Волчья кровь. Цена омеги
Шрифт:
Врач мнется несколько мгновений, а я ощущаю острый запах, притом знакомый. Пахнет смесью ацетона и резины. Вдруг дверь распахивается, с грохотом ударяется о стену, и на пороге показывается огромный и страшный Велибор.
Он сверлит доктора негодующим взглядом и подходит вплотную.
— Девушка стабильна, — бормочет тот и сглатывает, затем упирает взгляд в пол.
— Вон, — зловеще-холодным басом цедит белобрысый монстр.
Через мгновение мы остаемся наедине. Аура этого волка меня подавляет. Гвоздит к каталке. У меня душа в пятки уходит.
Он
— Стабильна, док сказал, — рокочет он, ухмыляясь, и медленно стягивает с себя пиджак. — Значит, готова.
21. ?
Сташа
Замираю, глядя на огромные крепкие мышцы, перекатывающиеся под тонкой сорочкой. Он меня одним ударом убить может. Ужасно страшно. Не вдохнуть. Но он останавливается на пиджаке, и принимается закатывать рукава, точно демонстрируя мне свою мощь. Предплечья толщиной с мою голень, увитые бугристыми венами. Этот великан внушает жуть одним своим видом.
Закончив, он приближается вплотную к каталке, рывком сдергивает простынку, которая укрывает мое тело, и нависает надо мной тяжелой грозовой тучей. Заглядывает в глаза, сканирует, точно мысли хочет прочитать.
— Вкусно пахнешь, сучка, — тянет он, зловеще улыбаясь. — Я рад, что ты пришла в себя. Грустно было бы, если бы умерла, пока я не успел попробовать, какая ты на вкус.
Почему-то в его словах я слышу что-то каннибальское и ни разу не сексуальное. Он смотрит на меня, как на кусок мяса, как на настоящий кусок мяса. Если во взгляде Йована я отчетливо видела желание, то тут только какой-то дикий животный голод.
— Что вам от меня надо? — спрашиваю пищащим голосом.
Он тихо смеется, но звучит так зловеще, что я сжимаюсь, голова сама втягивается в плечи.
— Это же очевидно. — Он кладет ладонь мне на колено и скользит ею вверх, сминая хлопчато-бумажную робу, в которую меня одели. Дрожу всем телом от ужаса, который пробирает до самых кончиков волос, колени стискиваются сами. — Ты моя. Я буду использовать тебя по прямому назначению.
— Я не стану вашей… — не договариваю, Велибор хватает меня за горло другой рукой и стискивает так, что я не могу вдохнуть.
Смотрю на него в панике, во рту скапливается слюна, а он, кажется, наслаждается моим видом. Рука на бедре скользит ещё выше, пробегает пальцами по нежной коже, а я ещё плотнее свожу бедра и содрогаюсь всем телом. Мне противно и страшно. Отвращение вот-вот брызнет слезами из глаз.
— Ты станешь послушной, — рокочет он, отпуская мою шею.
Шумно вдыхаю, и горло схватывает приступ истошного кашля. Велибор по-хозяйски задирает подол рубахи мне до пояса, а я так кашляю, что даже не в состоянии прикрыться. Чувствую себя совершенно беззащитно, с одной рукой, вздернутой к стойке каталки и прикованной наручником. Однако глянув на меня, громила фыркает. Точно, я и забыла про катетеры. А они, похоже, испортили ему аппетит.
Он резко разворачивается,
— Синиша!
Через несколько мгновений в палату влетает тот самый врач. Испуганно смотрит на Велибора.
— Она не готова! — рычит зверь. — Через сколько?
— Три дня, альфа, — тот едва не заикается. — Восстановление…
— У тебя сутки, — выдает альфа, только непонятно, мне или врачу, и уходит из палаты.
В воздухе резко пахнет страхом доктора, а еще ядреной смесью тестостерона альфы и моего адреналина.
— Рекомендую за сутки поправиться полностью, — бросает мне врач и тоже выходит.
Слезы таки стекают по вискам. Я окончательно влипла. И у меня куча времени переосмыслить всю свою жизнь. Особенно с учетом того, что мне осталось не так уж много. Велибор создает впечатление кровожадного палача, и я совершенно верю в то, что он получит удовольствие, убивая меня. Думаю, быстро это не будет.
Нос заложен и не дышит. Щеки мокрые от слез. Как же мне не повезло. Почему я? Как так вышло, что я была обычной девушкой, а оказалась… оборотнем? И прожила два десятка лет, не подозревая об этом? Это же должно было проявиться? Но… впервые я поймала себя на странно детализированном зрении через некоторое время после смерти тети. Полгода назад, получается, все началось? Выходит, я всегда была оборотнем, только что-то блокировало эту часть моей сути?
Сплошные вопросы без ответов. И, скорее всего, получить их я уже не успею. Мне никто не расскажет. А Велибор…
Не знаю, сильно ли влетело Зоряне за то, что она сделала, но сейчас я ей даже немного благодарна. Неизбежное отодвинулось на несколько дней, и у меня есть целые сутки придумать, как сбежать.
Оглядываю придирчивым взглядом палату. К сожалению, ничего лишнего. А что будет, если обратиться? Вывихну я себе переднюю лапу?
22. ?
Йован
— Даже не думай, Йов! — раздраженно цедит Вук, глядя в окно гостиной моего коттеджа.
Я сижу на кожаном диване. Одной рукой держу на коленях Герду, которая, урча, перебирает лапами, второй глажу её пушистый мех. Мы удивительно сдружились за эти несколько дней. Всему виной этот комок шерсти, который постоянно напоминает о Сташе.
Вук поворачивается и опирается о подоконник бедрами. Буравит меня злым взглядом.
— Ты рехнулся, Йован, — наконец говорит он. — Это самоубийство!
— Нет, я просто решил поступить правильно, — отвечаю спокойно, но внутри всё кипит.
Вук фыркает.
— Ты думаешь, убить Велибора — это «правильно»? Он сильнее тебя. Не намного, но достаточно, чтобы на дуэли выжил он, а не ты…
— Я справлюсь, — перебиваю его, отставляя Герду на пол, потому что она, требуя внимания, царапает мне пальцы.
— Ладно, допустим, — Вук кивает, подходя ближе. — Но это ещё не всё. Ты сорвёшь альянс Медных и Солнечных. Это война, Йован. Причём не только для них. Твой отец разорвёт тебя на куски. Ты отдаешь себе отчет, что он объявит на тебя охоту?