Веридикт
Шрифт:
— Почему? — жалобно проскулила Меральда, задрав голову. Ледяная капля сорвалась с края капюшона и хлопнула ей на щёку.
— Меня не возьмут на борт экспресса, — раздражённо, но всё же немного мягче, отозвался собеседник.
— Разве я не могу поехать с вами?
— Прости, орешек, у меня одноместная платформа, — Алес смахнул каплю с её лица, но оставил взамен несколько мелких крапинок, неизбежно слетевших с рукава. — И, скорее всего, это твоя последняя возможность увидеть друга прежним.
Профессор отступил на два шага, сложил руки на груди и выжидающе уставился на девушку.
— Мне страшно, — прошептала Меральда, — Вдруг кто-то ворвётся в дом и похитит меня? Я не такая, как Иона Флетчберг. Я не смогу держать оборону и сдамся первому, кто достаточно крепко схватит за руку. Что, если меня
— Если это всё, чего ты боишься, то я в любом случае найду способ отбить твоего благоверного, — ехидно изрёк Алес Роз. — Тем не менее постарайся не выходить на улицу, пока не увидишь у крыльца дилижанс, под завязку набитый архангелами. Я встречу тебя в Мареграде. Или вернусь и разберу этот город по кирпичикам.
Девушка приняла душ, переоделась и свернулась клубочком на диване в гостиной. Настроила нейроинтерфейс на самые безоблачные и радужные сны, какие только смогла придумать, и установила будильник за полчаса до рассвета. Солнце всходило в одно и то же время, буквально выпрыгивало над головами мистолийцев, как пушечное ядро, и к шести вечера стремительно падало за горизонт оброненным мячиком. День всегда был равен ночи, как если бы свет и тьма соблюдали негласный паритет. Она старательно прислушивалась к далёкому шуму улиц, готовясь к самому худшему, но её сердце грохотало намного громче, со всего маху билось в рёбра болезненным комком. Последняя ночь перед отъездом вышла тяжёлой, тревожной, беспокойной. Девушка то и дело вскакивала, утирая со лба холодный пот. Жар скользил вдоль позвоночника, оставляя конечности почти такими же коченелыми, как у покойника. Её пугал перестук дождя и даже собственное сопение. Поэтому ученице казалось, что она не спит, а просто лежит и уже целую вечность ждёт утра. Когда синк подал сигнал, на душе полегчало, однако тело чувствовалось так, будто его набили ватой. Лоб пылал похлеще термалитового камня. «Как же не вовремя!» — подумала Меральда и заставила себя добрести до ванной. Умылась, высморкалась и провела ревизию платков. Белый с золотой нитью был изрядно измазан. Она быстро ополоснула его под струёй воды, намереваясь высушить на плите. В ближайшее время ей понадобится очень много платков. Второй — красный — выглядел приличнее, девушка обратила внимание на вышитую в уголке пурпурную розу. Очень необычно для мужского аксессуара. Похоже, лекарь Бравиати был милым парнем. Настроив термалит на минимум, чтобы ткань не спеклась, она полезла в буфет. Но вместо чайных коробочек на полках красовались тёмные бутылки с вином. Организм отчаянно требовал горячей жидкости, поэтому девушка плеснула в ковшик немного красного, разогрела и перелила в фужер. Густой напиток оказался терпким, но неприятная вязь и яркий спиртовый аромат сглаживались ощущением разливающегося по венам тепла. Меральда успела осушить почти весь бокал, когда в дверь постучали.
— Простите, мне нужна ещё минутка, чтобы собрать вещи, — прогундосила студентка, пытаясь попасть ключом в замочную скважину и яростно утирая потёкший нос. На пороге стоял лично герцог Хари. В этот раз пустой взгляд её нисколько не расхолаживал, скорее наоборот, ей захотелось действительно стать невидимой. Браслет с поддельными трансляциями буквально прожигал запястье. К счастью, комиссар привычно держал руки за спиной, вместе со своим всечитающим синком. Меральда машинально скопировала его жест, желая увеличить расстояние между нейроинтерфейсами.
— Ученица Каллепс, — вместо приветствия тихим бесцветным голосом обратился он, — У гарнизона есть к вам предложение.
Девушка поёжилась. Продрогшее утро ворвалось в маленькую прихожую и заполнило всё холодным воздухом, от пола до потолка.
— В архив комиссариата требуется специалист вашего профиля.
— Вы что же, предлагаете мне работу? — недоверчиво нахмурилась Меральда. Она бы ногу дала на отсечение за возможность покопаться в записях гарнизона. Но не сейчас, а тремя днями ранее.
— Понимаю ваше замешательство, — Хари даже не пытался использовать присущие
Так она и думала — герцог неправильно расценил её взволнованность. Посчитал, будто студентка сомневается в своей компетентности, потянет ли она столь ответственную должность.
— Так вот как вы набираете персонал? Отлавливаете в джунглях и силком привозите в Каструм-Мар? А Брид Хемпел, он что, отказался? Поэтому вы его убили? — Меральда захмелела от выпитого вина и сама того не заметила. Колкости слетали с языка раньше, чем она успевала их обдумать. Девушка всё ждала, что сейчас проснётся совесть и ей станет нестерпимо стыдно, но лицо и так горело от повышенной температуры.
— Это официальное обвинение? — бесстрастно поинтересовался комиссар. Однако ученицу уже было не остановить.
— Вынуждена вас огорчить, но гарнизону пора бы сменить тактику. Недостроенные мосты и лекари без целительного камня портят вашу репутацию. И я намерена рассказать об этом каждому, кого сегодня встречу в Мареграде.
Меральда хотела эффектно развернуться, но потеряла равновесие и впечаталась в распахнутую дверь.
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Да просто прекрасно! — с энтузиазмом откликнулась она, тяжело привалившись плечом. — Позвольте, я возьму вещи, — и, перебирая пятернями по стеночке, направилась к дивану. Упав на сиденье, она никак не могла надеть новые туфельки — нога всё время оказывалась сбоку от цели. В какой-то момент мужчина в безупречно белых одеждах опустился перед ней на корточки и решительно ухватил за щиколотку.
— Я сама! — возмутилась ученица и принялась отнимать свою конечность, почему-то вцепившись в неё обеими руками.
— Вы пьяны, — спокойно констатировал Хари и одним точным движением надел туфлю, словно математически рассчитал траекторию её метаний. Он сделал это так медленно и естественно, что Меральда удивилась бы, не будь её разум настолько затуманен. Герцог выключил термалит и придирчиво осмотрел свой пересушенный платок. Брезгливо сложил его вчетверо и убрал в сумку, которую помог пристегнуть ученице к поясу. Взял заранее приготовленный свёрток и чехол с платьем, закрыл дом на ключ и заботливо спрятал ей в карман, а потом под локоток довёл до дилижанса. Ей отдали два сиденья в передней части салона. В глазах двоилось, девушка готова была заплакать от бессилия, от неспособности найти и в деталях разглядеть дорогое сердцу лицо.
— Хотис Вертигальд! Я очень тебя люблю! — во всё горло прокричала она, прежде чем мир окончательно перевернулся и потух.
Очнулась от того, что её голова сильно откинулась назад. Взор застилало нечто голубое, достаточно яркое, чтобы разболелись глаза. Меральда попробовала сесть, но обнаружила, что прижимается к груди Азесина Бравиати.
— Не шевелитесь, — попросил он и с лёгкостью забрался на платформу экспресса. Несмотря на усиливающийся жар и головокружение, студентка возликовала. Ей удалось покинуть Мираж, а прямо над ней во все стороны растянулось настоящее безоблачное небо. Как только лекарь оторвал её от груди и усадил на место, девушке стало зябко. Она принялась растирать плечи. Азесин снял свой красный сюртук и обернул вокруг её дрожащего тельца. Затем открыл чемодан, пристроив его на коленях, и уверенно выудил пузырёк с болотного цвета жижей.
— Выпейте, — всё так же безукоризненно вежливо потребовал мужчина, протягивая складной стаканчик, наполненный водой и пятью каплями лекарства. Меральда послушно сделала несколько глотков и только потом полюбопытствовала:
— А что это?
— Эссенция таволги. До дна, пожалуйста.
Девушка обернулась. Архангелы занимали места в строгом порядке и, если бы их движения не казались такими скованными, размещение можно было принять за необычный танец. В мешанине белого и серебристого ей не удалось разглядеть ни Хотиса, ни Иону, ни маленького Иши Алрата. Допив безвкусный раствор, ученица намеревалась вернуть тару, но вместо этого в последний момент разжала пальцы и с незнакомой ловкостью рванула на себя алую ткань перчатки. Её кожа словно цеплялась о невидимые липучки, плотно прилегая к поверхности материала, но с кисти лекаря перчатка соскользнула будто мусленая.