Ведьмак. Перекресток воронов
Шрифт:
— А говорили... — выдохнул трактирщик, когда Геральт помогал ему встать. — Обещали, что ничего тут не появится... А тут вот те раз... Еле живой остался, правда, благодаря вам, сударь... А мой возница убит...
— Вроде жив. Надо ему помочь.
У возницы была рассечена голова, он сильно кровоточил. Досталось ему и в спину — как выяснилось, у птицы были мощные шпоры на ногах, и она умела ими калечить. Геральт, как мог, перевязал возницу поданными полосами холста.
Уже собиралась толпа, люди разглядывали тушу. Кто-то из ловцов раков притащил отрубленную голову.
— Ох ты ж... — простонал трактирщик. — Что это за тварь такая? Была,
— Мамутак, — ответил Геральт. — Также известный как эпиорнис. Очень редкий. Откуда он здесь взялся? И почему напал? С такой яростью?
— Двое убитых! — крикнул кто-то из толпы. — Шестеро раненых!
— Что за дьявольское отродье!
— Дайте сюда эту голову! — потребовал Геральт. — Это моя добыча. Как и весь эпиорнис. Оставьте тушу в покое, отгоните собак!
— Ага, — сообразил трактирщик, почёсывая бороду. — Вы же ведьмак. Думаете получить за птицу награду, так ведь?
— Именно так.
— Ха. Тогда, хм... У меня есть предложение. Заплачу вам за всю птицу, вместе с головой, скажем... Двести... Ну, пусть будет, сударь, двести пятьдесят новиградских крон...
— Хотите её... в корчму?
— В самую точку. Птица она и есть птица, что с того, что большая. Ну, как решите? Бургомистр Берентроде больше не даст, я его знаю, жмётся над городской казной, потому что сам из неё доходы тянет, он и вся его родня. А я заплачу наличными. Подъедем к ближайшему, сударь, банку...
— Кстати о том. Подъедем. Где мой конь? Люди, не видели? Буланая кобыла? Под седлом...
— Видали, а как же! Ваш слуга её вёл. Вон туда, в сторону городка!
— Какой, чёрт побери, слуга?
***
Оформление фасада ратуши городка Берентроде огромным плакатом с надписью «Проваливайте отсюда вместе со своей петицией» было бы весьма разумным решением. Это позволило бы просителям сэкономить уйму времени и сил, которые можно было бы потратить с большей пользой для общества.
А Дидье Хан, бургомистр городка, не носил на шее медальон с выгравированной предупреждающей надписью «Редкостная сволочь». А стоило бы. Многим людям это тоже сберегло бы немало нервов.
— Смотри, не разбрасывайся обвинениями, ведьмак, — холодно произнёс он, выслушав жалобы Геральта. — В Берентроде нет конокрадов и воров. Это законопослушный urbium, населённый честными людьми. Здесь никто не ворует.
— Значит, мой конь сам себя украл?
— Не знаю. Я не сторож твоему коню.
— То есть расследования не будет?
— Не будет. У меня нет для этого ни средств, ни людей. Мои люди заняты рассле... Заняты другими делами. А твои россказни об украденном коне не только клеветой попахивают, но и мошенничеством. Хочешь выудить деньжат из городской казны, так? Гляди, как бы я тебя в яму не велел бросить!
— По именному указу короля Дагрида ведьмаки не подчиняются местным властям...
— Брошу тебя в яму, и посмотрим, вытащит ли тебя оттуда король Дагрид! Довольно болтовни, слышать больше об этом не желаю! Прочь отсюда! То есть, пошёл вон из ратуши! И из города тоже!
— Пешком?
Дидье Хан гневно фыркнул. Встал из-за стола, прошёлся по комнате.
— Ладно, — сказал он. — Будь по-твоему. Хоть ты и ведьмак, а для меня обычный бродяга и оборванец, хоть ты и пытаешься очернить жителей моего города, хоть тебя отсюда плетьми гнать надо бы... В благодарность за ту тварь, которую ты убил на торфянике. И за людей, которых ты у мельницы от этой дьявольской птицы спас, дам тебе consilium. У нас тут конюшня, держит её мой родственник,
Геральт не стал благодарить.
— А эта птица, что у мельницы была, — вдруг заинтересовался бургомистр, — она где? Туша её, в смысле?
— По дороге в Бан Феарг, во льду.
— Вот как? Жаль. За голову я бы заплатил... В коллекцию бы взял. Глянь-ка.
Геральт только сейчас обратил внимание на шкаф и витрину. В витрине хранились разные диковинки, в основном какие-то кости. На центральном, почётном месте, на подставке, красовалось огромное яйцо. Выдутое.
— Позавчера принесли, — похвастался Дидье Хан. — Охотники. Нашли гнездо и это яйцо. Редкость, а? Жаль, жаль, что нет головы. Есть яйцо, была бы и голова. Жаль, жаль.
***
— У меня есть кони? О, несуществующие боги, ты спрашиваешь, есть ли у меня кони? Ты лучше спроси сразу, сколько их у меня. Прошу сюда, молодой ведьмак, прошу. Осторожнее, в навоз не наступите, хе-хе. Осторожно, я же сказал. А теперь поглядите на этот загон.
— Видите, что за жеребята? Что за жеребчики, будто с картинки? Это чистокровные новиградские скакуны горячих кровей, мечта любого кавалериста. Хвосты что шёлковые вуали, а крупы? Найдите-ка мне бабу с такой ладной задницей. Каждый — мечта, хе-хе, не зад. Любой рыцарь, говорю и ручаюсь, за такого коника не моргнув глазом даст переспать со своей женой, хе-хе, или дочкой, говорю тебе, а то и с обеими. Что? Не рыцарь ты? И нет у тебя ни жены, ни дочерей? Ха, ну что поделать, жизнь продолжается, хе-хе. Значит, нет выбора, придётся кошелёк развязать, хе-хе, серебром позвенеть. Обычно за каждого из моих жеребцов беру двести пятьдесят новиградских крон, в пересчёте на местные деньги это будет тысяча двести пятьдесят марок. Но поскольку ты ведьмак, профессия благородная, да ещё и от господина бургомистра Хана пришёл, готов уступить... Ну, пусть будет... десять процентов. Столько скину. Чтоб знали по всему свету, что ведьмак на коне из моей конюшни ездит. Что это жеребец из Берентроде, от меня, стало быть, от Бенджамина Ханниката...
— Что? Не жеребец? Та гнедая кобылка, что из конюшни выглядывает? Ну конечно, продаётся, а как же иначе, тут всё-таки конюшня, а не картинная галерея, тут продают, а не любуются, хе-хе. Сколько за кобылку? Ну, чёрт с ним, прикину... двести крон. По-братски, хе-хе.
— Но как же так, ведьмак на кобыле вместо жеребца? Как-то не к лицу. Что? Это твоя последняя забота? Ха, клиент — наш господин, хочет кобылу — получит кобылу. Только это, хе-хе, сударь ведьмак, с конями как с рыбой. Я тут жеребцов, что твоих щук отборных предлагаю, а ты себе плотвичку выбираешь. Чего смеёшься? Разве я сказал что-то смешное?
***
Инго Ксмутт ехал по Большому Тракту, весело насвистывая. Копыта украденной буланой кобылки бодро стучали по брёвнам, которыми недавно вымостили дорогу. Ксмутт был весел и при деньгах — содержимое прихваченных вместе с кобылой тюков он продал на ближайшей ярмарке вскоре после удачной экспроприации коня. Теперь он резво направлялся на север. Долго ехать по Большому Тракту он не собирался, встречаться с дорожными рабочими и их надсмотрщиками ему не улыбалось. Планировал свернуть на северо-запад, на лесные тропы, ведущие к хенгфорским перевалам. В Хенгфорсе намеревался продать коня, а на вырученные деньги временно осесть в какой-нибудь деревеньке около Холополя. А может, и перезимовать там.