Вкус жизни
Шрифт:
– На самом деле Георгий был опустившимся рефлексирующим неврастеником и слюнтяем. Его поиски самого себя, затянувшиеся на всю жизнь, не увенчались успехом. Обидно. Ну, если бы ни бельмеса не смыслил, тогда было бы понятно, но ведь лодырь темный, беспросветный. Только пыль в глаза пускать научился… И прошлый он себе нравился, и нынешнего приемлет… а толку ни от какого не было. В нем отлично уживалась масса отрицательных качеств. Ха! Была счастлива с ним, как муха в меду!.. Не сумела, да и не хотела примириться. Было бы его поведение в новинку, а то ведь всё одно и то же. Вот и решила, что при самом оптимистичном раскладе он – не вариант. Все в нашей жизни было мелко, противно. А во мне
Лиля вдруг расхохоталась. Женщины дружно ее поддержали. Лене понравилось, что подруги смеются. Ей самой захотелось отвлечься, встряхнуться, развеселиться. Но рядом опять послышалось:
– …Жалкое подобие мужчины! – Это вырвалось из уст Ани.
– Не стоил он тебя, – успокоила ее Жанна.
– Воспитанность и такт передаются из поколения в поколение, только тогда они бывают истинны.
– Опять стонете! Совсем уболтали. Панихиду не заказать? – подала голос Инна. – Открою страшную, горькую тайну: добрых и любящих жен если не покидают, так изменяют им. У наших с Лилей мужчин все хорошее в них восставало против них же самих. Они сами не знали, чего хотят, потому что были без стержня. А мы в течение всей жизни с ними пытались взрастить его в них.
– У меня была подруга. Мужу досаждала, буквально измывалась над ним, а он все равно ее любил. А когда она ушла из жизни, этот мужчина не захотел видеть рядом с собой другой женщины, хотя был еще достаточно бодрым. Вот и пойми его. Видно, опознал в ней свою судьбу, – удивляется Аня.
– Может, Георгий с самого детства никогда от жизни не ждал ничего хорошего, поэтому даже в каждом внешне благоприятном событии видел начало неприятностей? Отсюда его постоянная мрачность, неприветливость, излишняя настороженность, недоверчивость, отчужденность… И все же он был неизмеримо выше обоих моих предыдущих мужей. Животные инстинкты и алкоголь не имели над ним власти. Рук не распускал. А на язык злой был. Нет чтобы с юмором, самоиронией, как подобает умному мужчине.
– Смеяться над собой – удел немногих мужчин. Это заповедная зона избранных. Мой Вадик был из их числа, – заметила Мила.
– Не подобрала я ключика и к характеру Георгия. Из цепочки неудачных случайностей выстроилась вся моя жизнь.
– Не выгораживай мужчин. Они считали тебя железной, неиссякаемой, – сердито остановила ее Мила.
– Лиля, как я тебя понимаю! Мы с тобой по одну сторону баррикад. Георгий – твой тип! Рохля. Опять осмелилась полюбить неудачника? Переоценила свой иммунитет. У нас так: чуть зазеваешься – и ты в дерьме. Но как ты его «причесала»! – беззастенчиво рассмеялась Инна.
– Полюбила? Громко сказано. Мирного сосуществования захотела. Георгию много было дано. Не чета другим. Ему прочили славу знаменитого конструктора. И он видел себя чуть ли не демиургом. Верил в несбыточное. Но не тот был промысел божий. Не справился он со своим талантом: возносился в небо, а шлепался в лужу. Видно, не совпадало его завышенное представление о себе с мнением коллег и начальников. И на этот счет было множество неопровержимых доказательств. Без лишних слов тут все понятно. Но и этого я пыталась пристроить, приобщить. А теперь и мой ему приговор такой же... И с ним облом вышел. Все у него кое-как, на скорую руку,
– По мне лучше накричать, чем молчать. Не могу долго обижаться. Не умею скрывать того, что у меня на сердце. Я думаю, молчание – это слишком тяжелое наказание для меня и для человека, которого люблю. Я не могла себе такого позволить, – сказала Рита.
– Мне Жорка достался уже достаточно потрепанным. Вот что я тебе скажу, Жанночка: пожалела, подобрала и пригрела его на свою голову. Нарвалась на заразу. Сама себе устроила истязание. Думала, окажусь полезной. Хотела «подправить и в дело пустить», – усмехнувшись, ушла от подробного ответа Лиля. – Некоторые мужчины, привыкнув к тому, что матери с ними нянчились, надеются, что и жены станут с ними как с малыми детьми возиться. А у нас тоже работа, еще и дети. Вешать на себя еще и это великовозрастное дитя у меня вовсе не было желания. К тому же всегда хорошо пригнанный механизм терпения с третьим мужем начал сбоить.
Был бы человек приличный, еще куда ни шло, можно было бы отбросить сомнения, и то если только в разумных пределах. А он то на жалость давил, то мелко, пакостливо мстил, истощая меня эмоционально и физически. Говорят, подавленные желания могут вызывать зло даже в добрых и благородных душах. Его отношение парализовало во мне не только чувство юмора, но и желание секса. Но тоже не сразу я сделала пугающее открытие, что лучше одной растить детей. Когда сама принимаешь все решения, не на кого обижаться, – шутливо закончила свою мысль Лиля.
– Дмитрия поначалу приятно было нянчить? – спросила Жанна так, будто взяла в сообщницы Инну.
А Лиля в запале продолжала:
– Светлый юношеский оптимизм угас, хватит. Пора вещи называть своими именами. Как пошутил талантливый пианист Денис Мацуев: «Ни ноты без банкноты». Хотя, конечно, это не мой стиль. Теперь вспоминаю третий брак с чувством боли и недоумения. Счастье вообще малопонятное, выдуманное понятие. Например, благополучие, взаимопонимание – они естественней и, может, потому современной молодежи как-то ближе. Улавливаешь мою мысль?
«Лиля мягкая, но с жестким, несгибаемым стержнем внутри», – подумала Лена.
– Моя душа всегда рвалась ввысь белым лебедем, а потом снова и снова падала на грешную землю, чтобы выполнять не только то, что кроме меня в моей жизни никто не мог делать, но и то, что кроме меня никто не хотел делать. Тяжело, но надо жить, пока занавес не опустился.
– Кто-то сказал: «Чтобы войти в дверь здания человеческого величия, надо сначала пригнуться». Так вот ты, Лиля, вошла в него, – сказала Алла.
«Жизнь испытывает нас на прочность. Лилина стойкость, вера в добро, встречая сопротивление, не потеряли своей истинности. Она до последнего не усомнилась в своей способности бороться за счастье. Какая молодчина!» – восхитилась Жанна.
Голос Лили слегка дрогнул, но она справилась с ним, набрав полную грудь воздуха.
– У меня такое ощущение, что за шестьдесят пять лет я прожила несколько непростых жизней и ни в одной из них не была счастливой. А все потому, что всегда ждала настоящую любовь, надеялась, верила. Влюблялась и прямым ходом отправлялась на борьбу с трудностями. Во втором замужестве поверила, что нашла кого хотела. Боролась за любовь до последнего, а он не ценил, позволял себе нелестно выражаться по этому поводу. Откуда мне знать, может, на самом деле неуместно было суетиться? Видно, я из тех женщин, которые всю жизнь остаются няньками над своими детьми и мужьями. Была кроткая, прощала обиды. Все равно вышла неудача. Говорят, несчастье меняет человека. Это верно. Но не всегда в лучшую сторону. Поняла я, в чем корень зла, и ушла от Дмитрия.