Война сердец

Darina Naar

— О, прекрасная дама, да вы легки как пушинка. Вы танцуете превосходно, сеньора!

— Можно просто Эстелла. И вы тоже прекрасно танцуете, сеньор Фрейтас, зря вы сетовали на свою неуклюжесть.

— Признаться, вы меня удивили, когда пригласили на танец. Хоть вы и в маске, но вы мне кажетесь совсем юной.

— Я действительно гораздо моложе вас, — подтвердила Эстелла. — И я вас пригласила на танец не с корыстной целью соблазнения, как могло бы показаться. Я хотела с вами поговорить так, чтобы нас никто не услышал.

— Вот как? И о чём же? — искренне заинтересовался алькальд.

— О моей матери.

— Не понял.

—

Роксана, вдова Гальярдо де Агилар, та женщина, что вас обхаживает весь вечер, — моя мать.

— Неужели? Кто бы мог подумать?

— Я хочу вас предостеречь, — прямо сказала Эстелла. — Она вознамерилась заполучить вас в мужья, потому что хочет вернуть себе статус первой дамы. Даже если она будет говорить вам, что она вас любит и всё такое, не верьте. Может, с моей стороны дурно так говорить о родной матери, но я знаю её, как свои пять пальцев. Эта женщина до корней волос лжива. Она угробила двух мужей, в том числе и моего отца, и вас угробит, если вы пойдёте у неё на поводу.

У Алехандро Фрейтаса не было оснований Эстелле не верить, но ей показалось, он не удивлён её словам.

— А зачем вы мне всё это говорите, сеньора, то есть Эстелла?

— Потому что я не хочу, чтобы вы попали в лапы моей матери. Вы мне кажетесь хорошим человеком. Я в этом убедилась, когда вы честно сказали, что не являетесь автором лекарства от чумы. Дело в том, что я знаю Данте, того человека, который приготовил лекарство. Он... мой близкий друг. Он действительно не хочет славы, он не выносит внимания к себе, у него такая натура, — пустилась в объяснения Эстелла. — Но я думаю, вы должны что-то для него сделать. Это неправильно, что он пожелал уйти молча. Было бы хорошо разыскать его, — Эстелле только что пришла в голову эта идея — попросить алькальда помочь ей найти Данте. Да, она была на него обижена, но ей хотелось с ним объясниться. Нельзя расставаться вот так.

— Я с удовольствием разыскал бы этого человека, — кивнул алькальд. — Думаю, он заслуживает какой-то награды или уважения хотя бы. Если бы не он, чума никогда бы не закончилась, что правда, то правда. А что касается вашей матери, Эстелла, вы зря принимаете меня за дурака.

— Не понимаю.

— Я прекрасно вижу её игру и вижу чего она хочет. Но даже если бы я и попался на эту удочку, я бы не смог на ней жениться.

— Почему?

— Ну-у, об этих причинах я предпочитаю не рассказывать, — он улыбнулся. — Хотя Роксану не мешает научить уму разуму. И у меня есть одна идея.

— Да?

— Да. Спасибо, Эстелла, что решили мне помочь, но прошу вас, не вмешивайтесь. С вашей матерью я разберусь сам, уж поверьте мне.

Вальс закончился. Алехандро Фрейтас хотел проводить Эстеллу на место, но она предпочла не возвращаться к мужчинам, а стала прогуливаться по округе. Перед глазами всё плыло от количества выпитого. Завтра проснётся с головной болью. Да ещё и накурилась как уличная девка. Но она же вправе расслабиться. Да пропади всё пропадом! Ради кого и чего она всю жизнь старается вести себя как кукла: это нельзя, то не можно. Нет, хватит! С этого дня она будет сама решать что ей делать и как себя вести. И пусть общество рвёт на себе волосы, бесится, обзывает её любыми словами, ей от этого не горячо и не холодно.

Взяв бокал пунша и сигариллу, Эстелла уселась на канапе напротив дамской компании. С высокомерием глядя в их сторону, она смачно закурила и, попивая пунш,

выпятила полуобнаженную грудь. Пускай завидуют. Хоть лица дам и были скрыты, по их набыченно-взъерошенным фигурам и змеиному шушуканью, Эстелла поняла кого они обсуждают. Вот и прекрасно, она им дала тему для разговора, не всегда же обсуждать пелёнки да пирожки.

Интересно где Сантана? За всеми этими интригами она напрочь забыла про подругу. Ах, вот же она! В своём лимонном платье с подвесками на корсаже хохочет в обществе одноглазого пирата. Видимо, он её заинтересовал. Чем дольше Эстелла разглядывала кавалера Сантаны, тем больше склонялась к мысли: где-то она его видела. Высок, широкоплеч, с немного тяжёлой походкой. Но голова пирата была укрыта красной тканью, а часть лица перерезала чёрная повязка, так что идентифицировать его возможным не представлялось.

Увлечённая разглядыванием округи и выведением из себя ненавистных ей клуш, Эстелла не сразу заметила, что на неё пялятся жгуче-чёрные глаза. Их обладатель — высокий, стройный мужчина, одетый в бархатный тёмно-синий фрак с очень длинными фалдами, расшитыми узором в виде серебряных змеек, и белые кюлоты, вставленные в чёрные сапоги с пряжками. На голове — цилиндр, волосы длинные, иссиня-чёрные, увязаны в хвост; белые перчатки, кружевная рубашка с жабо. Трость с серебряным набалдашником. Явно аристократ. Он смотрел на Эстеллу в упор, не мигая, разглядывал её как картину или музейный экспонат, и она, в конце концов, этот взгляд почувствовала. Обернулась. И всё поплыло. Замелькали лица, наряды, обстановка, снующие туда-сюда горничные. Мир перестал существовать. Остался лишь этот человек с антрацитовыми глазами, что сияли сквозь чёрную маску летучей мыши, как два месяца в ночи.

Мужчина скользил взглядом по лицу Эстеллы, по губам, по декольте... И тут-то Эстелла впервые подумала, что оно чересчур большое. Да, у неё красивая грудь, и она всегда ей гордилась, но сейчас она почувствовала себя раздетой. Предательский жар разлился по венам, а сердце буквально вырывалось из груди. «Хорошо, что есть маска», — подумала Эстелла, ощущая как щёки заливает румянец. Она схватила веер и начала им обмахиваться. Что ж такое-то? Наверное, она слишком много выпила, и у неё помутился рассудок.

Из омута странных, неконтролируемых чувств Эстеллу вырвал зелёный кактус, который плюхнулся рядом с ней на канапе.

— Ох, и упарилась я в этой маске, сил уж нет! Когда уже можно будет их снимать? — спросила бабушка Берта, выставляя на стол свою съестную добычу: шоколадные пирожные с малиной, венские вафли, дымящийся кофейник и фарфоровые чашечки.

— В полночь, бабушка.

— Ох, ещё целый час до полуночи, с ума спятишь! — покачала головой Берта, сдвинула маску набекрень и запихнула в рот самое большое пирожное. — Вкушняфина. Хофефь?

— Нет, спасибо, — отказалась Эстелла. — Я слежу за фигурой. Бабушка, а где ваш муж? Что это вы одна ходите?

— Да он там, с мужчинами ерунду всякую обсуждает. Не буду ж я сидеть с ними. С тоски помрёшь, — она оглядела Эстеллу. — А чего это у тебя с платьем? Не слишком ли большое декольте, ась? Прикройся шалью.

— Перестаньте, бабушка. Я люблю глубокие декольте, — заспорила Эстелла. Черноглазый всё продолжал буравить её взглядом. Может, он уже позовёт её танцевать?

— А чего это от тебя табаком пахнет? — не унималась бабушка принюхиваясь. — Ты чего ж, курила что ли?