Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Ибн Джубайру сильно не везло с погодой, и кораблекрушение у Мессины не было повседневным бедствием. Он, несомненно, преувеличивал опасности, с которыми ему пришлось столкнуться, а также количество и трудности тех, кто находился на борту. Однако во многих отношениях его плавание, вероятно, было вполне типичным для того времени, в частности, генуэзские корабли использовались как мусульманскими, так и христианскими паломниками. Он пишет о генуэзских капитанах, которые "управляли" своими кораблями, но эти большие суда обычно не принадлежали капитану. Генуэзские инвесторы покупали акции, часто всего лишь одну шестьдесят четвертую часть, так что право собственности на торговые суда было широко распространено. Активный инвестор распределял риски и покупал доли в нескольких судах. Эти акции назывались loca, "места", и ими можно было торговать и наследовать, как и современными акциями.42 Фиксированной цены не существовало, поскольку каждое судно было индивидуальным, как и количество акций, на которые оно делилось; часто акции можно было купить примерно за 30 фунтов генуэзских денег, то есть за сумму, которую генуэзец среднего класса мог получить в наследство и решить вложить с выгодой для себя. Среди акционеров было небольшое количество женщин; многие акционеры были вовлечены в управление Генуей, включая членов крупнейших семей города, таких как делла Вольта и Эмбриачи. Владение этими акциями приносило доход от сборов, уплачиваемых пассажирами, и от аренды купцами складских помещений. Общая стоимость акций могла
Существовало две основные категории судов. Легкие галеры использовались в военных действиях и для отправки послов к иностранным дворам, но, как и в древности, они были плохо приспособлены к волнению и обычно плыли в виду суши, используя весла в качестве вспомогательной силы при слабом ветре или при маневрировании в порту. Галеры имели мачту с одним латинским парусом и клюв или шпору, а не таран на носу. На них работало от двадцати до восьмидесяти гребцов, которые были свободными гражданами. Вместо того чтобы пользоваться одним массивным веслом, как это было принято в XVI веке, гребцы сидели по двое на скамье, каждый управлял веслом разной длины - эта система стала известна в Венеции как гребля alla sensile.44 Их достоинством была скорость, так как они легко обгоняли круглые корабли. Многие галеры находились в частной собственности, но во время войны их реквизировала Коммуна, предположительно с достаточной компенсацией.45 В генуэзских документах трубчатые парусные корабли, известные под латинским словом navis, упоминаются гораздо чаще, чем галеры, а о небольших судах, называвшихся, например, barca, говорится мало, поскольку эти суда совершали короткие путешествия вдоль побережья или на Корсику и Сардинию, перевозя мало товаров и вкладывая в них мало денег.46 Большие нефы могли достигать 24 метров в длину и 7,5 метров в ширину. К началу XIII века они могли нести две или даже три мачты с латинским такелажем, хотя ибн Джубайр ясно дает понять, что они переходили на квадратный такелаж, когда этого требовали ветры. После 1200 года эти корабли стали строить выше, с двумя или даже тремя палубами, но нижние палубы были очень тесными, и целью было скорее увеличить пространство для хранения, чем улучшить условия для пассажиров.47 Рули на корме еще не использовались в Средиземноморье, где традиционное рулевое весло, предпочитаемое греками и этрусками, все еще оставалось в силе. Как долго продержались эти корабли, сомнительно. Прочные римские галеры долго служили для перевозки зерна, но средневековые суда были более легкой конструкции, и требовалось много внимания для их ухода и ремонта.
Большинство кораблей благополучно добирались до места назначения, поэтому они были неплохими инвестициями, если их можно было распределить между несколькими предприятиями. Это означало, что города, отправлявшие через море лишь небольшое количество кораблей, такие как Амальфи и Савона (недалеко от Генуи), оказывались в невыгодном положении: их купцы не могли широко разложить свои инвестиции. Поэтому некоторые из них, как Соломон из Салерно, отправлялись в Геную, Пизу или Венецию, понимая, что там дела пойдут лучше. Это имело множительный эффект. Торговля этих трех городов процветала, и потенциальные соперники оказались не в состоянии конкурировать. Триумф генуэзцев и пизанцев в своей части Средиземноморья завершился тем, что в конце XII века они настояли на том, чтобы кораблям из провансальских портов, отправлявшимся в Левант, разрешалось перевозить только паломников и других пассажиров, а не грузы48.48
Все и все на борту были плотно упакованы вместе, и путешественники спали под звездами, используя свои вещи в качестве подушек и матрасов. К XIII веку товары можно было хранить под палубой, а каюты стали строить в каждом конце корабля, чтобы оставалось место для тех, кто готов был заплатить за более комфортное путешествие в средневековом клубном классе.49 В тяжелых условиях морских путешествий многих мореплавателей по Средиземноморью удерживала вера: вера паломников, для которых невзгоды на море были проверкой их преданности, которая должна была заслужить одобрение Бога; и вера купцов в их способность идти на рассчитанный риск и выходить с прибылью из экспедиций в порой опасные земли южного и восточного Средиземноморья. Купцы также осознавали, что любая полученная ими прибыль была получена благодаря милосердному Богу - это была proficuum quod Deus dederit, "прибыль, которую даст Бог".
Падение и взлет империй, 1130-1260 гг.
I
Флоты Пизы, Генуи и Венеции были не единственными военно-морскими силами, бороздившими воды Италии. Завоевание Сицилии Рожером I, "Великим графом", было завершено к 1091 году. Под властью норманнов остров процветал: Мессина привлекала латинских купцов, выступая в качестве перевалочного пункта на торговых путях, связывающих Геную и Пизу с Акко и Александрией; ибн Джубайр называл ее "рынком торговцев-неверных, средоточием кораблей со всего мира" и отмечал, что здесь находился большой арсенал, где был построен сицилийский флот.1 Правитель оставлял себе большую часть смолы, железа и стали, производимых в его землях, поскольку было жизненно важно контролировать сырье, необходимое для строительства кораблей.2 Безжалостный и талантливый сын Рожера I Рожер II получил контроль над большими территориями южной Италии, которыми правили его двоюродные братья; не менее важно, что в 1130 году он получил от папы римского только что созданную корону Сицилии. Он был человеком средиземноморских амбиций, считая себя преемником греческих тиранов и утверждая, что он не узурпатор, а возродитель древнего королевства.3 Он появлялся на публике то в византийском императорском костюме, то в одежде арабского эмира. Свою дворцовую часовню он украсил лучшими греческими мозаиками и великолепной деревянной крышей, выполненной арабскими мастерами. Он заказал у Идриси, принца-беженца из Сеуты, географию мира, которая позволила ему (вместе с сопроводительной картой) рассмотреть Средиземноморье и мир за его пределами в необычайных подробностях.
Пропаганда подкреплялась действиями. В 1147-8 годах, во время Второго крестового похода, он обратил свое внимание на Византийскую империю. Крестовый поход был созван папой в 1147 году после падения под ударами мусульман крестоносного княжества Эдесса на севере Сирии; Рожер предложил свой флот, но под давлением своего врага, германского правителя Конрада III, предложение было отклонено. Рожер нашел другое применение своему флоту. В 1148 году он воспользовался тем, что Мануил Комнин, византийский император, был отвлечен прохождением армий Второго крестового похода через его земли. Флот Рожера захватил Корфу, атаковал Коринф и Афины, а его войска проникли вглубь страны, уведя из Фив десятки еврейских шелкоткачей, которые были устроены на работу в его дворцовые ателье. Византийский летописец красноречиво отозвался о возвращающихся сицилийских галерах:
Если бы кто-нибудь увидел сицилийские триремы, нагруженные множеством красивых предметов и погруженные в воду до самых весел, он бы с уверенностью сказал, что это не пиратские корабли, а торговые суда, перевозящие всевозможные товары.4
Неудивительно, что последовала ответная реакция. Венецианцы, встревоженные тем, что Рожер теперь контролирует выход из Адриатики, направили военно-морскую помощь Мануилу Комнину,
После этого он предоставил махдистам королевскую защиту и даже организовал займы для местных купцов, чтобы бизнес мог возобновиться как можно скорее. Из числа местных жителей были назначены судьи, чтобы мусульмане могли продолжать жить по своим законам; прибыли иностранные купцы; вернулось процветание. Рожер рассматривал эту серию завоеваний как первый этап создания частично рехристианизированного "Африканского королевства". Он попытался поселить христиан в Махдии, поскольку христианство постепенно исчезало в течение последних пяти веков8.8 Но у него был и более широкий стратегический план, направленный на установление контроля над морями вокруг своего королевства - в 1127 году он уже вновь занял Мальту (впервые захваченную его отцом в 1090 году) и стремился установить свое влияние на Ионических островах у западной Греции.9 Владение всеми этими пунктами позволило бы ему создать вокруг своего королевства санитарный кордон, гарантирующий, что вражеские флоты - будь то венецианцы на службе Византии или пизанцы на службе германского императора - не смогут возглавить вторжение в его земли. Он проявлял интерес к планам морских кампаний у берегов Испании. К моменту своей смерти в 1154 году он находился на пороге создания великой талассократии.10 Роджер не отправился в плавание со своим флотом, а передал его под командование своего главного администратора Георга Антиохийского, который теперь щеголял титулом "эмира эмиров". Позже, в 1177 году, некий Вильгельм из Модики был назначен эмиром, или амиратом, "удачливого королевского флота", и именно в этом специфически военно-морском смысле слово amiratus, или "адмирал", стало использоваться во Франции, Испании и других странах в XIII веке. Это был термин сицилийско-арабского происхождения, отражавший превосходство сицилийского флота в центральном Средиземноморье двенадцатого века.11
После 1154 года сын Роджера, Вильгельм "Плохой", был гораздо менее успешен в сохранении королевства, чем его отец. Столкнувшись с византийским вторжением в Апулию, которому оказал поддержку венецианский флот, Вильгельм, вероятно, проявил здравый смысл, признав несостоятельность африканских владений. Североафриканские города почувствовали трудности, с которыми Вильгельм столкнулся дома, и связали свою судьбу с быстро развивающимся движением Альмохадов в Марокко; сам халиф Альмохадов возглавил нападение на Махдию в 1159 году. В январе 1160 года Альмохады прорвали ее стены, предложив христианам и евреям выбор между смертью и исламом.12 Вильгельм был повсеместно обвинен в этом великом поражении, но на самом деле он (или его советники) проявил определенное мастерство во внешних сношениях. Вильгельм разгромил византийское вторжение и заключил соглашение с Мануилом Комнином, впервые византийский император нехотя признал законность королевства.
В то время как генуэзцы, пизанцы и венецианцы установили контроль над удлиненными маршрутами, перевозящими товары и паломников с запада на восток, сицилийцы установили контроль над жизненно важными проходами между Тирренским морем и востоком, а также между Адриатикой и востоком. Сицилийское военно-морское превосходство в этих водах поставило североитальянцев перед дилеммой. Если они не хотели, чтобы их корабли находились во власти сицилийского флота, то должны были подружиться с двором в Палермо. Однако их постоянно тянуло в другие стороны желание задобрить византийского и германского императоров. В 1156 году генуэзцы заключили договор с королем Вильгельмом I, о котором городской хронист писал: "В течение долгого времени мудрые люди всего мира говорили, что генуэзцы получают больше и лучше, чем дают".13 Королю Вильгельму нужны были гарантии того, что он получит больше и лучше, чем даст.13 Королю Вильгельму нужна была гарантия того, что генуэзцы не позволят использовать свой флот его врагам для вторжения в его королевство.14 Генуэзцам были предоставлены сниженные налоги на грузы, перевозимые из Александрии и Святой земли через Мессину, поскольку договор был направлен не только на безопасность путей на Восток, но и на право вывозить определенные товары из Сицилии. В равной степени генуэзцы нуждались в сицилийской продукции. Город должен был кормить себя по мере своего роста, а сицилийская пшеница была более обильной и качественной, чем сардинская, за которую генуэзцы в любом случае конкурировали с пизанцами. В договоре описывается, как генуэзцы будут приобретать пшеницу, соленую свинину (с северо-запада Сицилии, в основном христианского региона), шерсть, овечьи шкуры и хлопок (в основном из района вокруг Агридженто).15 На протяжении столетий Генуя будет зависеть от сицилийского зерна, которое можно было дешево купить и недорого доставить в свой процветающий город; а привозя большое количество хлопка-сырца из Сицилии в Северную Италию, генуэзцы заложили основу хлопковой промышленности, которая будет процветать на протяжении всего Средневековья.16 Лучший хлопок поступал с Мальты, которой управлял сицилийский король, и мальтийский хлопок уже был завезен в Геную в 1164 году.17 Постепенно торговля Сицилии разворачивалась таким образом, что традиционно тесные связи с Северной Африкой сменились тесными связями с Северной Италией. Под властью норманнов Сицилия вошла в европейскую экономическую сеть. Пока что она оставалась экзотической землей, где купцы могли найти не только зерно, но и сахар и индиго - традиционные продукты исламского Средиземноморья, которые вышли из моды после 1200 года и были заменены на пшеницу, поскольку число мусульманских земледельцев сократилось. По мере того как генуэзцы привозили на юг Сицилии все больше итальянских и даже фламандских шерстяных тканей, чтобы расплатиться за пшеницу, хлопок и другие товары, связи между Севером и Югом становились все более тесными, и начали развиваться взаимодополняющие отношения между Северной и Южной Италией, в которых Сицилия поставляла сырье и продукты питания, а Северная Италия - готовые товары. Правитель Сицилии, как хозяин крупных зерновых владений в Сицилии, мог извлекать огромное богатство из своих скромных, но жизненно важных активов.18