Вечный воин
Шрифт:
— Что-то я раньше не видел тебя здесь, — говорит мой сосед.
— Служу охранником в купеческом караване, редко бываю в Константинополе, в основном зимой. Сегодня вот повезло! — сообщаю я, наливаю вина в глиняную кружку и предлагаю ему.
Минут через пять он уже похлопывает меня по плечу и называет, как перевели бы его сленг в Одессе, лепшим френдом. Зовут его Ролло Плеторий. Он чеканщик по меди, работает на себя. Жена у него паскудная стерва, соседи — сволочи и ворье через одного, коллеги — и вовсе подонки все подряд. В общем, весь мир против него, за исключением меня. Догадываюсь, что исключением буду до тех пор, пока не кончится вино.
Я тоже жалуюсь на жену. Мол, богач один пристает к ней, а в одиночку справиться не могу с
— Кто-то из наших? — спрашивает Ролло Плеторий, имея в виду свою диму.
— Нет, он из венетов, — отвечаю я. — По ту сторону Кафисмы сидит.
— О-о! — радостно восклицает мой сосед. — Тогда я тебе помогу. Мы тебе поможем. В обед я соберу своих друзей, ты покажешь нам его, и мы его с навозом смешаем!
Городские улицы убирают по утрам, поэтому к вечеру изрядно завалены конскими, воловьими, ослиными, собачьими и прочими испражнениями, так что выражение не образное.
— Лучше вечером, после окончания ристалищ, — предлагаю я, — а то вдруг придется убегать?!
— Тоже верно! — по-дружески, то есть изрядно, хлопнув меня по спине, соглашается он.
Над Кафисмой подняли красный флаг с черным орлом, который смотрит на восток — можно сказать, государственный Восточной Римской империи. Второй головой, как догадываюсь, орел обзаведется, когда Западная империя рухнет. Это обозначало, что император занял место в своей ложе, можно начинать ристалища.
Сначала вышли зеленые, победители прошлых, передали императору папирус с либераллием — поэмой в честь этого события — и исполнили хором апрелатик — песню в честь Феодосия Второго. Затем то же самое проделали представители остальных дим. Только после этого начались заезды. До обеда было двенадцать по семь кругов каждый. Паузы между заездами заполняли певцы, музыканты, мимы, акробаты и даже провели по арене слоненка, подаренного недавно императору. Во время каждого заезда рев стоял такой, особенно на седьмом круге, что я оглох малость. В зависимости от того, кто победил, по одну сторону Кафисмы орали радостно, а по другую — огорченно. Я тоже напрягал голосовые связки, чтобы казаться истинным прасином, из-за чего малость охрип. Четверки лошадей одной масти с попонами цвета димы тащили легкую колесницу, на которой восседал возница в толстой кожаной куртке поверх плотной, цвета димы туники с длинными рукавами. Куртка выполняла роль доспеха, потому что возницы лупили правилами — длинными тонкими палками — не только лошадей, но и друг друга, и старались таранить колесницу соперника, чтобы перевернуть ее, причем желательно напротив Кафисмы. Венетскому, под радостные крики своих димотов, удалось выкинуть из колесницы прасинского, и тот попал под колеса русийского, после чего в бессознательном состоянии был отнесен в конюшню и больше в ристалищах не участвовал. Позже мы узнали, что у него сломаны рука, нога и несколько ребер. Благодаря этому венеты, к тому времени отстававшие от прасинов, смогли выиграть два заезда подряд и с пятью победами занять промежуточное первое место и сильно разозлить прасинов.
На время сиесты большая часть зрителей разошлась по домам, чтобы спокойно пообедать и поспать. Унесли на паланкине под охраной трех телохранителей и Флавия Вандала, который внешне был очень похож на своего отца, только толще раза в полтора. Я успел показать его своим новым друзьям, когда он садился в паланкин. Друзей-прасинов у меня теперь десятка три. Именно столько по зову Ролло Плетория решили отправиться со мной в трактир и выпить за мой счет. Питейные заведения рядом с ипподромом были на любой кошелек, но тоже делались по цветам. Зайти не в свою масть было смертельно. Нам пришлось изрядно прогуляться, потому что ближние трактиры занимали «голубые».
Заведение было большое, в две комнаты. В первой, в которой отпускал вино хозяин заведения, стояли шесть длинных дубовых столов и лавки по обе их стороны, во второй, меньшей, где заправлял его сын — пять.
Под конец обеденного перерыва я напомнил Ролло Плеторию о Флавие Вандале.
— Не беспокойся, отделаем его так, что неделю будет лежать пластом! Эти чертовы венеты сегодня заслужили наказание! — пообещал прасинский стасиот.
— Было бы хорошо выбить ему оба глаза, чтобы не заглядывался на чужих баб, — подсказал я.
— Это как получится, — сказал Ролло Плеторий.
— Если получится, за каждый глаз заплачу по пять солидов, — предложил я.
— Ты это серьезно?! — не поверил он.
— Серьезней не бывает! Последнее отдам, чтобы отомстить ему! — тоном обиженного рогоносца произнес я. — Выбьешь один глаз — получишь три солида, а за оба — десять.
— Видать, сильно он тебя допек! — насмешливо воскликнул Ролло Плеторий, а потом хрипло крикнул сокувшинникам: — После ристалищ надерем задницы венетам?!
— Да! — хором откликнулись все, кто сидел в обеих комнатах трактира.
Во второй половине дня было еще двенадцать забегов. Все это время я продолжал угощать своих «друзей», которые заняли места рядом, вытеснив тех, кто сидел там раньше. Вино покупал у торговцев, которые постоянно ходили между рядами.
Оставшись без основного возницы, прасины проиграли. Болельщики из этой димы не стали смотреть, как император вручит венетскому вознице-победителю либру (фунт, из которого получалось семьдесят две монеты) солидов и лавровый венок, потянулись на выход. Мои «друзья» тоже потопали к выходу. Настроение у всех было боевое.
Возле главных ворот стояли по краям площади торговцы всякой всячиной, в основном едой, и готовились к представлению акробаты, шуты и мимы, но не те, что выступали на арене. Там, видимо, были избранные, а здесь всякая шваль. Прасины скучковались справа от входа. У многих в руках появились дубинки и камни. Я хотел встать рядом с Ролло Плеторием, но он посоветовал мне занять место в последнем ряду. Мол, меня не все знают, могут зашибить по ошибке. Подозреваю, что опасался, что меня вырубят и обшмонают до того, как вручу ему плату за выполненное дело.
Вскоре с ипподрома толпой повалили венеты. Они сидели ближе к главному выходу. Первыми шли богатые с нижних рядов. Обычно на них не нападают. Богатые, за редчайшим исключением, в стасиотах не состоят. На этот раз сделали исключение якобы из-за пострадавшего главного возницы прасинов. На самом деле просто дождались, когда из ворот выйдет с охраной Флавий Вандал. Охранников вырубили сразу. Его самого завалили чуть позже. Несмотря на избыточный вес, Флавий Вандал оказался неплохим бойцом. Наверное, кровь воинственных предков взыграла. Дальше началась свалка, в который каждый бил, кого хотел или, скорее, кто под кулак (дубинку) попадал. Рев стоял даже громче, чем во время финального заезда. Я выбрался из толпы, рвущейся бить голубых, пока не позеленеют, отошел к торговцам, чтобы вместе с ними с азартом комментировать происходящее. Выходившие с ипподрома женщины и дети по дуге огибали дерущихся, а мужчины кто подключался, кто предпочитал посмотреть со стороны. Если бьют не тебя, то групповая драка — мероприятие очень зрелищное.