Венец из окровавленных костей
Шрифт:
— Безумцев, что сами лезли на клинки. — Попытался соврать Оулден, но что-то побудило его высказать все остальное. — Я видел то, что произошло в замке после всего.
— Вот ведь? И какие чувство у вас родились?
— Любопытство…
— Это хорошо — добродушная улыбка пересекла лицо старика.
— Ну что они решили? — Первое что услышал Оулден от своего сокамерника, когда его вновь выбросили в яму. На этот раз, осторожно, со всем уважением.
— Им не нужен выкуп.
— Вот как?
— Я говорил,
— Но это касается лишь тебя, я понял. Надеюсь, меня хотя бы накормят перед тем как резать, — Орсо метнул в стену камешек, от отскочив, ударился о землю.
— Спасибо за то, что не рассказал Эйнслину про мой проступок.
— О, парень, — наемник засмеялся, — ты сом ной простится уже решил.
— Просто поблагодарить.
— Ну да. Твоего здоровяка…с которым я дрался, того, Крунда, тоже убили?
— Вроде еще нет, ему удалось вырваться, пока что.
— Значит, надежда есть.
— Слабая, их десятки, а он один.
— Десятки оборванцев и один здоровенный рыцарь с медвежьими лапами. Я бы поставил на него. В чем, в чем, а в кровопролитии я разбираюсь.
Свет от факелов вновь начал освещать каменный округлый потолок, а в месте с ним до пленников доносился запах еды.
— Все-таки покормят… — протяжно прокомментировал Орсо.
Через минуту над камерой появилось четверо человек, в руках у одного находилось несколько свертков, от которых и расходился запах приготовленного мяса.
— Держите — раздалось сверху совершенно благодушным тоном.
Оулден взял в руки медленно и заботливо спускаемые на веревке свертки. В певом оказался еще теплый закрытый горшочек, с двумя мисками и ложками, во второй теплый кувшин с напитком. По запаху он уже угадал недавно им выпитое.
— смотри как на, прямо таки по-графски кормят. А могли бы и хлеба кинуть, ну и без всей этой посуды. Неужели мы такие ценные. — С довольной ухмылкой причитал Орсо, жадно запивая куски горячего мяса. — .. крепкое варево, — мечник поднял кувшин, сделал несколько крупных глотков, — опьяняет сразу.
Оулден тоже почувствовал легкое опьянение сразу же, как пригубил напиток, и подтвердил сказанное кивком, продолжая пережевывать жесткий жилистый кусок.
— …видел бы ты свою рожу, когда меня с Эйнслином увидал, — уже изрядно захмелев начал Орсо. — Я думал, ты обмочился…ой, сильная штука — он вновь поднес кувшин.
— Я просто не ожидал тебя увидеть.
— Ага, — наемник передал кувшин сокамернику, — испугался, что твой добрый друг поймет, какой ты на самом деле жестокий мясник.
Оулден сделал несколько крупных глотков:
— Я не мясник.
— Когда ты резал глотку тому парню, было видно другое.
— Не было выбора.
— Разве?
«Был, был выбор, но другой выбор привел бы к унижению».
— …но ты не хотел унижения, понимаю.
Сделав еще несколько объемных глотков, Оулден отложил опустошенную миску. Голова довольно неожиданно
— Ты прав…
— Ты о чем?
— Мне понравилось, когда я резал глотку тому наглому парнишке, и когда мы скинули его в воду, и когда я добил его тринадцатилетнего пажа, когда ножом пробил его худую шею. Может быть, я и правда мясник. Может быть из-за этого я и не боюсь этих «воронят», возможно, потому что я сним в чем-то схож. Меня не пугают их ритуалы…Ты же знаешь, что они делают с трупами.
— По слухам. — Глаза Орсо неожиданно быстро расширились, а взгляд уперся в пустую миску, — то есть, возможно, мы сейчас…
— Скорее всего — Оулден рассмеялся продолжительным смехом.
— Ты не шутишь.
— Я видел трупы, кажется, они их разделывать собирались.
— И ты мне не сказал, ублюдок?
— Ну, ты хотел есть…
— Проклятье — Орсо принялся плеваться и пытаться вырвать рвоту, но выходил лишь воздух. — Проклятье, не выходит.
— Не глупи, силы нам нужны.
— Да ты и правда мясник, или даже хуже.
— И я это слышу от наемника.
— Да, а это повод задуматься.
Оулден уснул после Орсо. Напиток и сытый желудок довольно быстро уморили пленников. Проснулся он уже не в камере, а вновь в той пещере, в который вел беседу. Судя по слабому свету снаружи, ан улице вечерело. Голова после пробуждения все так же наполнялась туманом, а мысли путались. Перед глазами он видел, то пещеру, воронят, окруживших его, то совершенно иные картины: реку, наполненную кровью, шею, с перерезанным горлом, кровь, что стекала из раны, превращаясь в алых ворон, взлетающих в темное, освещаемое огнем костра небо, и тела, сотни, тысячи тел, мертвых, выпотрошенных, и над всем этим развивающееся знамя дома Таврусов.
«Наркотик…они напоили меня, нас…этим».
— Взгляни в костер, Оулден, вглядись в пламя. — Голос проник во все уголки разумы. — Вглядись. Его силой наклонили к пламени. Жар огня обжег лицо, он почувствовал его на глазах.
— Вглядись…
Сперва, он видел лишь свет, от которого хотелось закрыть глаза. Но постепенно пламя стало рассасываться, давая место тьме. В этом просвете он увидел фигуру: это был человек, с него стекало что-то густое, он почувствовал запах крови. На голове фигуры, словно корона, торчали рога.
— Что ты видишь?
— Человека, весь в крови.
— Что еще?
— На его голове рога, оленьи рога, ветвистые, на них кровь.
— Да, да… — протяжно завопил голос. — Ты видишь короля. Он готов принять тебя к себе. Готов…
Пламя вспыхнуло, обдав лицо новой порцией жара и искрами.
— А теперь…
Теперь было синие небо. Небо и трон, располагавшийся на возвышенности.
— Трон…вместо метала кости.
— Да, ты видишь небесный трон, стоящий на плоти и костях человеческих. И трон этопуст, боги, все боги покинули его. Мы одни, и вольны выбрать себе любого бога, любого короля. И мы выбрали…