Вкус жизни
Шрифт:
«Что вполне отвечает современному балансу отношений между полами? Или это нетривиально, нетрадиционно?» – саркастически заметила я.
«Знаю, можешь не соглашаться со мной, но ты не представляешь, как мне стало легко без мужа! Какое я испытала прекрасное, совершенно неожиданное ощущение торжества свободы! Я сбросила с себя бремя тяжелых обид, неудач, разочарований, расправила в себе подавленное, казалось, вконец загубленное достоинство, сделалась сильной, все для меня сразу стало доступным. Я же с мужем чуть совсем не потеряла уверенность в себе. С голодной жадностью я отдаюсь работе, ребенку, себе, тогда как прежде мой мир крутился только вокруг мужа.
Ради кого я доводила себя до неимоверной степени изнурения? Ради человека,
В паузах между работой и заботами о дочке создаю «шедевры» (шучу) – шью эксклюзивные модели одежды для артистов нашего театра. Их роли, если хотите, глубокое исследование души каждого героя; они словно сгусток того времени… Вот на что я променяла кажущееся благополучие под названием «мужчина в доме». Конечно, не все само собой случилось, очень непросто было пробиться. А тут еще перестройка. Но главное, что муж не мешал, не перекрывал кислород. Теперь, по прошествии пяти лет, я могу уверенно сказать: разойтись – было единственно правильное решение. Кожей чувствую. Не могу советовать, но иногда мне кажется, что многим из нас не повредило бы сделать решительный шаг. Нельзя потакать произволу».
Рита слушает Жанну и думает о своем: «Многие мои разведенные подруги, выйдя на пенсию, как они в шутку говорят, «ваяют нетленное»: стишки пописывают, статейки в газеты тискают, вышивают вместе с внучками, в походы с внуками ходят. Мол, с мужьями не нашли бы свободного времени. Их же нянчить как маленьких приходилось. Их же от дивана не оторвешь. Мы же, как спутники вокруг планет, около них должны были вращаться. А вот Инна считает, что всё так называемое творчество наших подруг – всего лишь примитивная замена упущенных возможностей быть счастливыми в браке».
Жанна продолжила рассказ о племяннице:
«Хотя бы любовника завела», – пошутила я.
«Кого в любовники брать? Ту же самую посредственность с улицы, такого же слабака? Порядочный семейный мужчина не пойдет на это. Я уважаю таких. В чужую семью влезать? Благодарю покорно!
Знали бы вы, тетя Женя, сколько женихов на меня набросилось сразу после развода! Косяком шли, стаями. И всем одно от меня нужно было: квартира, уют, забота. Четко знают, что хотят, а у самих за душой – решительно ничего. Никакого с них толку… ни днем, ни ночью. И все какие-то противные, лысые, с кучей болячек и вредных привычек. Вялые, бездеятельные, капризные… Животы плещутся, что твоя волна на озере. А гонору-то! Лежалый, подбитый молью товар. Как я их?! Заслужили».
– А может, не лежалый, а выдержанный, как коньяк? – хихикнула Аня.
– Все-таки вы, детдомовские, беспросветные идеалистки, – рассмеялась Инна.
– «И все утверждали, что их намерения продиктованы самыми лучшими побуждениями. Пытались доказать мне, что представляют из себя гораздо большее, чем я о них думаю, да только мастерством перевоплощения не обладали. Я их насквозь видела с момента знакомства. Ох как я их всех шуганула! Послала, куда подальше… к вышеупомянутой прабабушке, чтобы не прилипали. Сразу доказывала бесплодность их усилий, открыто, напрямую растолковывала, что живут они со смутным, эфемерным ощущением своей полезности и что таким «раритетам» самое подходящее место на свалке. Твердо заявляла, что выхожу из игры. Не позволяла даже приударять за собой, чтобы случайно не клюнуть на чью-нибудь льстивую удочку, а потом выяснять отношения. Да, была груба и непреклонна. И никогда об этом не пожалела.
С тех пор чураюсь подобных встреч. Такой вот вотум недоверия. Не выношу мужчин с тухлыми глазами. Бросовый товар. Гнилые огрызки. Такого добра вокруг – сколько
Самое смешное, что одинокая женщина становится мужественнее, а одинокий мужчина, чаще всего, насколько я могу судить по своему окружению, превращается в никчемного. Кризис среднего возраста провоцирует этих мужчин на попытку обрести хоть какой-то осязаемый итог своей бестолковой жизни. Они, в основном, кидаются жениться по новой, якобы желая наверстать упущенное или найти то неясное, что еще мерещится им вдали. Я далека от мысли объяснять их поступки личным тщеславием – его у них нет – или желанием облагодетельствовать женщину. На самом деле большинство из них просто хотят пригреться у чужого огня. Нужен мне такой хомут, эта кабала, эта мертвечина брака? Знаю, какие опасности он таит».
– Вот не знаешь про такое, и сердце не так болит о бедных женщинах. Я, оказывается… еще… счастливая? Вот оно, женское счастье… – усмехнулась Аня.
«И что я, глупая, именовала своим счастьем? – продолжила рассказывать Жанна об исповеди своей племянницы. – Свою влюбленность, и все? Теперь в лучшем случае бывший муж раз в год, как ясное солнышко, является к дочке, о себе напоминает. Меня избегает, побаивается. Знает кошка, чье сало съела… Ладно, что было, то сплыло. Одна радость от той моей прошлой жизни осталась: дочка. И она, слава богу, в мою породу пошла.
Не понимаю я мужчин, да и не хочу понимать. Подруга у меня есть, в институте работает. Красавица, всеобщая любимица, деловая, легкая в общении. Помню, один студент-заочник, глядя ей вслед, восхищенно прошептал: «Ей сорок пять, а она как весенний цветок! Воздушна, светла!» И вдруг одним днем почернела вся, взгляд поверх голов или в пол. Оказывается, узнала, что муж изменяет. Такую себе уродину нашел – не приведи господи! Надя нянчилась с ним как с ребенком, любовью к нему расцветала, а он… ничем не искупить такое! Любовь и боль рука об руку идут, когда один из двоих недостоин любви. С таким не сотворишь чуда счастья, при всем желании не изменишь интонации отношений. Вот она, горькая правда результата возвышенных чувств… Замуж она пошла за него молоденькой, потому что умел соловьем заливаться. Как тут было не поверить в распрекрасную ложь? Видно, романтизм – наше слабое место, вот мужчины и используют эту лапшу в качестве наживки. А ведь ей было из кого выбирать», – грустной усмешкой закончила свой рассказ племянница».
– Не бог весть какой случай, лишнее подтверждение мужской непорядочности и женской несуразности, – мгновенно отреагировала Инна.
– И мне случай сейчас вспомнился. Шли мы раз с подругой по проспекту. Был чудный летний день. Нам по сорок пять. Я – высокая, 90-50-90, волосы светлые по плечам, шпильки, юбка-гофре. Не иду, а шествую. Как теперь сказали бы – модель. Ника маленькая, пухленькая, грудь пятого размера. Завязала концы блузки узлом, чтобы оголить кругленький животик. На ногах шлепанцы. Не идет, а плывет! Так охи-вздохи всех встретившихся нам мужчин были подарены только ей. Чуть ли не облизывались, пожирая глазами ее пышные телеса. А зачем тогда от жен требуют стройной точеной фигуры?.. Вот и пойми этих мужчин, – вздохнула Эмма.
– Я еще более странный случай расскажу, – сказала Жанна. – Жена у одного мужчины была преданной, а любовница загуляла. Так он вместо того, чтобы прогнать в шею, ревновать ее начал. Вроде она дороже ему стала, когда оказалось, что еще кому-то нужна. А жена, получается, никому больше не нужна, раз не изменяет, и ценить ее не надо. Вот ведь странная психология.
– Беспардонная! – зло бросила Инна. – Это по типу старого пошлого анекдота: «Дашь – б… не дашь – сука».
– Тут похуже, – гневно возразила Лиля.