Венесуэла - страна напрасных надежд
Шрифт:
Я так увлеклась, что пропустила звонок телефона. И только закончив с ужином, впервые взяла в руки мобильник, чтобы увидеть кучу сообщений от Оли. В последнем невестка пишет, что планы поменялись, и скоро она вернется домой. Одна. Без Маркуса.
Что ж… Вероятно, дети опять что-то не поделили, и я уже не знаю, надо мне вмешиваться или нет? До сих пор помню, как тетя Тома – двоюродная сестра мамы – встала на сторону невестки и уговорами, беседами, а потом даже шантажом, сохранила брак непутевого сына.
В
И очень гордилась тем, что сын и невестка снова помирились. А куда им деваться было? Он электрик, она товаровед, как раньше было принято называть. Зарплаты такие, что о своем жилье мечтать не приходится.
Только счастья этот брак никому не принес, тете Томе особенно. Внуков нет, сын гуляет, невестка смотрит волком и в открытую проклинает собственную свекровь. Мол, не влезли бы вы тогда, уже бы развелась и сто раз замуж вышла, а сейчас, в сорок лет кому я нужна.
И вот вроде мама как лучше хотела, а вышло все так, что хоть сейчас бери и семейную драму по их жизни снимай.
Сложно все это, и как бы я не поступила, потом может прилететь:
«Мам, я не просил тебя лезть!»
Или еще хуже…
«Мам, ну ты же опытная, ты почему молчала? Сказать не могла?».
Наверное, из двух зол я выберу последнее. Пускай сами бодаются, и сами потом лбы друг дружке зеленкой лечат, а мама должна отойти и помогать, только если ее об этой помощи просят. Меня просили? Нет. Вот и не высовывайся, Рита.
И вообще, погостили и хватит. Я сюда приехала, чтобы набраться сил, и чтобы побыть в тишине, без Стаса и прочих. Все что хотела, я сделала, а значит нужно сказать спасибо хозяйке за гостеприимство и возвращаться обратно в свою жизнь. Хватит тут прятаться от проблем.
Я почти не брала с собой вещи и поэтому сборы заняли меньше получаса. Шкаф, полочка в ванной, книги рядом с кроватью – вот и все мои пожитки. Когда я застегиваю молнию своей дорожной сумки, в квартиру возвращается Оля. Румяная и очень счастливая.
– Римма Сергеевна, ну как вкусно пахнет, как в ресторане! – Она сразу кидается мне на шею и крепко прижимает к себе. – Вы суп сварили, да? Вот как ни стараюсь, все равно ваша стряпня лучше, чем у меня. Ой, и пюрешка еще горячая? Ну, вы даете! Знала бы, что тут такое, никогда не стала ужинать этим рисом, он у меня до сих пор вот где стоит, аж дышать больно. Ой… а чья это сумка?
– Моя, Оленька.
– А зачем она вам, - девушка переводит удивленный взгляд с сумки на меня и медленно моргает.
– Я уезжаю.
– Как?! Куда?!
– Так, ну давай по порядку. Как – на такси. Куда – домой. Да не стой ты столбом, давай тут поговорим. – Пытаюсь посадить Олю на диван, но та не дается.
–
– Мне здесь очень хорошо, Оля. И спасибо тебе большое, что приютила меня, но мне пора возвращаться обратно.- Куда? К вашему мужу? В тот дом?
Она возмущается искренне, как ребенок. Я невольно улыбаюсь при виде этого кукольного лица с большими глазами и алыми, будто фломастером нарисованными, щеками.
– Ну, во-первых, не надо так за меня переживать. Во вторых, помимо дома у нас есть квартира и после развода она достанется мне. В третьих, я просто не могу продолжать прятаться у тебя на кухне, как бы хорошо мне там ни было.
– Почему не можете?
– Потому что это не правильно. Мне нравится у тебя, но я чувствую, что когда я здесь, то теряю все важное там, в моей прежней жизни. Моих друзей, коллег, любимые маршруты для прогулок, хобби. В конце концов, я обещала Коле и Юре помочь с фирмой, пока Стас… в отпуске.
О том, что это за отпуск, решаю в последний момент промолчать. Коля сам расскажет своей жене, что происходит у нас в семье. Или не расскажет, но тоже сам.
– Вы этого гада еще и в санаторий отправили, - от возмущения Оля кривит губы и чуть подается вперед, чтобы опереться руками о дверной косяк.
– Зато у меня будет почти три недели тишины. И я смогу разобраться со всеми делами. И знаешь что, Оль? Хоть я и буду сейчас занята, ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью с Маркусом и вообще. Что бы вы ни решили с моим сыном, я не перестану быть бабушкой своему внуку и, возможно, подругой тебе.
– Вот же черт, - от Олиного вскрика, я вздрагиваю.
– Не хочешь быть подругами? Ладно, я не навязываюсь…
– Да нет, Маргарита Сергеевна, просто живот очень болит. Уже не тянет, а будто разрывается изнутри.
Подхожу к невестке и вижу, как на бледном лице проступил пот. А сама она вжалась в стену и закрыла плоский живот ладонями.
– Мышцы каменные.
– Сделать тебе чай?
– Лучше вызовите скорую, - жалобно тянет в ответ.
– Уверена? Может ты просто съела что-то не то? У меня есть аптечка…
– Аааай, мамочки… Маргарита Сергеевна, больно…
Не понимая, что происходит, достаю из кармана штанов телефон и набираю 113. Через несколько гудков мне отвечает диспетчер.
– Какие жалобы?
Смотрю на Олю, которая статуей замерла в дверном проеме и не шевелится, и мямлю что-то неразборчивое:
– Эм, женщина двадцати пяти лет, острая кишечная колика. Накануне была в ресторане. – Вспомнив, что Оля говорила про рис, отвожу трубку от лица. – Оль, ты суши там ела? Может ты рыбой отравилась?