Восвояси
Шрифт:
Но это был далеко не сон. Перевернув на спину исхудалое тело мертвеца, Мырзаш с ужасом обнаружил в крест на крест сцепленных руках старика едва шевелящегося ребенка.
– О, биссмилях! – невольно громко выкрикнул казах…
Нагруженные поленницей трупов сани Мырзаш спешно отвез на противоположный берег замерзшей реки. Гнал вола чуть ли не галопом. Остановился у подножья высокого и широкого холма. Наверху располагалось аульное кладбище, а внизу хоронили неизвестных. Здесь земля была песчаной. Даже в лютые морозы можно было легко выкопать яму. Но мертвецов с железнодорожных путей было так
Быстро освободив сани, Мырзаш выпряг и отпустил вола.
– Не заблудишься. Сам найдешь дорогу в хлев, – напутствовал он животное.
Уже полностью рассвело. Метель наконец утихла. Сквозь поредевшие облака показались солнце и кусочки голубого неба. Мужчина с оглядкой поспешил в сторону родной мазанки. В запазухе овечьего полушубка он прятал утреннюю находку.
Мырзаш ввалился в дом и с порога потребовал у жены водки:
– Дамежан, неси скорей арак.
– Сильно продрог? – по своему поняла его супруга. – Так у меня что получше имеется. Горячий чай и свежие лепешки.
– Да не мне, – загадочно произнес муж, спешно закрывая за собой дверь и со скрипом задвигая тяжелую щеколду. – Ребенку надо.
Женщина с открытым ртом застыла посреди комнаты.
Мырзаш распахнул овечий полушубок и осторожно положил на нары найденыша.
– Ойбай! – испуганно воскликнула супруга. – Откуда это?
– Среди мертвых нашел.
– О, биссмимлях!
– Насквозь промерзший. И безсознания. Его срочно надо алкоголем растереть.
Вот уже час семейная парочка возилась с маленьким тельцем. Мырзаш осторожно разжал кулачки ребенка и извлек из каждого по одной изогнутой оловянной лошадке.
– Надо же, дитя, а какая сила в руках, – удивленно пробормотал себе под нос мужчина, осматривая погнутое олово. – А может игрушки сами покорежились, от мороза.
На растирание ушла поллитровка «Пшеничной». Свадебный подарок хранился в доме уже почти пять лет.
В завершении обильно обмазали мальчика курдючным жиром и запеленали в простынь. Уложили ближе к печке, накрыв парой одеял.
– И что теперь? – спросила Дамежан.
– Незнаю.
– Надо сообщить председателю.
– Ни в коем случае! – в знак протеста Мырзаш даже вскочил с нар. – А вдруг он скажет, типа верни туда, где нашел, положи обратно на место.
– Не дай бог! – едва слышно произнесла супруга и задумчиво добавила: – Придется отвезти в детдом.
– И как ты это себе представляешь? На чем? Который день уже буран. Дороги занесло. Да и куда? Ты хоть знаешь, где этот дом для сирот находиться? Если в Кандыагаше, то нам в одну сторону полсотни километров ехать. Если в Актюбинске, то сто километров в другую сторону переться. Да и кто меня на работе подменит? Мужики то все на фронте.
Супруги даже обговорили вариант, выдать найденыша за собственного ребенка. Но это было не реально. Мальчику наверняка уже исполнилось три-четыре года. Народ будет выспрашивать, почему и где все это время дите скрывали? Да и внешне он не был похож на казаха.
– Еще подумают, что я тебе изменяю, – ужаснулась Дамежан и прикрыла обеими ладонями лицо.
– Оставим ребенка себе, – порешил глава семьи. – Скажем, что его нам подкинули. На пороге нашли. А там поди разбери, чей он. Уж точно не сын врагов народа. Они же не могли из закрытого вагона к нам добраться? Может даже русский или украинец.
– Так у мальчика обрезание, – напомнила
– Ну и ладно. Пусть будет татарином или евреем…
Спустя две недели полумертвый найденыш заговорил.
– Нохчо, нохчо, – в бредовом состоянии без умолку повторял мальчик.
– Наверное пацана так в семье звали, – порешил Мырзаш. – Нохчо, так Нохчо. Будешь, Нохченок, мне сыном…
В Восток пришла весна. Не подумайте, что здесь ошибка и не удивляйтесь, что написано с большой буквы. Востоком называлось отделение совхоза “Пролетарский”. В вихрях революции и начала строительства социализма с наименованиями особо не заморачивались: аул находился к востоку от главной усадьбы совхоза – поселка Аккемир – значит и быть ему Востоком. Названия других отделений совхоза сложились еще до коллективизации: Левоневское, Шевченко, Золотонош и Жарык.
Яркое апрельское солнце успело освободить казахстанскую равнину от снежного покрова, пробуждая своим теплым дыханием затаившуюся в земле жизнь. Лишь только между саманными мазанками аула, то там, то здесь, еще виднелись серые остатки зимних сугробов.
В степи сквозь остатки прошлогодней полыни проклевывались первые поросли бузлики. Ребятня аула, вооружившись ножами и лопатами, зачастую на коленях, согнувшись как сыщики с лупой в руке, выискивали на коричневом грунте нежные, гранатового цвета стебельки “т?йетабана”. Так загадочно у них назывались съедобные витаминные луковицы весенних цветов. “Т?йетабан” дословно переводится как верблюжий след, форма которого действительно напоминает бутон нераспустившегося цветка.
На прилегающей к поселению извилине речушки Уш карасу виднелась одинокая фигура. Женщина полоскала белье.
Краем глаза, боясь спугнуть, Дамежан наблюдала за необычной птицей на противоположном берегу. Таких больших молодая казашка еще не видела. Из школьных книжек Дамежан знала о ее существовании, но никогда не встречала аиста живьем. Раньше их вообще не было в здешних краях. Белая птица, с черными концами крыльев, длинной шеей, длинным, тонким, красным клювом и длинными красноватыми ногами, степенно расхаживала вдоль полого песчаного берега, выискивая меж сухих обломков прошлогоднего камыша остатки погибших во время недавнего половодья рыб.
Чуть поодаль в заречье, на высоком холме расположилось небольшое кладбище. Захоронения кочевников продуманно располагаются на возвышенности и обязательно вблизи пусть хоть маленького, но источника воды. Потому заблудившийся в знойной, раскаленной от солнца степи умирающий от жажды путник, завидев еще издали приметные высокие контуры бейит [22] , понимал, что спасение рядом. Там есть вода.
На крыше единственного на все кладбище высокого кумбеза, аисты умудрились свить свое гнездо. Слава коммунистам! После революции большевики расстреляли полумесяц, традиционно украшавший куполообразную вершину мусульманского погребения. Образовавшуюся там выемку с годами все больше и больше размывали дожди и разрушали ветра. Огромное гнездо аиста, закрыв собой пробоину, стало для кумбеза спасением и одновременно коммуналкой различным мелким птахам – воробьям, трясогузкам и скворцам.
22
Бейит (каз.) – могилы