Восвояси
Шрифт:
– ?ке [18] ! – радостный детский крик пронзил уши.
– Кошаканым менi? [19] , – ответил мальчику отец и подхватил карапуза на руки. Заботливо прижал к себе. Время от времени они что-то нашептывали друг другу на ухо. При этом мальчуган заливисто смеялся, ловко уворачиваясь от отцовских поцелуев.
Детский смех заполнил всю поляну. Он становился все звонче и звонче. Когда-то вообще стал невыносимым. Спящий вздрогнул и проснулся. Огляделся во сне.
18
?ке (каз.) – отец
19
Кошаканым менi? (каз.) – ягненок ты мой
Безжалостно и окончательно разрушая волшебство сна, неистово задребезжал будильник. Темноту нарушил мерцающий свет керосиновой лампы. Спавший в ужасе вскочил на ноги, в не понятках рассматривая свои пустые руки. Мужчина был невысокого росту, но его растрепанные черные волосы сейчас задевали потолок, а босые ступни на половину утопали в одеяле из разноцветных лоскутов. Это потому что постель располагалась на полуметровом возвышении от глиняного пола поверх сколоченного из деревянных досок два на три метра настила. Подобие нар, занимали большую часть комнатушки.
– Мырзаш, очнись! Что? Что с тобой? – испуганно вскрикивала стоящая у низкой двери молодая женщина с распущенными длинными волосами и в ночнушке до пят. В одной руке она держала керосиновую лампу.
– Сон приснился, – нерешительно и задумчиво пробормотал мужчина, прикрывая ладонью еще чувствительные спросонья открывшиеся глаза. – Дамежан, опусти лампу.
– Про войну?
– Да нет. Добрый.
– Тогда чего как полоумный орал? Опять рана болит?
Мырзаш промолчал, а про себя подумал:
– Странно все это. Умудрился заснуть во сне, а двойной отдых не получился. Еще хуже уставший, чем был вчера вечером.
– Ты приляг бы еще на часок, – подошла и обняла супруга Дамежан. – Время только пять.
– Не получится. Сегодня моя очередь собирать мертвых у железной дороги. Председатель приказал до рассвета это сделать. Чтобы днем пассажиры поездов трупы не видели.
– Биссмилях! О, биссмимлях [20] ! – прикрыв рукой рот промолвила казашка. – Кто эти несчастные?
20
Биссмилях, Бiссiмаллаh (араб.) – О Господи!
– Говорят, что предатели Родины. Из стороны Астрахани и Шевченко [21] везут. В основном крымские татары, курды и чеченцы. Есть поезда чисто с немцами. Но не с фашистскими, а с нашими, советскими. Их предки получается еще при царе в Россию переселились. Там совсем нет мужчин. Одни лишь старики, женщины и дети.
– А зачем они умерших посреди степи бросают?
– Я так понимаю, что охранникам запрещено выгружать мертвых на станции Кандагач.
21
Казахстанский город Шевченко на берегу Каспийского моря – ныне Актау
Мырзашу было едва за двадцать, а он успел отвоеваться. Получил тяжелое ранение в живот. Осколок фашистского снаряда навсегда застрял у казаха в голове. В конце сорок первого его демобилизовали и он вернулся в родной аул. Мужчина был небольшого роста и плотного телосложения. С прекрасными и густыми, черными как смоль волосами, с выразительными миндалевидными глазами на широком и скуластом лице. Внешность, как и по-кавалеристки слегка кривые ноги, явно достались ему в наследство от предков – степных кочевников.
С красавицей Дамежан они поженились еще до войны. Прошло считай четыре года, а детей Всевышний им так и не подарил. Мырзаша настораживало то обстоятельство, что все семьи старших сестер его супруги тоже были бездетны. Но мужчина любил свою жену всем сердцем и решил смириться с этой участью. Вот только во сне ему все чаще и чаще почему-то стали сниться дети.
Вторую ночь подряд свирепствовала метель. И если в голой степи снегу не за что было зацепиться, то среди мазанок аула сугробов намело по пояс взрослому мужчине.
Восток – отделение совхоза “Пролетарский” – располагался на извилине речушки Уш карасу, в двадцати километрах от центральной усадьбы Аккемир. В принципе – глухомань. Если не считать проходящую рядом ветку железной дороги. К ней сейчас и направлялся Мырзаш.
Он ехал на санях, в которые запряг совхозного вола. Огромное почти белого цвета животное не только легко тащило широкие и тяжелые деревянные полозья, но и служило сейчас защитой от пронизывающего ветра со снегом. Мырзаш представил, как невидимый Всевышний распорол миллион пуховых подушек и пустил перья на растерзание вьюги.
Сквозь плотную завесу снегопада едва просматривалась прямая черная полоса двухметровой длины рог вола. Само же белое туловище быка полностью сливалось с окружением.
Никто точно не знает, когда и откуда в степи появились эти животные. Великаны были выше и потяжелей верблюдов. Если верить белобородовым аксакалам, на спинах огромных волов в начале века в Казахстан добирались переселенцы малороссы.
Искать умерших пришлось практически на ощупь. Их полностью занесло снегом. Лишь небольшие холмики посреди ровной белой степи выдавали расположение оставленных здесь трупов.
Мырзаш разгребал сугробы руками, доставал окоченевшие тела и складывал их штабелем на сани. Некоторые трупы были полностью голые. Другие раздеты до нижнего белья. И лишь единицы оставались одетыми в какие-то лохмотья. Видимо охранники побрезговали снять эти одеяния.
Едва склонившись над очередным сугробом, Мырзашу показалось, что он услышал детский плач. Он даже отпрянул.
– Этот сон меня и на яву уже преследует, – раздраженно выкрикнул и выматерился мужчина. – Из-за осколка в голове мне всюду дети мерещатся.