Венесуэла - страна напрасных надежд
Шрифт:
За годы дружбы я много чего говорила Юрке. Но почему-то именно сейчас мне стало стыдно за свои слова. Как будто я разом обесценила все хорошее, что он когда-либо для меня делал.
Может Юра и не играл в джентльмена, может он и правда такой, просто дама из меня не подходящая.
Я накрыла Маркуса одеялом и пошла обратно за Юрой. Он так и не включил свет в коридоре, так что я зря боялась за свой бардак, он остался незамеченным. В отличие от обиды за мои слова. Молчание между нами давило на уши. Неужели он уйдет вот так, не сказав мне ничего?
А так, я чувствую себя просто отвратительно.
– Юр, я… - наконец набираюсь смелости, чтобы попросить прощения.
– Не надо, - обрывает меня Шмелев. – Рит, я, правда, все понял. А это… тебе же тяжелое поднимать нельзя, так что не принимай на свой счет, я просто помог старой подруге.
– Спасибо, - еле выдавила из себя и захлопнула за «старым другом» дверь.
И на душе стало так гадко, что и описать нельзя. Старая подруга, говоришь. Наверное, это хорошо, если убрать первое слово, а второе произнести другим, не таким издевательским тоном.
Впрочем, я просто не успеваю подумать еще и на эту тему. От усталости у меня уже щиплет в глазах. Проверяю телефон, тот слава Богу не звонил, переодеваюсь и заваливаюсь спать вместе с Маркусом на одну кровать. Перед тем как отрубиться, я думаю о том, что надо бы переклеить в квартире обои. И вообще сделать здесь небольшой косметический ремонт. Но не сейчас, а когда-нибудь потом. Когда я закончу со всеми своими делами.
А утром начинается давно позабытая кутерьма.
Вернувшись из Олиной квартиры к себе, в свое старое жилище, я чувствую себя как человек, прилетевший обратно из отпуска. Тоже отдохнувшая, только вместо турецкого загара московские синяки под глазами и загадочный оттенок бледной поганки на лице. Зато я полна сил и горю энтузиазмом поменять собственную жизнь.
Руки так и чешутся от желания начать работу. Делаю Маркусу завтрак, параллельно заказываю продукты, навожу уборку, перемываю кастрюли, которые, слава Богу, убрала в холодильник, договариваюсь с Кариной о встрече, и даже успеваю вникнуть в сюжет мультика про доктора Машинкова. Благо там не много слов, и все они на понятном Маркусу диалекте. За всеми этими занятиями меня застает Коля.
– Мам, я из офиса, - радостно басит он, - написал тебе ЦУ, что делать в мое отсутствие, предупредил отдел кадров, ну и все, собственно. Дальше сама разберешься, я обещаю не мешать. Сейчас Маркуса заберу и поеду к нам, мне там Олька написала, какие вещи взять надо. Оказывается я совсем другое ей привез, а то, что нужно, и не подумал. Кто знал, что в больницах в тапках ходят?
??????????????????????????
– Примерно все люди на земле? – Неуверенно спрашиваю я.
– Ой, да ладно тебе! – Машет он рукой.
– Все не все, я ей вот туфли притарабанил, новые, она только-только их заказала, а оказывается надо тапки. Ну ничего, сейчас их отвезу. Маркус, жук, ты поел?
Внук решительно закивал головой и отправил в рот последний кусочек запеканки.
– Его точно нужно в больницу тащить?
– Нет, - Коля качает головой, - мы так с ним сдружились, что мне с сыном спокойнее как-то. Вчера ночью места себе не находил, что он где-то не со мной. Но когда будет нужно, я обязательно попрошу у тебя помощь.
– Договорились.
Коля подхватывает детский рюкзак, и медленно, будто сомневаясь, произносит:
– Мам, это… у меня Олька беременна, представляешь? Ты скоро станешь бабушкой. Ну… то есть, опять.
– Да ты что?! – Округляю я глаза и умильно складываю ладони вместе – Сынок, ну это отличные новости! Поздравляю!
Пытаюсь обнять этого дурня, но он не дается. Шагает назад и с подозрением смотрит на меня:
– Погоди, ты знала что ли?
– Разумеется, - улыбаюсь в ответ.
– Ой, все! Сдружились у меня за спиной, на мою же голову, и теперь против меня секретики секретничаете!
– Сдружились, - улыбка тотчас пропадает у меня с лица, - и я хочу попросить тебя не обижать Олю. А главное, предупредить, что в большинстве случаев я займу ее сторону, потому что у тебя и друзья есть и отец, который всегда поддержит, а у Оли только ты да я. И если ты ее предашь, останусь только я. Понимаешь?
– Да понимаю я, понимаю.
– Коля опускает голову и смотрит себе под ноги.
– И я… не буду ее обижать. Я очень люблю свою семью. Олю, Маркуса и того чувака, который у нее в животе. Всех их люблю.
– Ну и договорились, - миролюбиво развожу руками. – Кстати, я там утром тефтельки сделала для Оли и рис с морковочкой, как она любит. Заберешь? Дай мне десять минут, я все по контейнерам разложу и передам.
Коля на секунду зависает, чтобы обдумать мое предложение, но почему-то качает головой.
– Не надо, мам. Мы с Маркусом сами справимся.
Он подхватывает внука на руки, закидывает детский с божьей коровкой рюкзак себе за спину и идет к выходу. И только так, перешагнув порог и оказавшись в подъезде, произносит:
– Мам… это… спасибо тебе.
– За что? – Искренне не понимаю я.
Коля смотрит на меня внимательно и долго. Как в детстве.
– Получается, что за всё.
Глава 33
– Ну как там, все плохо? – оторвавшись от очередного отчета, спрашиваю Карину.
Это был второй час нашего с Ким обеда. Из блюд, принесенных официантом, мы не успели попробовать ничего. Суп, говяжьи щечки и клюквенный морс стояли где-то в стороне, пока мы изучали документы, которые Коля успел запросить в бухгалтерии.
– Это не просто плохо, это слово на букву Ж. Не жимолость. И не журавли.
– Значит, точно жопа. Можешь говорить прямо.
Из цифр, которые продолжают мелькать у меня перед глазами, я поняла только одно – мы встряли. Не Стас, а все мы, включая Шмелева, ведь ему принадлежит вторая половина фирмы.