В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
Феодоровны. Жуковский, у гроба государыни, в ночь, накануне погребения тела
ее, излил свои чувствования как верный истолкователь того, чем трепетало сердце
каждого русского. С какою всеоживляющею верностью описывает он появление
нового ангела, который нам послан Провидением взамен отлетевшего!
Взор его был грустно-ясен,
Лик задумчиво-прекрасен;
Над главою молодой
Кудри легкие летали,
И короною сияли
Розы
Снега чистого белей
На плечах была одежда;
Он был светел, как надежда,
Как покорность небу, тих --
И на крылиях живых,
Как с приветственного брега
Голубь древнего ковчега
С веткой мира, он летел...85
Много других стихотворений написано им в это же время. Любопытно
обратить внимание на два из них. В каждом характеристически изобразилось все
уважение поэта к гениальным произведениям. Еще в первой молодости он
напечатал подражание Бюргеровой "Леноре". Теперь показалось ему, что
добросовестнее с его стороны будет, если он эту прелестную балладу передаст во
всей точности оригинала, удержав даже самую форму стихов ее, -- что и
исполнил36. Балладу Шиллера "Кубок" он начал переводить тоже в давнюю пору
своего стихотворства37. Но при самом начале он заметил тогда, что перевод его
не может сравниться с подлинником. Это и было причиной, что он оставил свой
труд исконченным. Почувствовав наконец убеждение, что ныне, после стольких
опытов, достаточно сил его и искусства на достойное выполнение раннего
предприятия, он приступил к делу и кончил его прекрасно.
Новая утрата в семейном кругу его, так заметно распадавшемся,
последовала в феврале 1829 года. После кончины М. А. Мойер вся родственная
любовь его обращена была на ее сестру, А. А. Воейкову. Существо поэтическое,
оживлявшее попечениями нежнейшей дружбы должностные труды и заботы
Жуковского, она по слабости здоровья принуждена была уехать из Петербурга,
чтобы под благодатным солнцем Италии оживить исчезавшие свои силы.
Суждено было иначе -- и она, отправившись за границу, не увидела более ни
милого отечества, ни милых друзей своих.
В 1831 году первое появление в Петербурге холеры было причиною, что
высочайший двор, по отбытии своем на осень из Петергофа в Царское Село,
оставался здесь долее обыкновенного. Жуковский, нигде не ослабляя строгого
исполнения своей обязанности, случайно попал туда на новую для себя дорогу в
поэзии. В это время из Москвы прибыл в Царское Село Пушкин и решился
провести там осенние месяцы. Он только что женился. Ему отрадно было
насладиться новым счастьем в тех местах, под теми липами
лелеяли его лицейскую молодость. Понятно, что не проходило дня, в который бы
поэты не рассказывали друг другу о тех своих занятиях, о которых еще в
древности говорили, что утро им особенно благосклонно. Пушкин в эту эпоху
увлечен был русскими сказками. Он тогда, между прочим, написал своего
"Салтана и Гвидона". Жуковский с восхищением выслушивал игривые рифмы
своего друга. Чтобы не отстать от него, он и сам принялся за этот род поэзии.
Таким образом, появились "Берендей", "Спящая царевна" и "Война мышей с
лягушками". В это же время написаны и вместе изданы "Три стихотворения на
взятие Варшавы" Жуковского и Пушкина. Баллады свои и повести в стихах
Жуковский напечатал в 1831 году отдельною книгою.
XVII
Продолжительные занятия, не прерываемые какими-либо развлечениями
или переменою образа жизни, снова начали неблагоприятно действовать на
здоровье Жуковского, вообще расположенного к недугам людей, не покидающих
кабинета. Не только телесное ослабление отнимало у него силы к продолжению
трудов -- на самом характере его и на расположении духа видимо отражалось
расстройство здоровья. Это побудило его в 1832 году предпринять третье
путешествие за границу. Тем удобнее он мог на это решиться, что в сердце своем
сознавал прочность, правильность и благоуспешность учения, уже развитого по
его началам в образовании государя наследника. Жуковский в нынешний раз не
был стеснен в своих мыслях и свободно мог как лечиться, так и заниматься
поэзиею. Ему удалось прекрасно исполнить и то и другое. В собрании
стихотворений его год нынешней поездки красуется на таких произведениях,
которые внесли в нашу литературу удивительную прелесть. В особенности ничто
не может сравниться с неподражаемою простотою "Романсов о Сиде"38, с этою
неувядающей поэзиею народа, которого рыцарские доблести и христианские
чувствования так сияют в европейской истории. Большую часть времени своего
Жуковский провел тогда в Швейцарии. Он жил с семейством давнишнего друга
своего, прусского полковника Рейтерна, не подозревая, что в толпе детей,
окружающих уважаемого и любимого им отца, таится существо, которому через
восемь лет Провидением суждено озарить лучшим счастьем последние годы
жизни нашего поэта.
Письма Жуковского, в которых изображает он тогдашнюю жизнь свою,
рисуя картины природы, чудно переносят в настроение души его и в созерцание