Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

Гудвин Джейсон

Голова бывшего великого визиря, как того требовал обычай, была доставлена султану в бархатном мешке.

На семействе Кёпрюлю, впрочем, этот позор никак не сказался, и пост великого визиря принадлежал впоследствии еще нескольким его представителям. Второй из них, Амджазаде Хусейн-паша, умер в 1703 году, одолеваемый болезнями и горестями. Будучи у власти, он отменил излишние налоги, сильно сократил как штат дворцовых слуг, так и личный состав находящихся на жалованье янычар, а также провел ревизию списков тимариотов на предмет исключения из них людей, не состоящих на службе в регулярной армии. В результате ему удалось остановить инфляцию, однако враги, возглавляемые самим великим муфтием, вынудили его уйти в отставку.

Наследственный принцип был плохой заменой строгой меритократии былых времен. Выродилась и династия Кёпрюлю: так, например, хилого книжника Нумана Кёпрюлю

изводила муха, которая, как ему казалось, уселась на кончик его носа: «Когда он пытался согнать ее, она взлетала, но тут же возвращалась на то же самое место». Избавить его от этой напасти пытались все врачи Константинополя, но удалось это лишь французу Ле Дюку, который со всей серьезностью заявил, что тоже видит муху. Сначала он дал паше выпить «несколько безвредных микстур, которые, по его словам, должны были произвести очистительное действие, а затем аккуратно провел по носу пациента ножом, словно бы срезая насекомое, после чего продемонстрировал паше мертвую муху, которую прятал в руке. Увидев ее, Нуман-паша вскричал, что это действительно та самая муха, что так долго его мучила, — и таким образом он был полностью исцелен».

Существует огромное количество мест, хранящих память о турецких войнах, как водоросли, оставшиеся на берегу, хранят память об отступившем приливе. В Австрии можно услышать звон Turkenglocken [68] — колоколов, которые некогда предупреждали о приближающемся набеге акын-джи. В немецких музеях хранятся бичи и плети, которыми бродяги изгоняли Великий страх. В Трансильвании церкви похожи на крепости, и еще в XX веке в местных семьях сохранялся обычай каждый год прятать в тайниках копченые окорока или мешки с мукой на случай внезапного нападения татар.

68

Turkenglocken (нем.) — турецкие колокола.

Косово так часто становилось ареной боев, что и по сей день там кипит недовольство: албанцы, пришедшие туда после великого исхода сербов в Австрию в XVII веке, питают вражду к сербским властям, которые правят ими теперь. Солдаты сербской армии, проходившей по Косову полю в 1911 году, разувались и шли босиком, чтобы не потревожить души павших здесь предков. На перевале Шипка в Болгарии высится каменная пирамида, к которой ведут 234 ступеньки. Этот памятник был построен в честь Советской армии, прошедшей здесь весной 1944 года, но в то же время он напоминает и об осени 1779 года и о русской армии, которая, миновав перевал, продвинулась чуть ли не до самого Эдирне — и таким уверенным было это наступление, что все полагали, будто эта армия насчитывает тысяч сто; перепуганные турки согласились на унизительный мирный договор, условия которого полвека спустя привели к Крымской войне, между тем как на самом деле русских было не более тринадцати тысяч человек, ряды которых косила эпидемия.

Память о войнах в том или ином виде часто живет среди людей, давно забывших ужас тех далеких лет: в Сен-Готарде о сражении 1674 года напоминает вывеска кафе, об осаде Вены 1683 года — круассан, а голова великого визиря Кара-Мустафы хранится где-то в запасниках венского Музея изящных искусств, хотя когда-то была частью экспозиции и лежала на подушке за стеклом, пока в наш малодушный век смотрители не решили убрать ее подальше от взглядов впечатлительной публики.

За шестнадцать лет войны, последовавшей за разгромом под Веной, Османская империя потерпела множество катастрофических поражений. Австрийцы изгнали турок из Венгрии. Венецианцы, возглавляемые тем самым Морозини, который на почетных условиях сдал туркам Кандию, оккупировали Пелопоннес. В 1687 году поражение от австрийцев при Мохаче — на том самом месте, где в предыдущем столетии одержал великую победу Сулейман Великолепный — стоило трона любителю развлечений Мехмеду IV, на смену которому пришел другой Сулейман — его брат. 20 августа 1688 года австрийцы взяли Белград, год спустя — Ниш; в этих ужасных обстоятельствах, когда враг готов был начать вторжение в самое сердце Балкан, османы сплотились вокруг нового великого визиря Фазыла Мустафы Кёпрюлю, брата Фазыла Ахмеда. Ему удалось выгнать австрийцев из Сербии, однако в 1691 году он весьма некстати (хотя и героически, с мечом в руке) погиб в сражении под Петервардейном. Султан Сулейман II умер ранее, в том же году, его преемник Ахмед II скончался от горя и стыда в 1695-м, и лишь в 1699 году переговоры, посредником в которых был английский посол в Константинополе, привели к установлению мира.

Карловицкий мирный договор был заключен на общем принципе uti possidetis: [69]

каждой стороне доставались те территории, которыми она владела на тот момент. Австрийский император был признан сувереном Трансильвании и большей части Венгрии. Польша вернула себе Подолию и крепость Каменец. Венеция сохранила за собой Пелопоннес и сделала территориальные приобретения в Далмации. Россия присоединилась к договору с неохотой: ей осталось Азовское море и земли к северу от него, которые она захватила в 1696 году. Империя, армия которой всего лишь поколение назад стояла под стенами Вены, потеряла половину своих владений в Европе — но еще хуже, вероятно, было то, что с нее были содраны величественные одежды, ее слабость была обнажена, и теперь в глазах почти всего мира она имела значение лишь как участница дипломатических игр.

69

Uti possidetis (лат.) — как владеете.

20

Австрия и Россия

В 1643 году Османская империя вернула себе Багдад, отняв его у персов, в шестидесятые годы того же века великие визири из династии Кёпрюлю окончательно изгнали византийцев из Леванта и захватили Украину; в 1711 году русский царь Петр Великий попал в окружение на реке Прут и был вынужден заключить унизительный мирный договор; в 1730-е австрийцы потеряли Белград. Порой казалось, что империя еще способна стряхнуть с себя летаргический сон, преодолеть замешательство и вновь пойти по прежнему пути завоеваний.

Однако удары, которые приходилось ей переносить, с каждым разом становились все сокрушительнее. В 1674 году при Сен-Готарде турки потерпели первое поражение от Габсбургов на суше. Затем последовала кошмарная катастрофа под Веной, а после нее — целая череда поражений, завершившаяся в 1699 году унизительным Карловицким миром. Пожаревацкий мир 1718 года был ничуть не лучше. Неуклонно росло могущество Российской империи, продолжалось неослабное противостояние с Персией. Пытаясь смягчить воздействие всех этих ударов, империя перебирала множество разнообразных средств: дипломатию, ностальгические фантазии, упрямое самодовольство… А дела меж тем шли все хуже и хуже: сначала османское государство боролось за сохранение статуса великой державы, затем — с финансовой несостоятельностью, и наконец — против распада.

Белградский договор 1739 года и договоры, заключенные в 1748 году с Персией, дали империи почти полстолетия мира — уникальное явление в ее истории. Когда османы решили прервать этот мир и начали новую череду войн с Россией, они потерпели полнейшее фиаско, показавшее, насколько нереалистичными были их ожидания и сколь мало пользы извлекли они из долгой передышки. К концу XVIII века русская армия была способна прорваться к Эдирне, в 1800 году Наполеон оккупировал Египет; целостность османских владений теперь обеспечивалась не столько самостоятельной политикой властей империи, сколько противоречиями между интересами европейских держав.

Некоторые полагают, что причины упадка империи следует искать на периферии, которая перестала снабжать ее свежей кровью; по мнению других, виной всему политика дворца. Историки старой школы утверждали, что воинственная кровь первых султанов мало-помалу оказалась разбавлена кровью рабынь-иностранок, попадавших в гарем, — как тут не наступить упадку? Уже в XX веке, в 1911 году, профессор Либьер произвел соответствующие подсчеты и объявил, что в жилах османского султана течет не более одной миллионной турецкой крови (другой историк поправил коллегу, заявив, что при калькуляции следует учитывать и одалисок турецкого происхождения, — у него пропорция получилась примерно 1 к 16 000). Однако те же самые историки считают отрицательным фактором проникновение потомственных мусульман в касту капыкулу. Существует мнение, что судьба империи была предопределена вовсе не взаимоотношениями с Западом, а непрекращающимся противостоянием с шиитской Персией, которое способствовало усилению консервативного ортодоксального ислама и опустошало казну. Иностранные историки часто склонны винить международную капиталистическую систему, утверждая, что Запад превратил империю в периферийного поставщика сырья. Турецкие историки не соглашаются с ними, указывая на то, что вплоть до XIX века внешняя торговля оказывала на экономику империи ничтожное влияние. А специалисты в области военного дела говорят о том, что Австрия и Россия все лучше усваивали уроки, которые сами османы уже начинали забывать, и точкой отсчета здесь можно назвать последнюю осаду Вены.