Ведьмак. Перекресток воронов
Шрифт:
— Мародёра я убил, защищая людей и себя. Есть свидетели... – начал Геральт.
Эстеван Трилло да Кунья прервал его, подняв унизанную перстнями руку: — Не стал бы я на это рассчитывать. Свидетели – народ ненадёжный. То они есть, то их нет. А показания меняются очень часто. И как раз когда нужно.
— А женщина наложила проклятие, убила им ребёнка, смерть грозила ещё нескольким людям. Снять проклятие могла только её смерть. Это ведьмачья работа...
— У меня другие сведения. И доказательства, подтверждающие их правдивость.
— Кстати, именным указом короля Дагрида ведьмаки выведены
— Указ касается ведьмаков, убивающих чудовищ. Чудовищ. Не людей. Мне придётся арестовать тебя, ведьмак Геральт.
Геральт помолчал. Ему показалось, что Эстеван Трилло да Кунья слегка улыбается под чёрными усами.
— Доска на распутье, – медленно произнёс он. – С липовой вестью о проклятии. Глухомань. Засада. Арест, но как бы неофициальный. Никаких свидетелей. Так работает служба безопасности королевства Каэдвен? Этот медальон с единорогом, господин префект стражи, не липовый ли тоже?
Эстеван Трилло да Кунья тоже помолчал. И перестал улыбаться.
— Ты носишь ведьмачий знак и действуешь как ведьмак, – сказал он, наконец. – Вроде бы на свой счёт, но на самом деле прислуживаешь кому-то другому.
— Я никому не прислуживаю. Я per procura, то есть...
— Ты пособник преступника, – резко перебил префект. – Престон Хольт, которому ты служишь, – преступник. Он хладнокровно и предумышленно убил троих людей. Я это знаю, но одного знания мало. Я хочу предать его суду, а для суда мне нужны неопровержимые доказательства. И ты мне эти доказательства предоставишь.
— Что, простите?
— Ты найдёшь доказательства вины Хольта и передашь их мне. Тогда тебя самого минуют суд, приговор и наказание. А за двойное убийство наказанием, знай это, была бы гарота в тюрьме Стурефорс.
Геральт пожал плечами и отвернулся.
— Трое людей, – продолжил префект. – Убиты с невероятной жестокостью, причём так, чтобы ничто не указывало на ведьмака. То есть явно не мечом.
— Ну, надо же.
— Кари Нурред, калека на костылях, повешен на собственных подштанниках. Отто Маргулис, уважаемый общественный деятель и филантроп, зарублен мясницким тесаком. Ремко Хвальба, отец троих и дед шестерых детей, забит до смерти сапожным молотком.
— И каждый раз, – усмехнулся Геральт, – свидетели указывали на Хольта?
— Каждый раз они указывали на кого-то другого и с совершенно разной внешностью. Кстати, знаешь, откуда название поместья Хольта? Рокамора?
— Нет.
— Roac a moreah. На Старшей Речи: возмездие, родовая месть.
— Ну да, это неопровержимое доказательство, – Геральт продолжал насмешливо улыбаться. – Но чем же провинились перед Хольтом эти трое? Или может Хольт просто так, походя, убивает случайных людей? Как ведьмак? Ведь на ведьмака можно свалить всё. На всё найдутся доказательства и свидетели, и все поверят, ведь за ведьмаком тянется всякое зло и скверные миазмы, и нужно сжечь всё, к чему он прикоснулся. Во всём он должен быть виноват, в том числе и в убийствах. Особенно если настоящих преступников никак не найти, а отчитаться надо...
— Эти трое убитых, – спокойно объяснил Эстеван Трилло да Кунья, – возглавляли народное ополчение, которое в сто девяносто четвёртом году напало
— Ну, вот всё и прояснилось, – медленно произнёс Геральт. – Наконец-то добрались до сути. Сто девяносто четвёртый год. Знаешь что, префект? Если всё это правда, то эти трое получили по заслугам, я бы сам их охотно прикончил, у меня был мотив что надо, жаль, что кто-то меня опередил. Если бы довелось встретить этого кого-то, я бы его поздравил и поблагодарил. И пива бы поставил.
— Такой возможности тебе не представится, – префект встал с закрома. – Потому что ты будешь сидеть в камере в Стурефорсе в ожидании суда. Если только не согласишься...
— Не соглашусь.
— Знаешь, почему мы беседуем в глуши и без свидетелей? Потому что если согласишься предоставить мне нужные доказательства, если хотя бы пообещаешь их поискать, то уедешь отсюда свободный как птица, и о нашем разговоре никто не узнает. Но если я тебя официально арестую, машина закрутится и затянет тебя в свои жернова, а из этих жерновов ты выберешься только на эшафот.
— Не соглашусь.
Эстеван Трилло да Кунья резко встал, подошёл к Геральту вплотную. Геральт, который уже некоторое время поигрывал в кармане своим ключом, размышлял, что будет лучшей мишенью – брегма, то бишь черепушка? Или переносица и эта самая красиво звучащая глабелла?
В сарай вбежал один из арбалетчиков, запыхавшийся и весь в поту, бешено размахивая руками. Префект ещё раз пронзил Геральта взглядом и вышел.
Геральт остался один. Задние ворота сарая были приоткрыты, никто их не охранял, ничего не стоило дать через них дёру и скрыться в ближних зарослях. Однако ведьмак не собирался оставлять префекту ни Плотву, ни свои мечи. Будь что будет, решил он, усаживаясь на закром. Подожду.
Он ждал. Снаружи доносились громкие голоса, стук копыт, фырканье и ржание лошадей. После долгой паузы наступила полная тишина. Впрочем, ему казалось, что он всё ещё слышит лошадиное фырканье. И скрип колодезного журавля.
Когда, наконец, измаявшись ожиданием, он вышел, щурясь от солнца, то сильно удивился. На площадке ждали пятеро всадников в сёдлах. Все в красно-чёрных куртках. От людей в жёлто-чёрном и префекта из Ард Каррайга не осталось и следа.
У колодца стояла высокая светловолосая женщина в мужском камзоле из лосиной кожи и высоких сапогах. Она как раз переливала вытащенное из колодца ведро в корыто. Из корыта, опустив морду, пила Плотва.
Он подошёл ближе. У женщины были ядовито-зелёные миндалевидные глаза. В распахнутом вороте камзола ослепительной белизной сияла мережка на рубашке. С расшитой серебряной нитью перевязи свисал длинный кордик.
Жестом затянутой в перчатку руки женщина указала на прислонённые к колодцу мечи.
— Твоё имущество, полагаю?
Он кивнул.
— Я Элена Фиахра де Мерсо, комендант службы охраны Верхней Мархии.
Геральт должен был сказать что-нибудь остроумное. Вроде того, что урожай нынче на службы охраны. Или что мешок со службами, видать, прохудился. Не сказал ничего. Просто язык проглотил.