В плену красной Луны
Шрифт:
— Могу порекомендовать многие.
— Я вам охотно верю. Но я имею в виду не те, которые могут видеть все желающие. Вы же знаете, что я происхожу из семьи ученых, меня интересуют совсем другие вещи, которые приносят караваны из сердца Африки. Вы знаете караван-сарай?
Месье Петит уставился на нее, и глупая усмешка как бы застыла у него на лице.
— Конечно, — пробормотал он несколько растерянно. — В Алжире есть несколько караван-сараев, они находятся на юге города. Однако я думаю, вы найдете во французских магазинах то, что ищете.
С загадочной улыбкой Дезире откинулась на подушку своего убранного
— Месье Петит, — произнесла она с мягкой укоризной в голосе. — Меня не интересуют обычные товары. Понимаете? Я ищу нечто особенное, из ряда вон выходящее. И готова торговаться ради этого. Кто собирает в Алжире самые большие караваны?
Снова месье Петит глупо ухмыльнулся. Он не понимал ни одного слова, но признаваться в этом... Чего же хочет эта дама?
Он глотнул воздуха.
— Я знаю одного торговца коврами в Касбе.
— Превосходно! Как его зовут? Где его найти?
Дезире поднялась.
— Ради бога, мадемуазель, это невозможно, у него магазин в Касбе, но вы не должны отправляться туда одна. Вы вообще не должны туда идти.
— Как же иначе с ним встретиться?
— Знаете, лучше не встречаться с ним. Это не для молодых дам. Говорят, что некоторые молодые девушки исчезают без следа, — он понизил голос до шепота, — вероятно, за высокими стенами гарема.
Дезире громко рассмеялась.
— Не говорите ерунды, месье Петит, мы живем ведь не в Средневековье, а правоверный мусульманин не может иметь больше четырех жен. Гарем — это сказка из «Тысячи и одной ночи». Алжир — французская колония. Французские девушки не исчезают здесь без следа. Итак, где найти этого торговца коврами?
От упорства Дезире маленький месье Петит вспотел.
— А может быть, стоит немного повременить и подумать?
— Нет! — Дезире стукнула зонтиком о пол, и месье Петит испуганно отпрыгнул.
— Хорошо, если вы настаиваете, я позабочусь о проводнике, который вас к нему отведет. Но он сделает это не бесплатно.
Дезире великодушно отмахнулась.
— Конечно, — ответила она.
Месье Петит медленно отошел назад, не спуская глаз с Дезире.
— Я обо всем позабочусь, мадемуазель Монтеспан. Пожалуйста, подождите в своей комнате. Я велю потом вас позвать, но вам придется прикрыть волосы платком.
Через два часа месье Петит позвал ее. Перед отелем ждал темнокожий мужчина среднего возраста, смаленькими юркими глазами. На нем было длинное, похожее на рубашку одеяние туземца, а на голове — цветная шапка.
— Меня зовут Муаммар, мадемуазель, — прошептал он хриплым голосом. — Я отведу вас к мэтру.
Однако с места не сдвинулся.
— Чего мы ждем? — спросила Дезире и повернулась, чтобы идти.
Муаммар остался стоять как вкопанный, в то время как месье Петит откашлялся. Дезире повернулась к нему.
— Ах, это. — Она рассмеялась и вытащила купюру, которую сунула в руки Муаммара.
От улыбки его загорелое лицо усеялось множеством морщинок. Он торопливо зашагал, а Дезире последовала за ним.
Месье Петит с озабоченной миной посмотрел им вслед.
Глава 6
Суета в Касбе немного испугала Дезире. Европейцев не было видно. Она плотнее закуталась в шелковую шаль, которую накинула себе на плечи. Мужчины
Муаммар, наклонившись, торопливо шел перед ней по узким переулкам. Он все время оглядывался, словно стараясь убедиться, что она следует за ним. Казалось, ему неприятно, что его видят вместе с ней. Она не осмеливалась остановиться у одного из бесчисленных прилавков и посмотреть на выложенные товары, хотя ее чрезвычайно интересовало, что торговцы предлагают туземцам. Вероятно, здесь были вещи, которые нельзя увидеть на официальных рынках города. Ее глаза скользили по ножам и пистолетам с искусно отделанными рукоятками.
— Пожалуйста, сюда, — проговорил Муаммар и указал рукой на лавку, внутри которой высились горы ковров.
На стенах также висели ковры всех размеров и цветов. Взглядом знатока Дезире отметила, что это чрезвычайно ценные товары. Муаммар откинул занавес, находившийся между двумя огромными коврами. Позади него скрывалась крошечная дверь.
Дезире последовала за мужчиной. Она увидела маленькую комнату, которая была завалена коврами и подушками. Посреди них сидел на корточках толстый мужчина в цветном кафтане. Его пальцы-сардельки были украшены массивными золотыми кольцами, и даже в ушах сверкали оправленные в золото драгоценные камни.
Муаммар согнул спину и заюлил перед хозяином, непрерывно бормоча приветствия и слова благословений. Затем указал на Дезире.
— Эта французская дама желает поговорить с вами, высокочтимый господин. Я надеюсь, вы не забыли, что я, недостойный, принимаю маленькое участие в ваших делах, и, блеск Аллаха, ваш взор в этой связи падает и на меня.
Он снова поклонился, чтобы одновременно спиной вперед удалиться из комнаты.
С минуту Дезире обдумывала, как без Муаммара выбраться из запутанных переулков Касбы, но затем все внимание обратила на торговца изысканными тканями. Он разглядывал ее с ног до головы и с головы до ног налитыми кровью глазами, не изменяя при этом выражения лица. Затем элегантным движением руки указал ей на одну из цветных кожаных подушек.
— Мои глаза будут выражать восторг, а мое сердце исполнится смирения, если я смогу быть полезен вам, мадемуазель, — сказал он на поразительно хорошем французском языке.
— Я благодарю вас за то, что вы захотели подарить мне свое время и внимание, — ответила Дезире на арабском языке.
Торговец коврами удивленно приподнял брови.
— Выпейте со мною стакан чая, — предложил он опять же на французском языке.
Дезире с благодарностью наклонила голову. Она знала арабские обычаи, согласно которым никогда нельзя было сразу переходить к цели своего визита. Сначала следовало обменяться ничего не значащими знаками любезности. Дезире старалась проявлять сдержанность, правда, внутри у нее все горело от нетерпения. Торговец коврами оставался вежливым, гостеприимным, хотя, вероятно, в первый раз в своей жизни принимал в гостях женщину, не закутанную в покрывало. Он повелительно хлопнул в ладоши, внезапно появился юноша и поставил между ними столик. Затем он принес поднос с чаем, стаканами и печеньем и осторожно поставил его на стол. При этом он избегал смотреть на Дезире.