Во имя отца и сына
Шрифт:
– Что помнили, Алексей Васильевич?
– Саша стоял перед сидящим на диване артистом и лукаво улыбался.
– Что человек должен быть человеком, иметь честь, достоинство, совесть, наконец, порядочность.
– И Посадов нахмурился.
– Это обязательно для всех людей или только для рядовых, так сказать, для масс?
– Сашины глаза сузились, а на беспокойных губах играла улыбка.
– Ты эти штучки брось, - погрозил Посадов Саше толстым пальцем.
Саша частенько донимал отца и Посадова "щекотливыми" вопросами. И всегда с колючей улыбочкой.
– Ты вот что, сходи распорядись насчет обеда, - повернулся Петр Васильевич к сыну.
Обедали все вместе.
– Вы не хотите иметь Энциклопедический словарь?
– спросил Посадова Саша. И этот вопрос задан неспроста, а с тайным смыслом. Он уже много слышал об этом словаре от Вадима Ключанского, дескать, там - торжество истины и справедливости.
– Есть такой словарь?
– заинтересовался Петр Васильевич.
– Говорят, скоро выйдет из печати. Вокруг него уже идет сенсационный шум.
– Догадываюсь, - сказал Климов-старший.
– Сами себя небось расхваливают до небес, в гении друг друга возводят.
– А зачем мне нужно собрание дифирамбов? По энциклопедии нетрудно догадаться, что это такое будет, - добавил Посадов и помрачнел.
– Я воевал в 33-й армии. Командовал ею генерал Ефремов, тот самый, которому памятник в Вязьме стоит. Между прочим, первый памятник герою Отечественной войны. Вучетич, кажется, делал. А попробуйте найдите имя генерала Ефремова в энциклопедии. Нет его.
– Мы многих, к сожалению, не помним, кем по праву должна бы гордиться Россия, - с грустью заметил Петр Васильевич.
– Возьмите Савву Мамонтова. Ведь сколько он сделал для русского искусства! Горькому и Шаляпину помог на ноги стать. А скольких художников поддержал!
– Да-а, Савва Мамонтов - это человек!
– согласился Посадов и, выпрямившись, сжал тяжелые кулаки.
– Вот о ком книгу писать надо! Был богатый человек, это верно. Но куда он, Савва Иванович, свои капиталы вкладывал? В искусство, в таланты народные. Россию любил. И не драпал за рубеж, как рябушинские. Помню, в первые годы Советской власти зашел я как-то к нему на квартиру. Жил он тогда в какой-то хибарке на Красной Пресне. Шел я к нему и думал: "Вот сейчас встречу лютого врага революции". Дескать, станет в позу, начнет ругать Советскую власть. Ничего подобного. Сидит передо мной старикашка и спрашивает: "Ну как там Федька поживает?" Это он о Шаляпине, вот о ком думал!
– Окинув взглядом Климовых, Посадов смолк.
Саша заторопился на завод.
– У нас сегодня во Дворце культуры вечер поэзии. Выступают самые молодые, самые популярные, самые-пресамые: Артур Воздвиженский и Новелла Капарулина. Пойдемте, Алексей Васильевич?
Посадов поставил на стол чашку с чаем, посмотрел на Сашу.
– А что я там не видел? Комедиантов?
– Они поэты, Алексей Васильевич.
– Лукавые глазки Саши улыбались.
– Знаменитые, всемирные. Их стихи даже "Голос Америки" цитирует.
– Вот и пускай едут в Америку. А вам, заводским ребятам, они к чему?
– рокотал ворчливо Посадов.
– Действительно, нашли кого приглашать, - хмуро бросил Петр Васильевич.
– Да этому Воздвиженскому нужно сначала русскую грамматику как следует выучить, а потом уже стихи писать.
– А зачем ему учить?
– сказал Посадов.
– Для него грамматика устарела. Потому и реформу замышляют.
– Ну пойдемте, Алексей Васильевич, - умолял Саша: к старому актеру он питал особую привязанность.
– Там вы и с Глебовым увидитесь.
– Разве что, - сдался Посадов. Сашу Климова он любил по-отечески, дарил ему разные безделушки, приглашал его на спектакли и концерты, терпеливо слушал его стихи. Впрочем, никогда не переоценивал
"Не морочь парню голову, - обычно возражал отец.
– Актер из него не получится, хороший актер, а не кривляка".
Посадов не соглашался с Петром Васильевичем, а сам Саша всерьез никогда не думал о сцене.
– А ты знаешь, я, пожалуй, пойду с тобой, - объявил Посадов, вставая.
– А то как-то нехорошо получится перед Глебовым: он просил, я обещал. Ну, до скорого, - бросил он и направился к выходу.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПОЭЗИЯ И АНТИПОЭЗИЯ
У входа в заводской Дворец культуры на рекламном щите метровые буквы:
ВЕЧЕР ПОЭЗИИ. СТИХИ, ПОЭМЫ.
ЗАРУБЕЖНЫЕ ВПЕЧАТЛЕШИЯ.
ВПЕРВЫЕ У НАС В ГОСТЯХ МОЛОДЫЕ ПОЭТЫ
АРТУР ВОЗДВИЖЕНСКИЙ И НОВЕЛЛА КАПАРУЛИНА.
Вход свободный
Начало в 18 часов
При входе в библиотеку тот же текст, только помельче. У библиотечной стойки - книжки Воздвиженского и Капарулиной с интригующими названиями: "Вниз головой", "Треугольный шар", "Космодуги", "Электронная парабола", "Я иду", "Твист и ракеты". А по другую сторону, под рубрикой "Прочти эти книги" несколько книг современных поэтов и прозаиков. Между двумя полками за барьером стоит симпатичная и торжественно-нарядная Вероника. Ей двадцать лет. У нее пунцовые от волнения щечки и черные от туши ресницы и брови. На голове - копна модных седых волос, сделанных парикмахером. Она мило улыбается, увидев у выставки среди трех друзей Сашу Климова, которого она давно уже милосердно простила, сняв с него ярлык "железобетонного ортодокса".
– Итак, чем нас сегодня будет воспитывать очаровательная Вероникочка?
– спрашивает, отвечая ей на улыбку, Саша.
– Тебе могу предложить повесть "Я не люблю вокзалов", перевод с армянского, - говорит Вероника.
– Это о чем?
– поинтересовался Саша.
– Об одном лоботрясе, который после окончания школы не знал, куда себя деть, бил окна, всех критиковал, никого не признавал и поэтому считал себя самым умным на свете парнем. Я читал, - поспешил пояснить Коля.
Вероника ухмыльнулась.
– Стоит читать?
– спросил Саша.
– Хорошая книга, - похвалила Вероника.
– Ты его не слушай.
– Девочки, рестораны, поцелуи в подъезде и на улице, - комментировал Коля.
– Очередной образцово-показательный антик, герой времени, литературы, песен и кино.
– Это уже старо, мне что-нибудь пооригинальней, - отказался Саша.
Зрительный зал был полон. Пришла на вечер поэзии не только заводская молодежь. Глебов обратил внимание, что в зале немало было пожилых рабочих: мужчин и женщин. Он сидел с краю в пятнадцатом ряду вместе с Посадовым. Впереди них - Саша Климов, Коля Лугов, Роман Архипов и Юля Законникова. Вступительное слово произнес Александр Маринин. Он говорил цветисто, темпераментно о том, что молодая поэзия завоевала сердца масс, вышла на площадь и эстрады, покорила смелой мыслью и новизной формы. Что молодые поэты ищут, выполняя наказ Маяковского: "Твори, выдумывай, пробуй". И находят. И творят. И выдумывают. Успешно. Это прежде всего относится к сегодняшним гостям: Артуру Воздвиженскому и Новелле Капарулиной.