В сумерках веры
Шрифт:
— Добрый вечер, господин… — сразу за обитыми бархатом дверьми возник распорядитель, чью лысую голову украшал изолирующий обруч, искусно оформленный в виде диадемы. — Мне жаль, но сегодня гильдия отдыхает. Рекомендую вам вер…
— Это не может ждать, — отрезал я, доставая свободной рукой инсигнию. — Мне нужно отправить сообщение и воспользоваться вашим хранилищем.
— Как вам будет угодно, господин инквизитор, — распорядитель покорно поклонился и повёл меня по одному из коридоров, пронизанному редкими дверьми.
Пока мы шли, я всё сильнее ощущал бурление энергии, сдерживаемое стенами
— Почему вы сказали, что гильдия отдыхает?
— Видите ли… мои повелители жалуются, что сегодня… тяжёлый день, — ответил мой проводник, тщательно подбирая слова.
— Тяжёлый день? — переспросил я, настораживаясь.
— Именно так мне и сказали, господин, — совершенно спокойно кивнул мужчина с диадемой, после чего остановился у одной из дверей. — Мастер Сантос самый способный из всех здешних астропатов. Уверен, что он сможет помочь вашему делу. Так же он поможет вам запечатать вещи.
— Благодарю, — стоило только кивнуть, как распорядитель растворился в здешнем приглушённом свете, оставляя меня один на один с дверью, украшенной символами гильдии и Астрономикона.
Медленно провернув ручку, я вошёл внутрь, тут же сталкиваясь с тяжёлым ароматом лхо, очевидно смешанным с чем-то куда менее легальным. В отличие от коридора, где властвовали тусклые лампады, здешнее обиталище практически полностью скрывалось во мраке.
— Это действительно не может подождать? — послышался хриплый недовольный голос, обошедшийся без приветствий.
Я не стал отвечать вслух, лишь позволив ответу оказаться на поверхности своих мыслей. Тогда темнеющая груда одежды в дальней части комнаты недовольно поёжилась. Послышались щелчки открывающейся шкатулки, после чего в темноте возник тлеющий огонёк раскуриваемой сигареты.
— Что происходит? — спросил я, чётко формулируя мысль и атакуя ей псайкера.
Тот вновь вздрогнул, будто против воли впитывая всё, что творится вокруг него.
— Что-то, — злобно бросил голос, оставаясь при этом недовольным и надменным. — Думаю, раз даже ты это ощущаешь, то я мало чего смогу добавить. Столица ежегодно содрогается от хора паломников, но сейчас это не к добру…
— Объясни.
Тлеющий огонёк замерцал особенно ярко, когда астропат затянулся. Немного погоняв дым внутри себя, он выпустил его сиреневым облачком, тут же смешавшимся с окружающей дымкой.
— До меня доносятся миллионы голосов, инквизитор. Даже сквозь эти стены я слышу, как они звучат в едином порыве. Но среди этих праведников и грешников я чувствую чужую волю… Волю, что направляет их молитвы совсем не к Императору…
— Почему тогда ты сидишь здесь?
— Потому что я готов умереть с того самого дня, как осознал свой дар, инквизитор. Но ты пришёл не для того, чтобы читать мне проповеди, верно?
Темнеющая рука указала на нечто массивное у самой стены.
— Хранилище. Погрузи туда необходимые вещи и ложись на кушетку, — астропат вдруг разразился каркающим кашлем. — В этот раз процедура может оказаться болезненной, так что лучше собери минимум инфо…
— Я знаю.
— Хорошо… Тогда
Казалось, будто эта груда мяса специально провоцирует меня на конфликт.
Едва сдерживаясь, я подошёл к стене и принялся рассматривать громадное хранилище, освещаемое лишь мерцающими лампочками индикаторов. Здесь имелись как миниатюрные ячейки, так и контейнеры размером с человека.
Проверив герметичность вакуумного контейнера со шкатулкой, я осторожно погрузил его в одно из хранилищ вместе с мешком писем и инфопланшетом, где хранился отчёт по делу.
Как только захлопнулась тяжёлая дверца, воздух наполнился свистом и щелчками запирающихся замков. Однако индикатор всё ещё горел красным, ожидая получения ментального отпечатка.
Тогда я вернулся к асторпату.
— Ложись и сформулируй мысль…
К сожалению, даже упругие подушки кушетки не могли избавить тело от сковывающего напряжения, которое пронизывало всё вокруг. Убедившись, что я следую его указаниям, псайкер довольно хмыкнул и, отложив сигарету, облокотился на спинку своего трона. Каждое его движение сопровождалось болезненным вздохом, отражавшемся в моём сознании проклятьями.
Наконец усевшись как следует, он защёлкнул замки кабелей, тянущихся от незримого кодифера к его голове. Казалось, будто бы мой собственный мозг пронзила игла, и я даже не смог сдержать стона.
Астропат злобно усмехнулся:
— Теперь начнем. Закрой глаза…
Вместе с этими словами комната наполнилась морозным воздухом, прогоняющим табачную духоту. Повинуясь воле псайкера, я погрузился во мрак собственного сознания, ощущая неприятное покалывание на затылке. Внезапно у меня возникло ощущение, что я оказался на корабле, сотрясаемом ужасным штормом, а в руках у меня скользкий сверток, содержащий драгоценную информацию. Именно та самая мысль…
Покалывание усилилось, превращаясь в полноценную острую боль. Вместе с ней к сердцу начал подступать сильный холод.
— Столичный мир Сцинтилла. Крепость Инквизиции. Лорд Кайден… — откуда-то издалека до меня доносились собственные слова. — Столичный мир Сцинтилла. Крепость Инквизиции. Лорд Кайден…
В следующий миг рядом со мной закричал псайкер. Его сознание вспыхнуло огнём, отразившемся и в моей голове. Жар был таким невыносимым, что я боялся просто сгореть изнутри.
— Сцинтилла! Крепость! Кайден! — наши голоса слились в один вопль, который потонул во внезапно возникшем гуле.
Мощное сознание Сантоса активировало сложные механизмы ретранслятора, скрывающегося в стенах громадного шпиля, а древние источники энергии принялись заполнять устройство жизнью. Несмотря на боль, я ощутил вибрацию, которую вызвала отправка сообщения.
Незримый луч вырвался из навершия здания и устремился за пределы планеты в сторону астропатической станции, дрейфующей где-то на границах системы. А уже оттуда хор перешлёт послание в столичный мир.
Когда гул наконец прекратился, в помещении воцарилась могильная тишина, прерываемая только нашим сбивчивым дыханием. Передача действительно оказалась тяжёлой и сплела наши сознания вместе даже больше, чем хотелось. Теперь я буквально на себе ощущал дерьмовое состояние астропата. Его боль и немощность.