В сумерках веры
Шрифт:
В пятнистом сумраке перед глазами сверкнула яркая линия, в конце пути разлетевшаяся рыжими огоньками.
Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы осознать происходящее. Мираэль же, застигнутая врасплох, опасливо задрала голову к колонне, в которую и пришёлся выстрел. Пуля «инферно» разорвалась, инициировав поджёг смеси, и та дождем посыпалась вниз. Большая часть из огненных сгустков разлетелась вокруг, обжигая кожу даже на расстоянии. Но один огонек зацепился за багровую плащаницу, всё так же висевшую на
Не знаю, что произошло в тот миг в голове Мираэль, но стоило только огню лизнуть ткань, как демоница замерла, наблюдая за происходящим со смесью удивления и какого-то первобытного страха. Лишь когда я сбросил её тело с себя, демоница наконец поняла, что происходит, и попыталась сбить пламя правой рукой.
Но прометий был безжалостен. Зацепившись за плащаницу, он уже начал медленно пожирать культю под ней, обжигая когтистые пальцы. В конечном счёте, подарок кардинала сгорел полностью, проложив путь жадному огню.
Тогда Мираэль закричала.
Святой Трон, давно мне не приходилось слышать столь отчаянных воплей, питаемых чудовищной агонией. Ещё несколько долгих минут демоница билась в конвульсиях, превратившись в сплошной танцующий факел, после чего замерла. Воздух начал стремительно заполняться вонью горелого мяса…
С отвращением отвернувшись от сгорающей девы, я поспешил в ту часть зала, откуда стреляли.
Сестра Афелия полулежала, оперевшись спиной на колонну, а её рука, поддерживаемая Августом, продолжала сжимать стаббер.
— О Трон… это… это сделал я? — Отрешённо бормотал себе под нос церемонарий, не сводя глаз с разгорающегося костра.
Похоже, что оставленная клешнёй рана в плече и перелом не позволили воительнице выстрелить самостоятельно. Всё, что ей оставалось — лишь управлять послушным священником, который бы нацелил оружие в её руке и нажал на спуск.
Так что фактически, выстрел принадлежал именно Августу. И похоже, он был первым в жизни экклезиарха.
— Всё в порядке, святой отец, — я осторожно сел рядом и извлёк пистолет из ладони Афелии, возвращая его в кобуру. — Ты нас спас.
Никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации…
— Так было угодно Богу-Императору, — поддержала меня воительница, выпрямляясь и едва скрывая боль.
— Я…ну… — от похвалы церемонарий смутился и тут же попытался сменить тему. — А что вообще здесь происходит? Сначала кардинал меня выслал и запретил подниматься людям в Собор… теперь вы тут…
— Позже, — отмахнулся я, поворачиваясь к Афелии.
Лицо женщины побледнело, но продолжало стоически скрывать рвущиеся на волю эмоции. Как только я забрал стаббер, её рука безвольно опустилась на пол, выгибаясь под неправильным углом, у правого же плеча темнел багровеющий след.
— Август, — я осторожно взял руку воительницы и приподнял,
— Но у тебя она тоже идет!
— Быстро!
Церемонарий подскочил на ноги и уже собирался броситься прочь из зала покаяния в сторону госпиталя, но тут же остановился, поняв глупость затеи. Тогда, оглядев себя, он издал странный вздох, собрал руками аквилу и начал рвать подол церемониальной рясы на лоскуты.
Я же встретился глазами с Афелией. Набрав побольше воздуха в грудь, та молча кивнула, после чего я рывком вправил кость на место.
Воительница вскрикнула, растеряв всё дыхание.
— Спа… спасибо, Хальвинд… — прошептала она и попыталась подняться на ноги, но моя ладонь осторожно её остановила. — Погодите, сестра. Сначала нужно заняться раной.
Мои руки с величайшей осторожностью расстегнули её монашескую рубаху. Лишь коснувшись чёрной плотной ткани, стало ясно, как сильно она пропиталась кровью. Оголив плечи женщины, и порвав правый рукав, я обернулся к Августу.
— Достаточно… — увлечённый священник изорвал юбку практически до бёдер.
Но лоскуты были довольно длинными и широкими, а лёгкая ткань — плотной и мягкой. Тогда я принялся перевязывать рану, стягивая каждый новый тур так, что Афелии приходилось болезненно морщиться. Когда же с этим было покончено, из-за пазухи возникла коробочка с таблетками.
— Чтобы продолжить путь, сестра, вы должны взять одну. Это снимет боль и поможет телу лучше справиться с ранами.
Несколько секунд она буравила меня взглядом. Видимо, у воительниц Императора не принято использовать обезболивающее.
— Вы нужны мне живой, Афелия, — мой голос против воли стал вкрадчивым и глубоким. — Ради спасения Валон-Урра.
Недовольно нахмурившись от моей манипуляции, женщина всё-таки сдалась и взяла пилюлю адмиладокса и проглотила её. После этого я помог палатине подняться.
— Так что же происходит, Иероним? — подал голос Август, стыдливо одёргивая укороченную рясу. — Я слышал, что Сороритас остались на полях Возмездия из-за проблем с челноками, а кардинал…
Новости о сестрах заставили Афелию тяжело выдохнуть. Похоже, что Мираэль погубила далеко не всех.
Я же подошёл к церемонарию вплотную.
— Так кардинал здесь?
— Да. Он сейчас наверху. В Соборе. Но объясни же, в чем дело?
— Банифаций Анку оказался тем самым убийцей, — мои слова тут же отразились на пухлом лице мертвенной бледностью. — Мы должны остановить его.
В маленьких глазках проступила странная тень разочарования. Возможно, что полный священник всё-таки догадывался о куда большем ужасе, скрывающимся за словом «убийца». Однако он не стал ударяться в расспросы, хотя страх уже начал медленно расползаться по неказистому телу.