Вкус жизни

Шевченко Лариса Яковлевна

Он говорил, что в нем вечно присутствует жажда нового, что не может противиться женщинам и ему достаточно их просящего взгляда, малейшего намека. Ему интересно раскрывать очарование каждой женщины: немолодой, не очень красивой, даже невзрачной. Он их коллекционирует, ведет им счет. Похвалялся, что уже за сто пятьдесят… Гордится своим размахом, возможностями, наслаждается собственным умением. Невелико геройство стать суперменом на одну ночь… Утверждает, что женщины его формируют, прибавляют ему какие-то новые черты, учат наслаждению жизни. Я могу это понять. Но зачем жениться, детей заводить? Ведь отцовство не его стихия. Пусть бы жил, как хотел, лишь бы безотцовщину

не разводил. Вот что меня всегда больше всего волновало. Именно этому я не могу найти рационального оправдания. Ходил бы к одиноким, гулял бы в свое удовольствие. Так нет же, ему уют подавай. А сам называл любовь верной женщины мелкой, без полета, мол, она не устраивает его. Я любила его по-матерински, а ему нужна была временная любовница, и не одна. Его бесила моя некоторая зажатость. Тогда я этого не понимала. Возможно, он поначалу сам не осознавал своей сути или не признавался себе. Ему просто хотелось «оторваться по полной».

– Теперь, когда доказать отцовство не составляет большого труда, я думаю, многие мужчины задумаются над тем, что творят, – усмехнулась Инна.

– Семья требует жертв. И самая главная высшая и насущная из жертв – потеря свободы. Ее-то он и не готов был отдать. Жертвовать упоением свободы, наслаждениями? Да никогда! Семья для него была рабством, тяготившим его подчас до невыносимости. Он не хотел подчиняться ее устоям. И тогда всё его подавляемое своенравие, строптивость, вся ущемленная сила его необузданной натуры устремлялась на меня, выливалась в злости…

– Ярко выраженный шизоидный тип, – мрачно буркнула Инна.

Аня пробормотала, ни к кому не обращаясь:

– Кто-то из писателей сказал: «Женщина больше человек, чем мужчина. У женщин прекрасная совмещенность инстинктивного с чисто духовным». В некоторых семьях я наблюдала удачное примирение глубочайших противоположностей.

Мила задумчиво заговорила:

– Говорят, курица неосознанно выводит цыплят. Но вы бы видели, как она колготится вокруг яиц, когда высиживает, как остроглазо изучает свое гнездо после того, как сбегала поесть и попить, будто пересчитывает яйца. Как настороженно оглядывает сарай, если ее испугали какие-то посторонние звуки… А в чем же заключалась осознанность поведения твоего мужа, Рита? Я вправе усомниться…

– Со Стасом я не знала слова «хочу», только «надо, надо». Никогда не капризничала, ничего не требовала… Таким, как он, не надо жениться. Только как же они без няньки хвост станут распушать?

– Некоторые мужчины любят, когда их о чем-то просят. Им тоже иногда хочется быть щедрыми. Они при этом чувствуют свою значимость… Если им не потакать в этом, они другим женщинам начинают угождать, чтобы возвыситься в их глазах, – тихо заметила Лера.

– Мой муж был жадным, – отвергла ее слова Рита.

– Вот беда, если не беден, так жаден! – рассмеялась Инна.

Рита продолжила:

– Раньше я думала: как все просто – семья, работа, и везде я на максимуме. В этом видела свое счастье. А когда узнала о художествах мужа – ко мне пришли сразу две женщины на сносях с разницей в два месяца, – я чуть с ума не сошла. Оглушила черная пустота ужаса. Все исчезло перед глазами. Мне казалось, что я нахожусь за гранью своих возможностей. Во мне все взорвалось. Я даже не пыталась усмирить в себе зверя ревности. Потом подумала, что ревность – порок, вторжение в чужую жизнь, в чужую свободу. Все равно теперь наш дом не дом, а мусорная свалка. «Ты – животное», – сказала я мужу. И одним днем раз и навсегда разлюбила… Вот и полюбуйтесь. Женихом был не очень завидным. Откуда что в нем взялось? Обаятельный, привлекательный…

А

он смеялся: «Не устраивай балаган… Добродетельная жизнь тянется как панихида. Порочная схожа с веселой песней. Ты не представляешь, как сладко тупо и бездарно тратить свою жизнь! Тебе не понять, как прекрасны в своей неопытности и боязливой пылкости молоденькие девушки, с каким наслаждением они пьют терпкое вино моей любви. Чудные встречи наедине, торопливо-жадные объяснения… и природа в нас, и наши сердца звучат в унисон…». А раньше мне говорил, что задержался на совещании. Поэт! Он был искренним в пороке и лживым в добродетели. Жил без надрыва и лишних душевных затрат, в свое удовольствие… А я вызывающе молчала. Что мне оставалось делать с моим выжженным сердцем? Я чувствовала себя ненужной до такой степени, что выть хотелось. Хорошо, что быстро с ним развязалась.

Он из тех, о ком Клара Новикова в своей юмореске сказала: «Любовь – это история в жизни женщины и момент в жизни мужчины». Его поведение сделало меня невосприимчивой к ласковым словам. Я им уже никогда не верила… А позже – я слышала – он совсем распоясался, за вдовушек принялся, шутил, что, «по правде сказать, не лучший вариант, но и я уже не тот… далеко не орел. Меня даже иногда начинает тянуть в родные палестины».

Рита жестко свела к переносице начинающие седеть брови, все еще переживая только что рассказанное. Морщинки мелкими веерами заскользили по ее лицу и скрылись где-то в корнях чуть подкрашенных волос.

«Что это сегодня девчонок так «штормит»? – в который раз удивляется Кира. Ей захотелось отвлечься от чужих воспоминаний. Свои мысли нахлынули, завертели-закружили…

– Отсутствие ярких моментов в жизни ведет к изменам? Но смотря что считать яркими моментами. Меня не прельщает сомнительная ценность развлечений твоего мужа. Он не имеет понятия о нежности, чуткости, неослабевающей любви и признает только кратковременную страсть. Разве это настоящий мужчина? Разве не иссушается, не растрачивается, не истончается сердце любвеобильного мужчины? Разве не распыляет он себя, не обедняет свою душу? – возмутилась Жанна.

– Да есть ли у него душа?.. У таких только орган… Чуткость, нежность? Такого за моим сроду не водилось. Ну, разве что до замужества, когда завоевывал. Ни дна ему, ни покрышки! – взбрыкнула Эмма.

– У мужей и жен часто возникает конфликт интересов, – попыталась нащупать тропинку к истине Аня. – Все мы неодинаковые, неповторимые, хотя в детстве у нас было много чего общего, похожего, даже одинакового: трудности, простые радости. А мыслим мы все равно по-разному, желаем разного. Из нетипичных переживаний, из исключений собирается личность. В нас интересно не общее, а личное, глубинное, может быть, генетическое; положительное, конечно.

– И какого рожна не хватало Федору? Попалась бы такая, чтобы наперегонки с ним по мужикам бегала. Интересно, как бы он тогда запел? – засмеялась Жанна, ярко представив предложенную комично-трагичную ситуацию.

Инна опять навострила уши и мгновенно отреагировала:

– Такие особи не уживаются вместе. Они себе в пару тюфяков выбирают, которые только словами умеют наставлять на путь истинный… Ох добралась бы я до Федора, показала бы, где раки зимуют! Напомнила бы о том жутком случае… Все гулящие мужики, наверное, содрогнулись, когда измученная изменами жена, застав мужа в своей постели с очередной пассией, в состоянии аффекта лишила его кое-чего… Кормящая была. Тигрица защищала свое логово от посягательств извне. Ее можно понять… – в какой-то напряженной задумчивости закончила Инна свою жестокую угрозу.