Ведьмак. Перекресток воронов
Шрифт:
— Премного благодарен. — Хольт снова поклонился и жестом велел поклониться Геральту. — Честь имеем...
— Господин Хольт, — понизила голос Пампинея Монтефорте, — знает, насколько мне известно, о потайном пути в «Лорелею» с чёрного хода. Пути для... особых... и тайных гостей. Так что если господа ведьмаки пожелают отведать угощения... И особых услуг...
— Увы, — ответил Хольт к великому сожалению Геральта. — Время поджимает и долг зовёт. Может быть, в другой раз.
***
Выйдя, Геральт собрался высказать Хольту всё, что думает. Но
Со стороны ближнего колодца донеслись голоса. Пронзительный женский визг и пропитой мужской баритон. Геральт тут же рванул туда. Прежде чем Хольт успел схватить его за рукав, он увидел происходящее. Здоровенный мужик с брюхом, вываливающимся из-за пояса штанов, лупил палкой съёжившуюся у его ног женщину. Женщина визжала, а мужик продолжал бить.
Геральт уже бросился было на помощь, но Хольт, несмотря на хромоту, оказался проворнее. Подскочил, схватил мужика за плечо, дёрнул.
— Ты чего, бродяга! — заревел мужик. — Я тебя...
Поднял палку и замахнулся. И тут случилось нечто, что едва уловил взгляд как Геральта, так и собирающейся уже толпы зевак. Несмотря на хромую ногу, Хольт крутанулся молниеносным полуоборотом, вошёл в ближний бой, из которого мужик вылетел как из пращи, треснулся башкой о цоколь колодца и растянулся на мостовой.
— Ай! — крикнул Хольт. — Человек упал! Что-то с ним стряслось! Помогите же ему, добрые люди!
Добрые люди стояли, глазели и очень неохотно спешили на помощь. А оба ведьмака быстро удалились.
Никто их не остановил.
Глава четвертая
Пойдём же вместе, и пусть будет общим
Стремленье наше; ты мне господин,
Учитель мой и предводитель.
Данте Алигьери, «Божественная комедия»
Глава четвёртая
— Что такое, юный Геральт, чего нос повесил? И молчишь так мрачно? Глянь вокруг. Весна кругом, на вербах почки, пташки поют, ручеёк тихонько журчит. От деревни сельским духом тянет. То бишь, прокисшим молоком да навозом. А ты, вместо того чтобы вместе с природой радоваться, какой-то смурной. С чего бы это?
— В животе бурчит. Могли бы остаться там, в Спинхэме. Перекусить... Та дама ведь приглашала...
Престон Хольт фыркнул.
— Сдаётся мне, не по еде ты тоскуешь, а по забавам с девицей из «Лорелеи». Будет время и для этого, обещаю, ещё не раз и не два примет нас Пампинея Монтефорте в потайной пристройке своего заведения. И уж наверняка найдётся среди её девиц какая-нибудь отважная душа. А пока что я хотел бы поскорее добраться до своего дома, до Рокаморы.
— Откуда такое название? Рокамора?
— Не знаю. Купил имение вместе с названием.
***
Престон Хольт, как объяснил Геральту, следовал от самой столицы за строительством Большого Тракта, который должен был соединить Каэдвен с Хенгфорсом, а дальше — с Ковиром и Повиссом. Расчистка
— Иногда берусь за заказы, — признался он Геральту. — Воронофф подбирает мне чудовищ полегче, и я снова выхожу на тропу. В этот раз я отправился на север специально, чтобы встретиться с тобой. Был там ещё в феврале, перезнакомился со многими — с дорожниками на Большом Тракте, со старостой, с солдатами. Эти знакомства, согласись, себя окупили.
— Кто он такой, этот Воронофф? Ты спрашивал о нём ту даму...
— Пампинею Монтефорте. Хозяйку борделя. И даму, само собой, даму до мозга костей. А Тимур Воронофф — мой агент.
— Эта госпожа Пампинея говорила, что вы разминулись. Что он вернулся в... В Бельвуар? Но мы туда не едем?
— Нет. Нам не по пути. Мы едем на юг, по королевскому тракту. Бельвуар на западе.
— А этот агент... Чем он, собственно, занимается?
— Узнаешь в своё время. Если, наконец, решишься насчёт моего предложения. Ну что? Надумал? Можем об этом поговорить?
— Может, позже.
— Как знаешь. Пришпорь коня.
***
В живописной долине, среди грабов, ольхи и ив, показались соломенные крыши. Из трубы лениво вился дымок. Хольт привстал в стременах.
— Мы дома.
— Ты хочешь сказать, — пробурчал Геральт, — ты дома.
— И ты тоже. Если примешь моё предложение.
— Если приму.
— Непростой ты случай. Ну да ладно, поехали.
В обнесённую частоколом Рокамору вели въездные ворота, открывавшиеся во двор. Там стоял дом — добротное строение из уложенных венцом сосновых брёвен под крутой камышовой крышей. Рядом располагались кладовая, конюшня, амбар, колодец, голубятня, баня и несколько сараев.
Через просторные сени попадали в людскую, а оттуда — в обширную горницу с изразцовой печью, из которой можно было пройти в несколько светёлок. К дому примыкали большая кухня и комнаты для прислуги.
Челядь состояла из управляющего, мрачного типа, вечно сидевшего над счетами, старшего слуги вроде оруженосца, младшего конюха и часто сменявшихся наёмных девок из деревни. Была ещё толстая, крикливая и своенравная баба, совмещавшая должности кухарки и экономки. Ей легко прощались крики и капризы — готовила она божественно. Геральту, привыкшему к однообразной и довольно скудной пище в Каэр Морхене, трапезы в Рокаморе каждый раз казались королевским пиром. За всю свою жизнь он не видел и не пробовал таких блюд, как завёрнутые зразы или голубцы, а уж баранина с овощами и вовсе казалась чем-то невообразимым.