Вечный огонь
Шрифт:
Через неделю, 15 мая, западнее станции Крупки произошло еще одно крушение. Партизаны того же отряда С. Гунин, Т. Дрентусов, И. Жаворонков, И. Кулешов, П. Шильников и И. Морозов подорвали эшелон противника, направлявшийся к фронту. Были разбиты паровоз и пять вагонов, 11 вагонов получили повреждения. В поезде возник пожар, начали рваться боеприпасы.
Поскольку нам стали присылать из Москвы все больше взрывчатки и капсюлей-детонаторов, штаб соединения решил проводить диверсионно-подрывную работу с применением мин не только на железных дорогах, но и на шоссе и наиболее оживленных грунтовых дорогах. Надо было наносить урон и железнодорожным эшелонам, и автомобильным колоннам.
Первого мая мы с Петром
— Давайте сожжем этот мост, — предложил я товарищам.
Неподалеку находился смолокуренный завод. Мы взяли там две бочки мазута, телегу дров и все это выгрузили на мост. Скоро он запылал ярким пламенем. Ну какой, казалось, вред мы нанесли фашистам, спалив мост через небольшую речушку! А на поверку вышло иное. Гитлеровцы построили на этом месте примитивный мостик, причем на это ушло немало времени. Почти на неделю застопорилось движение по дороге Красная Слобода — Бобруйск. Вот вам и мостик!
Значит, подрывать и сжигать мосты через речушки есть резон. Вскоре после этого группа партизан из отряда Розова поставила мину и устроила засаду на дороге Любань — Сосны. Народные мстители уничтожили одну грузовую и две легковые машины. От взрыва мины и партизанского огня погибли несколько гитлеровских офицеров и четырнадцать солдат. В числе трофеев оказался чемодан, полный наградных знаков, которые немцы везли для того, чтобы поднять дух своих вояк в борьбе против партизан.
Летели под откос вражеские эшелоны. Высокими факелами вспыхивали подбитые и подорванные автомашины. Народные мстители делали все для того, чтобы сорвать доставку к линии фронта живой силы и техники противника, боеприпасов и продовольствия и тем самым облегчить Красной Армии борьбу с фашистскими полчищами.
Партизанская зона
Одновременно с диверсионной работой в городах, на железнодорожных магистралях, шоссейных и грунтовых дорогах партизанские отряды часто нападали на вражеские гарнизоны. Оккупационные власти с помощью охранных войск начали усиленно укреплять старые и создавать новые гарнизоны, особенно вдоль железных и шоссейных дорог. Некоторым гарнизонам были приданы артиллерийские и минометные части. Для борьбы с партизанами выделялись специальные эскадрильи разведывательной и бомбардировочной авиации, которые дислоцировались на минском, бобруйском и борисовском аэродромах. Самолеты ежедневно кружились над лесами и деревнями партизанской зоны, подвергая их бомбардировке и обстреливая из пулеметов и пушек.
Помнится солнечное весеннее утро 19 апреля 1942 года. Мы стояли в деревне Альбинск. Я вышел во двор и прислушался. Сверху, из прозрачной небесной сини, доносился слабенький гул. Мне с трудом удалось различить две малюсенькие темные точки. Самолеты шли на очень большой высоте.
«Может, наши?» — подумал я. Хотелось верить, что это были советские самолеты.
Но нет. Машины развернулись, еще раз прошли над деревней, снова сделали крутой разворот и устремились в пике. И едва я успел крикнуть: «Воздух!», как вдоль улицы начали рваться бомбы. Одна упала рядом с нашим домом. Взрывом разрушило две стены, но, к счастью, никто не пострадал.
Жители деревни устремились в сторону леса. Самолеты снова развернулись и с бреющего полета обстреляли бегущих женщин и детей из пушек и пулеметов. Во время этого налета погибло четверо крестьян, несколько человек было ранено.
В тот же день бомбардировке подверглись деревни Живунь и Фомин Рог Любанского района. Немецкая авиация совершала налеты на деревни не только днем, но и ночью. Мы приняли меры к тому, чтобы обезопасить жителей деревень и партизан от вражеских бомбардировок
Противник стал все чаще бомбить Альбинск. В один из июньских дней второго года войны фашистские самолеты предприняли особенно ожесточенную бомбардировку. Не успели отгрохотать последние взрывы, как к деревне на машинах прибыли каратели из охранных отрядов.
Пьяные гитлеровцы пошли в психическую атаку. Между лесом и деревней простирался широкий ровный луг. Каратели двигались несколькими цепями — сначала молча, потом по команде бросились вперед, истошно крича и стреляя из автоматов на ходу. Они бежали по открытой местности, и у партизан была полная возможность отбить атаку.
Народные мстители встретили атакующих фашистов огнем. Но силы были слишком неравные. Гитлеровцы ворвались в деревню.
Правда, долго они не удержались: подкрепления, вызванные штабом, мощным ударом выбили врага.
Весной 1942 года нам стало известно, что противник ведет усиленную пропаганду в лагерях советских военнопленных, стараясь склонить на свою сторону оказавшихся в беде красноармейцев и командиров, заставить их служить в так называемых «русских подразделениях». Эти «подразделения» предназначались для подавления партизанского движения. Оккупанты сначала выискивали среди военнопленных самых неустойчивых: выходцев из семей раскулаченных во время коллективизации сельского хозяйства, тех, кто до войны был осужден советским судом за кражу, хулиганство, взяточничество. Но таких оказалось мало. Тогда немецкое командование создало в лагерях и без того невыносимые условия: морило военнопленных голодом, устраивало массовые избиения и расстрелы. Фашистские агитаторы, посланные в лагеря для отбора «добровольцев» в «русские подразделения», нагло заявляли военнопленным: «Не пойдете служить — умрете здесь с голоду».
Так под угрозой смерти в бобруйском лагере военнопленных были сформированы два батальона — «Днепр» и «Березина». Для того чтобы руководить этими батальонами и направлять их на борьбу с партизанами, гитлеровцы создали специальный штаб «Гольфельд». К нам в руки попал приказ этого штаба от 14 сентября 1942 года. Батальонам «Березина» и «Днепр» предписывалось совместно с сильными местными гарнизонами охранять территорию населенных пунктов Любань, Доколь, Барбарово, Катка, Березовка, Зубаревичи, Ратмировичи, не допускать просачивания партизан севернее линии этих пунктов, обеспечить охрану дорог Глуск — Любань и Глуск — Городок — Бобруйск, заботиться о выполнении селами поставок сельхозпродуктов для немецких войск и Германии. Личному составу батальонов предлагалось немедленно приступить к инженерному оборудованию опорных пунктов в гарнизонах: строить дзоты и бункера с ходами сообщения, обнести занимаемые гитлеровцами и полицейскими дома пуленепроницаемыми заборами, перекрытия в дзотах и бункерах делать не менее чем в три наката, чтобы в гарнизоны не могли прорваться даже сильные партизанские отряды, вооруженные тяжелым оружием.
Члены обкома партии, командиры и комиссары партизанских отрядов, познакомившись с приказом, сделали для себя практические выводы. Штаб соединения потребовал от партизан быть готовыми к борьбе с батальонами «Днепр» и «Березина».
Через трое суток после своего приказа штаб «Гольфельд» бросил батальон «Днепр» в бой против партизан. При первом же столкновении мы убедились, что боеспособность этого батальона очень низка; многие «добровольцы» не хотели воевать против партизан, сразу же сдались в плен, а 17 сентября 1942 года вторая рота полностью перешла на нашу сторону. Было это так.