В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)
Шрифт:
Инженеръ все объяснялъ мн; когда же я хотлъ сдлать замтки, то онъ дружески попросилъ меня прекратить это, такъ какъ не зналъ, какъ отнесутся къ этому его начальники. Я воздержался тогда отъ писанія при свидтеляхъ, но держалъ записную книжку за спиной и все-таки писалъ. Но это была нелегкая работа и подвигалась очень медленно, а между тмъ я упустилъ массу отвтовъ на свои вопросы, не имя возможности достаточно скоро записывать. Кром того, буквы стали невозможныя, он сдлались похожи на значки въ книгахъ у писцовъ въ Тифлис. Кром того, я долженъ былъ все заносить въ книгу въ кратчайшей форм, и теперь многаго не могу разобрать.
Что значитъ, напримръ, слдующая замтка: 261 паровой
Другая моя замтка гласитъ такъ: тринадцать сортовъ индиговой краски въ банкахъ.
Здсь также ничего не могу понять. Врно только то, что Нобель чувствовалъ необходимость въ краскахъ. Этотъ проклятый городъ, этотъ Баку до такой степени блъ отъ известковой пыли, что можно отъ этого одного стать душевно больнымъ. Но стремиться изукрасить его посредствомъ тринадцати различныхъ сортовъ индиго — это уже черезчуръ! Этого и Нобель не можетъ. Это было бы поразительно.
Признаюсь, что замтки мои недостаточны. Строки направляются то вверхъ, то внизъ, такъ что сердце щемитъ, когда я гляжу на нихъ. Я думаю, что индиговая краска попала не въ свою строку. Пусть не обвиняютъ меня въ легкомысліи при изученіи моего дневника, добросовстно разбираю я темныя мста и радуюсь, какъ истинный ученый, когда выискиваю что-либо дйствительное.
По моему мннію дло было такъ:
Инженеръ таскалъ меня повсюду и привелъ прежде всего въ одинъ домъ. Тамъ кипла коричневато-зеленая влага, которая по виду была не цнне всякой другой грязи, но это была неочищенная нефть. И здсь-то, въ этомъ дом перерабатывалась она и дистиллировалась, образуя бензинъ, газолинъ, лигроинъ и т. д. Потомъ потащилъ онъ меня въ другой домъ и показалъ мн, что происходитъ дальше съ неочищенной нефтью, перечислилъ мн множество сортовъ масла, которыхъ я абсолютно не могу разобрать въ своихъ замткахъ. Трудно было писать все это у себя за спиной, и я прямо высказалъ ему, что изъ этой дряни дистиллируется черезчуръ много разныхъ разностей. Много дистиллируется! отвчалъ инженеръ и указалъ мн на полочк тринадцать сортовъ въ банкахъ. Тутъ-то и случилось, что я отодвинулся на нсколько метровъ и не могъ удержатъ въ порядк строкъ въ моемъ дневник.
Инженеръ же все продолжалъ объяснять мн нефтяное дло. А когда взято все, что можно изъ нея взять, говорилъ онъ, то остается слдующее. И онъ показалъ мн большіе сосуды съ чмъ-то, что онъ назвалъ металлическимъ жировымъ веществомъ. Я слыхалъ о многихъ сортахъ жировыхъ веществъ: о почетномъ жир и жир сельдей, о спермацет, но никогда не слыхивалъ о металлическомъ жировомъ веществ. Здсь оно было. По правд говоря, оно походило на какую-то отвратительную мазь. Однако, вещество, такъ жалко выглядвшее. что вызвало даже слезы, какъ на глазахъ у инженера, такъ и на моихъ, — подумайте только, оно-то и было главнйшимъ продуктомъ.
— Прежде мы выбрасывали его въ море, сказалъ онъ, — теперь употребляемъ, какъ горючій матеріалъ, мы топимъ имъ наши котлы, приводимъ въ движеніе наши пароходы и желзныя дороги, снабжаемъ имъ пароходы на Каспійскомъ мор, пересылаемъ его въ Астрахань и оттуда снабжаемъ вс рчные волжскіе пароходы. Господи помилуй! — сказалъ я. — А въ конц-концовъ вырабатываемъ мы изъ него индиговую краску. Такъ-то случилось, что въ эту
Инженеръ детъ съ нами въ городъ и всюду насъ водить. Жара страшнйшая, и я покупаю въ лавк готовую желтую шелковую куртку. Въ виду этого наружный видъ мой, наврно, нсколько страненъ; но я почувствовалъ, что мн стало легче жить, когда я освободился отъ своего свернаго одянія. Къ тому же я еще вооружился веромъ.
Впрочемъ, здсь вс люди боле или мене странно одты, городъ боле персидскій, чмъ европейскій, и представляетъ странную смсь того и другого элемента. Здсь попадается много шелковыхъ одеждъ; мы видли дамъ въ шелковыхъ, вышитыхъ руками платьяхъ, но, къ сожалнію, часто обвшаны скверной берлинской мишурой. Мужчины, одтые въ персидскій сырцовый шелкъ, щеголяютъ пестрыми нмецкими ситцевыми галстуками. Въ гостиниц лстницы и полы устланы были драгоцнными персидскими коврами, диваны и стулья обиты были тканью въ персидскомъ вкус, но сами диваны и стулья были, такъ называемой, внской фабрикаціи, равно и туалетное зеркало съ мраморнымъ столикомъ. А у хозяина на носу сидли золотыя очки…
Мы демъ въ крпость. Она возвышается среди древняго Баку, колоссальная, съ украшеніями въ персидско-византійскомъ стил. Въ стнахъ ея находятся дворецъ хана и дв мечети. Дворецъ хана обращенъ теперь въ военный складъ, и надо испрашивать разршенія у коменданта, чтобы проникнуть въ стны крпости. Но, чтобы получить таковое, нужно было послать ему мою визитную карточку, а у меня ея не было.
Я стою передъ часовымъ и не мало озабоченъ тмъ, что мн предпринять. Такъ какъ во Владикавказ такъ удачно была пущена въ ходъ карточка Венцеля Хагельштама, то мн приходитъ въ голову употребить въ дло карточку его жены. Поэтому я даю часовому карточку, на которой стоитъ: фру Марія Хагельштамъ. Онъ киваетъ головой и спрашиваетъ мой паспортъ. Помоги мн, Боже! думаю я; но отдаю и паспорта. Онъ смотритъ на оба документа, сравниваетъ имена, и, вроятно, находитъ въ буквахъ сходство. Потомъ стучится въ одну изъ дверей и идетъ съ карточкой и паспортомъ къ коменданту. Теперь должно выясниться, удалась ли моя плутовская продлка, не очень-то я надлся на успхъ.
Часовой возвращается, подаетъ мн паспортъ и отдаетъ молодому офицеру приказъ пропустить насъ. Я спасенъ. Офицеръ кланяется и идетъ съ нами, вооруженный съ головы до ногъ, казакъ идетъ за нами по пятамъ.
Между тмъ спутники мои стояли на улиц, не испытывая никакихъ мученій. Дворецъ хана относится, вроятно, къ 15 вку. Снаружи онъ не представляетъ ничего замчательнаго, а внутрь мы не могли проникнуть. Понятно, не было здсь и рчи о запертыхъ дверяхъ, потому что вс ворота и порталы лишены дверей; но мы не могли пробраться во внутреннія залы и пещеры сверженнаго повелителя. Офицеръ понималъ только по-русски, и было очень хорошо, что съ нами пошелъ инженеръ.
Намъ показали парадный входъ. Кром изящныхъ орнаментовъ въ персидскомъ вкус надъ порталомъ не было другихъ украшеній. Входъ въ гаремъ былъ узокъ, какъ и приличествуетъ быть восточному входу на женскую половину; отдльный входъ для любимыхъ женъ былъ нсколько поприглядне. Въ длинныхъ корридорахъ отверстія въ стнахъ вели въ маленькія, похожія на кельи, комнатки, и ихъ была цлая масса. Послдній ханъ въ Баку имлъ до полусотни женъ, разсказывалъ офицеръ. Потомъ онъ бжалъ со всми своими женами, когда въ 1808 году русскіе завоевали страну и вступили въ его столицу. Этотъ ханъ, Гуссейнъ Кули, проявилъ большое вроломство, приказавъ заколоть кинжаломъ завоевателя, генерала Циціанова, въ тотъ самый мигъ, когда тому были вручены городскіе ключи.