Вадбольский 4
Шрифт:
В кабинете всё так, как я оставил, да и сейчас здесь делать нечего, я выглянул в окно, всё та же мерзкая погода, не убежать, не спрятаться.
Вышел в коридор, тщательно заперев на все замки, пусто, только снизу донесся голос, но тут же стих.
Я спустился по лестнице, в холле дворецкий отчитывает мужичка с большой корзиной зелени, тот понурил голову, явно не то купил, дворецкий повернулся ко мне, глаза стали круглыми.
Я сказал небрежно:
— Продолжайте, продолжайте… Я спешу. Кстати, где мои родители
Он учтиво поклонился, стараясь не слишком выказывать изумление, развел руки в стороны.
— Ваше благородие, если бы вы предупредили, я уверен, они бы дождались вас.
— А сейчас?
— Отправились погулять по зимнему Летнему Саду, и вообще посмотреть столицу, пройтись по набережным, посидеть в кафетерии. Ваша тётя… весьма энергично настаивала.
— Да, она даже слишком энергичная, — буркнул я. — Хорошо, ещё увидимся.
Автомобиль под навесом, мокрый и покрытый дождевыми каплями, снег ветром и сюда забрасывает. Я с неохотой влез на такое же холодное сиденье, ну хоть не мокрое, с трудом завел и выкатил на улицу. За спиной заскрипели закрываемые ворота.
На площади перед Лицеем автомобилей вдвое больше, чем обычно во время занятий, прибыли все, в том числе и те, кто, как и я, имели освобождение от лекций.
Я припарковался с краешку, охранник на входе на территорию Лицея потребовал предъявить пропуск, уже забыл моё неблагородное лицо. Я предъявил и прошёл на ту сторону, чувствуя себя так, словно возвращаюсь в светлое и безмятежное детство, где ни войны, ни интриг, разве что потешные детские драки.
В нашей комнате только Толбухин, рыжий и лохматый, столица никак его не обтешет, Равенсвуд на тренировке, готовится блеснуть на турнире, в здании шумно и несколько нервно весело.
Мне Толбухин обрадовался, вообще парень всегда на волне оптимизма, сразу начал рассказывать, как уговорил одну, и как они вдвоем раскачали кровать, даже в стенку долбились, а барышня так стонала и кричала в экстазе, что слышно было не только за стеной, но и на улице.
Я поморщился. Почему-то мальчишки думают, что чем больше женщина под ними стонет, то ей ух как хорошо и прекрасно. На самом деле всё брехня и притворство, мужчины рады обмануться и считают, что эти вот вопли лучшее доказательство их мужской мощи, и вообще они прям монстры в постели.
Женщины знают, что практически все мужчины вначале страшно обеспокоены мыслью, удовлетворит партнершу или нет, читают всякие руководства, обмениваются опытом, жадно слушают старших товарищей. С возрастом некоторых это перестаёт заботить, но большинство всё так же переживают и стараются соответствовать тому, чего от них якобы ожидают.
И женщины, чтобы поддержать в таких мужчинах уверенность, извиваются в постели, стонут, визжат, орут, демонстрируя, что вот уже в исступлении, спасибо, дорогой, ты прямо зверь, осчастливил!
Честно
Правда, и время было другое, все восхотели стать высоколобыми, а постоянно стараться кого-то трахнуть и бахвалиться, стало так же стыдно, как заниматься спортом, да ещё такими пещерными видами, как бокс, борьба или вообще бои без правил. Мол, трахаться и козел может, а вот покажи, как тензорные уравнения решаешь!
— Да-да, — повторил я вслух, — покажи, как тензорные уравнения решаешь!
— Чё-чё? — спросил Толбухин ошарашено.
— Хвост через плечо, — сказал я, — ты точно не английский шпион. А вот к Равенсвуду надо присмотреться.
Это я сказал потому, что Равенсвуд только что вошёл, остановился у порога, присматриваясь ко мне.
— Я рюсски дворянин, — возразил Равенсвуд с нарочитым акцентом, то ли научился юморить, то ли копирует кого-то. — Вадбольский, ты с каким оружием выступаешь?
— Сперва надо экзамены сдать, — сказал я.
— Ты точно сдашь, — сказал Толбухин. — И вообще, главное — турнир. К последнему бою обычно прибывает император, он же и награды раздаёт!
Награды он будет раздавать, подумал я мрачно. За турнир между курсантами. А неделю назад Наполеон Третий предъявил России ультиматум: увести войска из Дунайских княжеств и начать переговоры с Турцией. А наш император молодец, отверг ультиматум и разорвал отношения с Англией и Францией, даже не предполагая, чем это закончится.
Весной Англия и Франция официально объявят войну России, а император что, поедет на охоту ворон стрелять?
Зимняя сессия должна продлиться три недели, из них первую заняли консультации и экзамены. Одни сдавались легко, на некоторых зависал. К примеру, по географии нужно было знать все эти десятки, а то и сотни королевств, ханств, халифатов и кто с кем в союзе, а ещё у меня на руках бывал учебник с названием «Механика», но я в него даже не заглядывал, а это, оказывается, нужный предмет…
Пять дней, пять дней затратил на это потребное кому-то, но не мне дело, а затем сутки отдыха и начался турнир, из-за которого съехалось множество гостей со всей Империи. Родители многих курсантов тоже прибыли, решили не упускать зрелище боёв, где участвуют их отпрыски.
Жаль, нельзя выбирать себе противника, всё решает жеребьёвка, иначе я бы выбрал Горчакова, Толбухина или Равенсвуда и красиво бы продул им, чтобы вылететь в начале турнира, это же целая неделя в выигрыше!
А так моим противником оказался неизвестный мне курсант, ну как неизвестный, видел на занятиях, что-то серое и усердное, он в страхе смотрел на меня, когда мы вышли на арену.