Ведьмак. Перекресток воронов

Сапковский Анджей

Долго сидели в молчании.

— Куда теперь путь держишь?

— В... — он запнулся, но решил не лукавить. — В Спинхэм. После на северо-восток, на край марки. Поселенцам подмога нужна.

— Верно. Ты ведьмак.

Сороки в саду всё ещё стрекотали.

— Мать Ассумпта?

— Да?

— Намедни мне сказали, что имя Геральт... мужицкое.

— Пусть так. Но это твоё имя.

— Ну да, но... Может, добавить чего? Какое-нибудь «из», как у вас? Этакую дворянскую приставку?

— Приставку, — поправила она. — Да только какой из тебя дворянин, Геральт? К

чему тебе рядиться в чужие перья?

***

Зоэ, Фервида и Ипполита, девушки из «Лорелеи», маялись от безделья. Было будничное утро. Каждая коротала время, как могла и как нравилось. Зоэ вязала беретик для дочурки. Фервида читала учебник по выращиванию комнатных трав. Ипполита глазела в окно, наблюдая за ласточками, кружившими вокруг башни ратуши городка Спинхэм.

Все слышали скрип лестницы, но никто не обращал внимания. Даже когда в комнату вошла Пампинея Монтефорте, никто не встрепенулся.

— Есть дело, — объявила Пампинея. Её пышная грудь колыхалась. — У нас гость. Но предупреждаю: это должно остаться в секрете.

— Опять господин бургомистр? — фыркнула Зоэ. Ипполита только закатила глаза.

— Нет, — покачала головой Пампинея. — На этот раз не бургомистр. Гость ещё более секретный. Потому и пришла к вам — мы знакомы не первый день. И я вам доверяю. А эти молоденькие... нет, в доносительстве их не подозреваю, но дурёхи такие — могут просто разболтать...

— Так кто же это? Говорите, госпожа мама. Умираем от любопытства!

— Ведьмак.

— Господин Хольт? — хихикнула Фервида. — Неужто помолодел?

— Ну-ну, — погрозила пальцем Пампинея. — Без таких шуточек! Господин Хольт — уважаемый клиент. Но речь не о нём. Это молодой ведьмак. Совсем юный, я бы сказала. И симпатичный. В меру. Кто не боится? Кто возьмётся?

— А та, что возьмётся, — спросила после недолгого молчания Зоэ, — что с этого будет иметь?

Пампинея Монтефорте раздумывала недолго.

— Три четверти платы, — решила она, — может оставить себе.

Девушки переглянулись. Потом посмотрели на госпожу маму.

— Что ж, — улыбнулась Ипполита, — придётся тянуть жребий. Кому достанется короткая соломинка — той и ведьмак.

— А может, — Фервида тоже улыбнулась, — укоротим две соломинки?

— А по-моему, — сказала Зоэ, — никакие соломинки не нужны.

***

Уважаемый Господин

Престон Хольт

Districtus Бан Филлим

Oppidum Рокамора

Datum ex urbe Belvoir, die 6 mens Augusti anno 1229 post Resurectionem

Дорогой Престон, salve!

Во исполнение нашего договора спешу уведомить, что со дня визита ко мне молодого господина Геральта и до отправки сего письма на мой счёт банковскими переводами поступила общая сумма в 4.885 каэдвенских марок, прописью: четыре тысячи восемьсот восемьдесят пять 00/100.

Причитающуюся тебе сумму, за вычетом моей комиссии и уплаты налога, перевожу на твой обычный счёт.

Несомненно, дорогой Престон, ты обратил внимание: судя по подсчётам, со времени майского

визита ко мне молодой ведьмак должен был истребить изрядное количество чудовищ. То есть либо он прикончил их немало, либо убил поменьше, но умело торговался — и то, и другое, признаться, говорит в его пользу. Поздравляю с выбором, будет толк из твоей per procury. Хоть молодой ведьмак едва ли знает значение этого слова, в очередной раз подтверждается: важнее хорошо делать свою работу, чем знать, как она учёно именуется.

Судя по банковским переводам, молодой ведьмак уже обошёл часть Западной Мархии и Верхнюю Мархию. Наведался, как мне известно, и в храм богини Мелитэле в Эльсборге. Любопытно, что сразу после этого он заглянул в «Лорелею» в Спинхэме. И провёл там некоторое время. Что ж, молодость есть молодость, а на что он тратит свои per diem — его личное дело. Лишь бы не слишком экономил на еде, не то ослабнет.

Тревожит меня только одно: вокруг юнца крутится немало соглядатаев. Есть у меня основания полагать, дорогой Престон, что интересует их вовсе не юнец, а ты. Будь осторожнее.

Saluto te, Тимур Воронофф

Глава девятая

Пусть ваши нивы зарастут дурманом и сорной травою; пусть терновник ваше поле отравит, пустырник задушит! Да не познаете вы радости никакой, проклятьем пожираемые до самого нутра, до глубин души! В труху вас измелю, в ржавую, в затхлую, в гнилую древоточину!

Стефан Грабинский

Глава девятая

Первое, что увидел Геральт, въехав в городок через ворота с воротным механизмом, был висельник. Точнее, молодая светловолосая девушка в изодранной одежде. Она висела на жерди колодезного журавля, покачиваясь и поворачиваясь на ветру. Проезжая мимо, он различал детали — распухшее лицо, неестественно вытянутую шею, кровоподтёки на бёдрах, почерневшие от запёкшейся крови ступни.

Городок казался вымершим, на улочках ни души, даже ни одна собака не выскочила из-за забора, не облаяла копыта коня. Закрытые ставни и ворота дышали враждебностью. Предвещали дурное, что уже случилось здесь. И ещё более страшное, чему только предстояло произойти.

Ближе к рыночной площади он заметил несколько человек, да и его самого заметили.

— Ведьмак, верно? — подбежал запыхавшийся юнец в берете с фазаньим пером. — Ах, да я и сам вижу, что так. Значит, дошла весть? Наш призыв о помощи? По зову прибыли, да?

— Встретил гонца. Всю округу галопом объезжал. С призывом. С вестью, что ведьмак срочно нужен в местечке Стеклянная Гора. Вот и приехал. По зову. Это ведь Стеклянная Гора, так?

— Так-так. Ох, как же хорошо, что вы здесь... Беда у нас стряслась... Страшная беда... Но пойдёмте на площадь, там сами всё увидите. Пойдёмте, пойдёмте...

— Ведьмак, стало быть? — Из группки людей у подворотни вышел статный седобородый господин. Пуговицы на его кафтане были размером с дукат. И тоже золотые. Вернее, позолоченные.