Вильсон Мякинная голова

Твен Марк

Положеніе близнецовъ казалось Вильсону отчаяннымъ и, повидимому, безнадежнымъ. Онъ былъ убжденъ, что если не отыщутъ соучастника, то достопочтенные миссурійскіе присяжные повсятъ ихъ безъ всякаго зазрнія совсти. Если соучастникъ найдется, то это нисколько не улучшитъ положенія близнецовъ, а только возложитъ на шерифа обязанность повсить еще третьяго человка. Итальянскіе графы могли быть спасены лишь въ томъ случа, еслибъ разыскался человкъ, убившій судью Дрисколля въ личныхъ своихъ интересахъ, что представлялось, повидимому, немыслимымъ. Тмъ но мене надлежало найти настоящаго убійцу, оставившаго на кинжал отпечатки окровавленныхъ своихъ пальцевъ. Возможно, что и тогда близнецамъ будетъ вынесенъ обвинительный приговоръ, но если не удастся найти убійцу, то они ни подъ какимъ видомъ не могутъ разсчитывать на оправданіе.

Всесторонне

обсуждая обстоятельства дла, Вильсонъ размышлялъ о нихъ днемъ и по ночамъ и строилъ разнообразнйшія предположенія, которыя всетаки не приводили его ни къ какому опредленному результату. Встрчаясь съ незнакомой двушкой или женщиной, Вильсонъ подъ какимъ-нибудь предлогомъ заручался отпечатками ея пальцевъ, посл чего ему приходилось каждый разъ сознаваться по возвращеніи домой, что онъ трудился даромъ. Отпечатки эти не имли ничего общаго съ тми, которые остались на рукояти кинжала.

Относительно таинственной двушки Томъ поклялся, что вовсе ея не знаетъ. Онъ даже не помнилъ, чтобъ ему случалось когда-либо видть двицу въ такомъ костюм, какъ описывалъ ее Вильсонъ. Томъ сознался, что не всегда запиралъ свою комнату на ключъ и что прислуга иной разъ забывала замыкать двери дома. При всемъ томъ онъ думалъ, что двушка наврядъ ли часто заходила къ нему въ комнату, такъ какъ въ противномъ случа она непремнно бы попалась. Вильсонъ пытался поставить эту двушку въ связь съ воровскимъ набгомъ. Онъ полагалъ, что она была союзницей старухи, или же переодлась сама старухою и воспользовалась удобнымъ случаемъ, чтобъ обокрасть городъ. Соображенія эти поразили и очень заинтересовали Тома, который нашелъ ихъ правдоподобными. Онъ общалъ пристально поглядывать на будущее время за этой подозрительной особой въ единственномъ или же множественномъ числ. Томъ опасался, впрочемъ, что она или же он окажутся слишкомъ ловкими, дабы появиться снова въ город, гд въ продолженіе долгага времени вс будутъ, безъ сомннія, держать ухо востро.

Томъ былъ до такой степени спокоенъ, такъ грустилъ и столь глубоко чувствовалъ понесенную имъ утрату, что вс въ город о немъ жалли и относились къ нему съ сочувствіемъ. Нельзя сказать, впрочемъ, чтобъ онъ игралъ при этомъ часто напускную роль. Старикъ, считавшій себя его дядей, зачастую стоялъ въ безсонныя ночи передъ глазами самозваннаго своего племянника точь-въ-точь такимъ, какимъ Томъ видлъ его въ послдній разъ. Этотъ окровавленный старикъ не рдко посщалъ его и во сн. Молодому человку не хотлось входить въ кабинетъ, гд разыгралась страшная трагедія. Это очаровало г-жу Праттъ, которая была совсмъ уже безъ ума отъ любезнйшаго своего племянника. Она, по собственнымъ ея словамъ, постигала теперь больше, чмъ когда-либо, какой нжной и чувствительной натурой обладалъ ея голубчикъ и какъ онъ обожалъ покойнаго своего дядю.

ГЛАВА XX

«Даже самая явная и обстоятельная косвенная улика можетъ всетаки навести на неврный слдъ. Къ подобнымъ уликамъ надо поэтому относиться съ величайшей осторожностью. Возьмемъ для примра карандашъ, очиненный какой-нибудь особой прекраснаго пола. Очевидцу несомннно извстно, что эта операція произведена ножомъ, но тотъ, кто сталъ бы судить лишь на основаніи косвенныхъ уликъ, а именно одного лишь вншняго вида карандаша, могъ бы показать подъ присягой, что карандашъ этотъ обгрызенъ зубами».

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.

Недли проходили за недлями и никто не навщалъ близнецовъ, сидвшихъ въ тюрьм, кром ихъ адвоката, да тетушки Патси Куперъ. Наконецъ насталъ день судебнаго разбирательства, — самый тяжелый день въ жизни Вильсона. Несмотря на тщательнйшіе и неутомимые розыски, ему не удалось найти даже и слдовъ отсутствующаго соучастника. Разсуждая самъ съ собою, Вильсонъ давно уже называлъ невдомаго убійцу «соучастникомъ», не потому, впрочемъ, чтобы считалъ этотъ терминъ безспорно врнымъ. Представлялось, однако, всего правдоподобне что дло шло тутъ о соучастник, хотя, съ другой стороны, казалось непонятнымъ отчего близнецы не послдовали примру «соучастника» и не исчезли такъ же безслдно, какъ и онъ, а предпочли остаться возл трупа своей жертвы и дозволили схватить себя на мст преступленія.

Залъ суда былъ, разумется, переполненъ публикой и долженствовалъ остаться въ такомъ положеніи до самаго конца столь интереснаго уголовнаго дла. Не только на Даусоновой пристани, но и въ ближайшихъ окрестностяхъ

этого города, на десятки верстъ кругомъ, только и было рчи, что о предстоящемъ судебномъ разбирательств. Г-жа Праттъ, въ глубокомъ траур, и Томъ, съ крепомъ на шляп, сидли возл Пемброка Говарда, взявшаго на себя исполненіе прокурорскихъ обязанностей. За ними размстились многочисленные друзья и пріятели покойнаго Дрисколля. У близнецовъ имлся въ зал суда всего только одинъ другъ, до нкоторой степени ободрявшій своимъ присутствіемъ ихъ защитника. Это была квартирная хозяйка, относившаяся къ нимъ съ самымъ глубокимъ участіемъ и состраданіемъ. Она сидла возл Вильсона и видъ имла до чрезвычайности ласковый. Въ негритянскомъ углу, позволимъ себ указать лишь на Чемберса и Роксану въ нарядномъ плать и съ собственымъ своей купчей въ карман. Купчая являлась драгоцннйшимъ изъ сокровищъ, имвшихся у Роксаны, которая поэтому не разставалась съ нею ни днемъ ни ночью. Тотчасъ же по ввод своемъ въ наслдство, Томъ ассигновалъ Роксан ежемсячную пенсію въ тридцать пять долларовъ. При этомъ, въ разговор съ матерью, онъ позволилъ себ намекнуть, что имъ обоимъ слдовало бы питать къ близнецамъ въ глубин души благодарность за свое богатство, но поднялъ этимъ намекомъ у Роксаны такую бурю, что никогда впослдствіи не ршался его повторять. Она объявила, что старикъ-судья обращался въ тысячу разъ лучше съ ея ребенкомъ, чмъ онъ этого стоилъ, её же никогда во всю свою жизнь ничмъ не обидлъ. Роксана питала поэтому искреннйшую ненависть къ чужеземнымъ дьяволамъ, осмлившимся убить этого добраго старичка и чувствовала, что не уснетъ спокойно до тхъ поръ, пока не увидитъ, что ихъ повсили. Она пришла теперь, чтобъ послушать, какъ ихъ будутъ обвинять и твердо ршилась привтствовать обвинительный приговоръ громкимъ, «ура!» даже и въ томъ случа, если судья миссурійскаго графства посадитъ ее за это на годъ въ тюрьму. Энергически кивнувъ головой, увнчанной тюрбаномъ, она объявила:

— Какъ только постановятъ приговоръ, я непремнно выскажу ему полнйшее мое одобреніе.

Пемброкъ Говардъ изложилъ въ краткихъ словахъ сущность обвиненія. Онъ общалъ доказать непрерывной, а потому самому неопровержимой цпью косвенныхъ уликъ, что убійство совершено главнымъ изъ обвиняемыхъ. Поводомъ къ преступленію послужило мщеніе, но отчасти также и желаніе спасти собственную жизнь отъ угрожавшей ей опасности. Анджело, братъ Луиджи, своимъ присутствіемъ при убійств фактически выказалъ себя соучастникомъ въ этомъ преступленіи, самомъ подломъ и мерзостномъ, какое только можетъ быть учинено человкомъ здсь на земл. Въ данномъ случа оно было задумано самыми злодйскими сердцами и выполнено подлйшими и трусливйшими руками. Преступленіе это разбило сердце любящей сестры, омрачило счастье молодого племянника, котораго усопшій любилъ какъ сына, причинило неутшное горе многочисленнымъ друзьямъ престарлаго судьи Дрисколля, безвременная смерть котораго являлась тяжкой утратой для всего города. При такихъ обстоятельствахъ надлежитъ требовать примненія самой тяжкой кары, установленной существующими законами за умышленное убійство. Безъ сомннія, эта кара будетъ во всей строгости применна къ обвиняемымъ. Говардъ предоставилъ себ сдлать въ заключительной рчи еще кое-какія добавочныя замчанія.

Онъ самъ былъ глубоко растроганъ, равно какъ и вс присутствовавшіе на суд. Г-жа Праттъ и многія другія женщины плакали, когда онъ садился на мсто. На злополучныхъ обвиняемыхъ, отовсюду устремлены были взоры, пылавшіе ненавистью.

Со стороны обвиненія вызвано было много свидтелей. Показанія ихъ на суд отняли много времени, хотя Вильсонъ, со своей стороны почти воздерживался отъ перекрестныхъ допросовъ. Онъ зналъ заране, что нельзя заручиться такимъ путемъ сколько нибудь цннымъ матеріаломъ для защиты. Многіе искренно жалли о Мякинной Голов, находя, что адвокатская его карьера можетъ сильно пострадать на первыхъ же порахъ отъ неудачной защиты такого безнадежнаго по своему существу процесса.

Многіе свидтели показали подъ присягой что слышали собственными ушами, какъ судья Дрисколль публично заявлялъ на сходк, что близиецы сумютъ отыскать пропавшій кинжалъ, когда имъ понадобится кого-нибудь имъ убить. Въ этихъ показаніяхъ не было ничего новаго, но теперь выяснилось, что они имли значеніе зловщаго пророчества, долженствовавшаго исполниться надъ самимъ злополучнымъ старцемъ. Въ зал суда водворилась мертвая тишина и вс присутствующіе вздрагивали отъ глубокаго волненія каждый разъ, когда повторялись эти ужасныя пророческія слова.