В сумерках веры
Шрифт:
По телу пробежала дрожь, и я почувствовал, как в помещении меняется температура. Больше не ощущалась прохлада сквозняка, гнавшего с далекой улицы морозные снежинки. Теперь в пальто становилось жарко.
Сохраняя остатки благоразумия, я начал вслух читать молитву, которой когда-то давно меня обучил один из наставников схолы. Она касалась укрепления мыслей в борьбе с нашими естественными человеческими началами. С тем, к чему может взывать зло, скрытое в этой проклятой комнате.
Потными руками я извлёк из внутреннего кармана магнокуляр
Используя максимальное увеличение, прибор сумел различить кровь и прочие жидкости, которые пропитывали лиловые простыни. Как и в случае с канониссой Селестиной, соитие оказалось принудительным. Во всяком случае, в какой-то момент.
Даже несколько минут созерцания кровати заставили меня пошатнуться. Чужие голоса зазвучали более настойчиво. Теперь они не просто нашёптывали мне развратные мысли, но настойчиво убеждали в необходимости привести сюда кого-то ещё.
Повышая свой собственный голос, я отчаянно стремился заглушить женское имя, которое медленно всплывало в сознании.
Теперь моё внимание было устремлено к одежде за декоративной ширмой. Более внимательный взгляд позволил разобрать в украшениях пальто витрийское стекло — очень дорогой материал, который пользовался популярностью среди вольных торговцев и иных состоятельных людей, часто путешествующих по мирам Империума.
На полу у кровати раскиданными лежали платье и нижнее белье, но меня терзали сомнения касательно их ценности.
Ноги начали ослабевать, вынуждая меня упасть на колени перед креслом. Дрожащей рукой я достал из-под него туфли, и вынул из кармана инфопланшет. К сожалению, совпадений по отпечатку или размеру ноги найти не удалось. Все допрошенные святые братья предпочитали более удобную и мягкую обувь. К тому же мужскую…
Борясь с наступающим мороком, я набрал побольше воздуха в лёгкие и выкрикнул следующее четверостишье молитвы, словно отмахиваясь мечом. Но чуждая сила отказывалась отступать так просто.
Попытавшись встать на ноги, я потерял равновесие и упал, растянувшись рядом с изножьем кровати. В царящем под ней багровом мраке мне привиделись отвратительные лиловые щупальца, медленно тянущиеся к моему лицу.
Вскрикнув, я пополз к стене, не в силах отвести взгляд. Тем временем балдахины ложа начали извиваться, словно дрожа на ветру. Очень быстро мой затылок коснулся стены, предательски преградившей путь.
Я начал опасливо озираться, отпрянув от обжигающих золотых барельефов, переворачивая низкий столик с фруктами. Кувшин опрокинулся и со звоном разлетелся на куски, выплескивая вино. В царящем багровом свете оно было похоже на кровь, растекающуюся по дорогим коврам.
Именно в тот момент я вдруг заметил серебристую цепочку, выглядывающую из-под ворса, подозрительно шевелящего своими бархатными кончиками.
Быстрым движением, моя рука выхватила
В этот момент я ощутил, как кто-то схватил меня за руку. Крепкие пальцы сжали запястье и потянули меня в сторону выхода, где мерцали тусклым светом люминосфреы.
Сквозь алый туман я пытался разглядеть своего спасителя, но лишь тряхнул головой, когда увидел фигуру Себастьяна.
— Бас… — Вырвалось у меня, когда дверной проем оказался совсем близко.
Дознаватель обернулся ко мне, демонстрируя окровавленное лицо, после чего растворился в царящем безумии, бросая меня в туннель.
— Беги, Иероним… — Последнее, что мне удалось услышать, прежде чем тело само по себе сумело подняться на негнущиеся ноги.
Я неуклюже побрел прочь. Мир вокруг дрожал, но влияние тёмных сил стало стремительно ослабевать, как и сладострастные голоса, умоляющие вернуться. Перед тем, как окончательно сбежать из-под их власти, мои внутренности скрутило, окропляя красный ковер нечистотами.
Теряя остатки сознания, я просто направил тело вперёд, пытаясь прогнать из мыслей остатки извращённого колдовства.
***
Она возникла рядом из сумрака и табачного дыма, укрытая в строгие чёрные одежды и плащ.
— Как вы меня нашли, сестра?
— Поверите ли вы в то, что это была интуиция?
Ради такого я даже повернулся к Афелии, чтобы заглянуть ей в глаза. К несчастью, из-за избытка джойлика, который я неторопливо смаковал уже пару часов, мне не удалось сосредоточиться на ее лице. Поэтому я вернулся к созерцанию вида из окна и запоздало спросил:
— Или это опять Император?
Кажется, она усмехнулась в этот момент и отодвинула стул, чтобы сесть рядом.
На Санктинус опустились сумерки, вместе с которыми на улицы вновь обрушился снегопад, загнав всех поздних гуляк в кабаки и рестораны.
— Вы должны вернуться, Хальвинд, — осторожно начала женщина, пододвигаясь ко мне так близко, что я мог ощущать её редкое дыхание на своей щеке.
— Нет, — покачал я головой, после чего в очередной раз запрокинул бутылку. Несмотря на то, что я уже долго пил, амасек всё так же обжигал горло. — Ещё рано.
— Рано для чего? — Несмотря на внешнюю сдержанность, голос выдавал нетерпение.
— Для возвращения, — ответил я так, словно общался с ребенком.
Афелия отстранилась от меня и раздраженно фыркнула, после чего отняла бутылку. Не оборачиваясь, я услышал, как остатки дорогущего джойлика льются на пол.
— Не нужно устраивать сцен, сестра.
— Вам бы прислушаться к своему совету, — парировала целестианка, возвращая на стол опустевшую бутылку. — Мне казалось, что инквизиторы более стойкие к…