возможности сгруппировать силы в виду революціи, а с другой – относиться как к метафизик к обсужденію всяких идейных вопросов. Не находя в нашем собственном запас идей этой силы, они вообразили, что ее можно получить из другого источника, и вернулись к средствам борьбы, прямо заимствованным из понятій государственных. При этом они самым наивным образом думают, что, перемнив названія, они измнили и самыя понятія. Нетерпніе мшает им видть, что, несмотря на свою кажущуюся разрозненность, усилія борцов тм не мене вс ведут к одной цли, и этому объединенію остается только сдлаться сознательным, чтобы пріобрсти всю ту силу, которую они хотли бы ему придать и которая в дйствительности может явиться только слдствіем полнаго развитія идей.

Мы хотим, говорят они нам, чтобы когда кто-нибудь из товарищей общает нам свое содйствіе в каком-нибудь дл, мы могли на него разсчитывать, и чтобы он не нарушил своего общанія, укрываясь за свободу, за независимость личности и т. д. Мы совершенно с этим согласны, но мы думаем вмст с тм, что дло пропагандиста показать людям, что они должны брать на себя обязательство

только тогда, когда уврены, что выполнят его, и что, раз уже они дали общаніе, простая честность заставляет исполнить его. Конечно, при этом приходится бороться с тм самым деморализующим направленіем, о котором мы говорили выше, но опять таки доказать преимущества солидарности и полнаго доврія между товарищами может только пропаганда. Какая польза от того, что от человка заране потребуют взять на себя то или иное обязательство? Допустим даже, что мы напишем огромными буквами в заране выработанных программах, что люди должны исполнять то, что они общали; что же нам из этого, у нас нт в руках никакой силы, чтобы принудить тх, кто захочет нарушить свое общаніе, к исполненію его?

Будем меньше руководствоваться нашим нетерпніем и больше – голосом разсудка, и мы увидим, что метафизика не всегда бывает на той сторон, гд ее ищут.

Глава XIX.

Безполезность реформ.

Разбирая вопрос о том, что заставляет нас быть революціонерами, мы уже видли, что сам современный строй порождает и нищету и недовольство и, таким образом, неизбжно ведет к революціонному протесту; а раз уже мы, самой силой вещей, принуждены участвовать в этой революціи, то самое лучшее, что мы можем сдлать, это – начать к ней приготовляться. Есть и еще одно соображеніе, о котором мы упоминали лишь вскользь, но которое также очень важно; оно объясняет почему анархисты не борятся за осуществленіе нкоторых реформ, которыя многіе представляют рабочим как лкарство от всх зол, или как средство достигнуть освобожденія мало-по-малу и мирным путем.

Мы убждены в том, что при существующем капиталистическом стро, при дленіи общества на два класса, из которых один живет на счет другого, всякое улучшеніе в положеніи класса эксплуатируемаго будет, вмст с тм, ослабленіем привиллегій класса эксплуататоров. Поэтому одно из двух: или данная реформа есть ничто иное как мираж, как приманка, выдуманная для того, чтобы усыпить рабочих и, заставить их потратить вс свои силы на пріобртеніе мыльных пузырей, которые тотчас же лопнут, как только их захотят взять в руки, или же эта реформа дйствительно может измнить положеніе дл. В послднем случа привиллегированный класс, стоящій у власти, сдлает все возможное, чтобы помшать ея осуществленію, или обратить ее в свою пользу, и тогда рабочим придется опять-таки прибгнуть к решительному средству, к сил.

Мы не думаем заниматься разбором всх планов реформ, всх избирательных фантазій, изобртаемых ищущими новинок политиками или жаждущими избранія кандидатами: для этого нам потребовались бы цлые томы. Но мы надемся, что читатель уже убдился в том, что источник существующей бедности лежит в плохом экономическом стро, и что он легко поймет, почему мы оставляем в сторон вс реформы, относящіяся к чисто-политическим перемнам. Что касается реформ экономических, то таких, которыя стоило бы разбирать, очень немного и их легко перечислить: это – подоходный налог, сокращеніе рабочаго дня и установленіе минимума заработной платы, увеличеніе налогов на наслдства и уничтоженіе права наслдства для наслдников не по прямой линіи. Прибавим к этому еще и устройство рабочих синдикатов и превращеніе их в потребительныя товарищества, и мы получим весь реформаторскій багаж тх, кто хочет преобразовать общество путем постепенной эволюціи. По количеству это немного; посмотрим, каково качество.

Во-первых, подоходный налог. Его уже давно проповдуют как лкарство от всх зол, но понемногу он начинает терять свое прежнее обаяніе. Это – одна из тх реформ, которыми различнаго рода политиканы успшне всего прельщали рабочих и которыя пользовались наибольшей популярностью: в самом дл эта реформа, казалось, должна была возложить заботу о государственных издержках на богатых и возстановить нкоторое равновсіе в обществ, заставив каждаго члена его участвовать в расходах сообразно количеству тх услуг, которыя общество ему оказывает.