Ворожея: Лёд и Пламень
Шрифт:
Поднявшись к князю, волхв поклонился. Светозар слегка склонил голову в ответ. И рассказал Беловиду, что по пути приключилось. Задумался Беловид. Затянувшаяся зима грозила мором землянам древлянским.
Не посеешь вовремя поля — и не будет урожая. А тут еще и нечисть повылазила.
Ушел он на капище, богов испросить. Но и боги не смогли внятного ответа дать.
Порешили тогда, что надобно задобрить Змея, что в реке Уж живет. Выбрали самую красивую девку да утопили в полынье. Но и опосля этого Лель не проснулась, и весна не пришла.
И тогда Беловид вспомнил о том, что грозил Леший роду княжескому
Уговорил князя принести жертву Чернобогу. На капище бычка черного забили, щедро облив идола кровью горячей. Но и этого было мало, ответил Чернобог, но сказал, что гневаются он и Мара, не дадут они Лели проснуться.
Волхвы неделю совет держали и порешили на нем, что нужно Светозару отыскать меч Харалуг и победить темные силы.
Вспомнились князю слова нянькины да отца: «Прадед наш спрятал его, чтобы он в злые руки не попал, да где — не сказал. Говаривали, что хранится он у той ворожеи, что изгнанна им. Хотел он ее вернуть. После того как он Лешего победил, тракт да град построил, иссяк источник живой водицы. Вот и хотел он ведьму уговорить найти новый, только отказалась она, обиду глубокую затаила. Но меч на хранение приняла. А где та ведьма теперь? Никто того не знает».
Понимал князь, что ведьмы, конечно, поболе людского срока живут, но, скорее всего, ее в живых уже нет. А где меч, никто не знает, как говорил отец. Знал он только, что жила она где-то на болоте, аж за самим Туровским лесом, но где точно, только сам прадед Светозар то ведал.
С мрачными мыслями уходит от волхвов князь. Где ведьму искать, а ежели жива, отдаст ли она меч. И даже отдаст, как победить самого Чернобога.
И снова на ум ему пришли слова нянюшки: «Карачун яйцо жар-птицыно заморозил, льдами окутал. От того птица не возродилась и богиню не пробудила. А сделал он то от обиды великой на Дадона. Ему и спасать княжество от неминуемой гибели. Порешили, что князю снова плыть на остров Буян, спасать яйцо…»
Но помнил он, что без меча и верной жены делать там неча. Присел на полати, задумался. Решил, что перво-наперво меч сыщет, а потом уже и суженую свою искать станет. Меч отыскать всё же проще. Хоть какая-то указка имеется.
Бабкина загадка
— Прошка!!! — черноволосая девушка с глиняной бутылкой в руке ворвалась в избу. — Ты опять всю настойку вылакал, супостат проклятый?! — голос её не предвещал ничего хорошего.
Небольшой, покрытый чёрной мохнатой шёрсткой Домовой выронил из руки надкушенный пирожок с капустой и икнул.
— Чё сразу Прошка? Как что, так сразу я? — ушёл он в глухую оборону, прячась за покосившуюся от времени печь.
— Мне что назавтра Горке отдавать? Тебя? — девушка потрясла над головой глиняной бутылью. — Вот я тебе! — Она схватила веник, но Проша шустро юркнул за пыльную занавеску, висевшую на жерди у печи. Научил на свою голову, была добрая да покладистая, а выросла сущая ведьма.
— Я, между прочим, тебя выкормил, выпестовал… — раздался из-за занавески голос с нотками жалобными да обиженными.
— Кто? Ты? А кто меня сожрать бабке советовал? — голос юной ведьмы дрожал от возмущения. — Выпестовал он.
— А кто тебе молоко из деревни носил? Шарканок строгал да люльку из ивовой лозы делал? — девушка
В бок печи прилетела бутылка. Проша благоразумно затих. Через минуту выглянул, девка сидела на лавке, опустив голову, от чего чёрные её волосы, длинные и густые, как смоль, закрывали лицо.
— Вилька, ну ты чего? — он осторожно приблизился. — Из-за настойки, да? Там ещё ж есть… Не горюнься. — Он тронул лапкой край поневы, грубой домотканой ткани, расшитой по подолу затейливыми узорами. И вспомнил, как два года назад она с лавки в неё впрыгивала.
"Молодая девчонка стояла на грубо обтёсанной лавке и, весело смеясь, примерялась, как половчее прыгнуть, чтобы попасть точно в широко раскрытую юбку-поневу, что держала старая ведьма. Обряд был старинным и очень важным, символизирующим переход из детства в юность, в пору невест.
Бабка Ясиня, державшая поневу, была лесной, хотя уже скорее болотной, ведьмой. Она приняла найденную упырями на болоте Вильфриду как внучку и нарекла девочку этим именем. Обряд перехода из детства в юность совершался в возрасте пятнадцати весен. Девчонка должна была прыгнуть в раскрытую поневу. Если она попадала точно в середину, то считалось, что она готова к замужеству.
Вилька, как звали её домашние, домовой да кикимора с упырём, задорно смеясь, запрыгнула в поневу с первой попытки. Ясиня поцеловала её в лоб.
— Ну вот и выросла, — сказала она. — Теперь уже не дитятя".
— Бабку Ясиню вспомнила, — всхлипнула из-за завесы волос ведьма. — Расскажи мне про нее. Она мало говорила о себе.
Ясиня померла месяц назад. Прошка и Гранька с Тишкой помогли Вильфриде собрать краду и проводить ту как положено. Но тоска до сих пор не покидала названную внучку лесной ведьмы.
— А что тут расскажешь, — Проша задумался, почесывая за ухом. — Я ж уже много годов тут один жил. Старая ведьма померла, изба в запустение пришла. Крыша прохудилась, стены покосились, окна затянуло паутиной. Я уже думал, всё, помру.
— А ты-то отчего? — перебила его молодая ягиня, откладывая в сторону недошитый рушник, взятый ей, чтобы занять руки, на котором красовался затейливый узор из разноцветных ниток.
— Что бабка учила, всё мимо пролетело, — домовой покачал головой. — Мы с домом вместе помираем, как только он разрушится, так и нас не станет. Ты слухать будешь или вопросы задавать? — даже осерчал он.
— Буду, буду, — примирительно сказала Вила. — Только ты не ворчи.
— То-то же. Вот. Что я там сказал? Помирать собрался я, вот. Сижу, печаль с невзгодами да лишениями заедаю грибом сырым, ложку строгаю. Тут дверь как шарахнет по стенке. От грохота пыль с потолка посыпалась. Я кубарем и улетел за печь. И силой такой повеяло. Ажно страх меня взял. Тут и бабка твоя вошла. Волосы всклокочены, глаза яростью горят. Но дом принял её, теплом окутал. Она как-то вся и прониклась. А тут и я вылез. Новую ведьму, значится, поприветствовать. Рассказала, что её из мира чудного выгнали, что в Лесу Великом был. Выпер Лесной князь. И древлянский тожа. Она пять дней по болотам да лесам скиталася, голодала, холодала, пока избу не нашла. Так и стали вместе жить.