Война сердец

Darina Naar

Он изучил её каким-то диким, затуманенным взором.

— Данте, не уходи, только не уходи. Давай поговорим, — взмолилась Эстелла в страхе, что он опять сбежит. Погладила его по щеке, влажной от слёз.

— Чего ты хочешь, красавица? — выдавил он устало. — Я уже говорил тебе: ты очень хороша, и мне с тобой хорошо, даже чересчур. Ты сделала невозможное, ты влюбила в себя человека, который любить не может. Но нам с тобой не по пути. Я так решил и не желаю это менять.

— Но ведь ты сам пришёл на бал! Сам написал мне записку и заманил в сад! — вскричала Эстелла. — Зачем ты меня

целовал, если я тебе не нужна? Зачем ты мучаешь меня? Я была на тебя зла, когда ты сбежал из госпиталя, бросил меня, и мы даже не поговорили. И сейчас ты делаешь то же самое. Почему ты сначала приходишь, а потом убегаешь? Что я тебе сделала, Данте? Зачем ты так со мной? — уронив лицо в ладони, Эстелла заплакала.

— Перестань, красавица, умоляю, не надо сантиментов, — голос Данте дрогнул, и Эстелла разрыдалась сильнее (уже специально).

— Ну нет, только не это! Не надо выть, прошу тебя, я не люблю слёз! — Данте попытался встать, но Эстелла повисла на его шее, лепеча:

— Нет, нет, не уходи... Ты мне нужен, Данте.

— Зачем?

— Потому что я тебя люблю.

— Мы это уже обсуждали. Между нами всё кончено, — прижимаясь к Данте, Эстелла чувствовала, как бешено колотится его сердце.

— Тогда зачем ты пришёл на бал?

— Не знаю...

— Не знаешь? А я знаю, — шепнула она ему в ухо. — Ты хотел увидеть меня.

Он молча кивнул, закрывая глаза. И уже не пытался уйти.

— Я люблю тебя, Данте. А ты любишь меня. Наша любовь жива, как и прежде. Зачем нам расставаться?

— Это невозможно, невозможно... — пробормотал он, отпихивая Эстеллу и хватаясь руками за голову.

— Почему? — Эстелла едва не рыкнула от гнева. Ей захотелось Данте побить. Ну что за человек? Чего ради он над ней издевается, может, мстит за те слова, что она ему наговорила?

— Мы с тобой расстались, потому что Маурисио мне угрожал, что убьёт тебя, — напомнила Эстелла осторожно. — Но сейчас он изменился, стал мягче. Давай убежим, только ты и я, вдвоём...

— Нет, — отрезал Данте. — Я не собираюсь никуда бежать, тем более с тобой.

— Данте, миленький, объясни, что происходит, — умоляюще прошептала Эстелла. — Я думала, мы помирились, когда ты пришёл в госпиталь. Ты спас мне жизнь, а теперь ты хочешь её забрать. Я не могу жить без тебя. Мы оба не можем друг без друга и ты это знаешь, и я это знаю.

Он глянул на неё как-то болезненно.

— Того Данте, которого ты любила, его больше нет, — взор Данте стал жёстким. — А тот, что есть сейчас, если ты узнаешь его ближе, ты его возненавидишь. А я этого не хочу. Я не хочу видеть в твоих глазах ненависть.

— Не говори так, я тебя люблю, ты самое дорогое, что у меня есть. Я не могу тебя ненавидеть. Что случилось, Данте? Ты сделал что-то дурное, да? Миленький, расскажи мне, мы вместе со всем справимся.

— Ты правда хочешь это знать? — он сузил глаза, и они превратились в две злые чёрные полоски.

— Да, хочу! Я хочу знать что происходит. Я хочу тебе помочь.

— Мне ничем уже не поможешь. Я убийца, — сказал он.

Наступила пауза.

— Что?

— Я убийца, я убил несколько человек, включая Каролину Ортега, мою приёмную мать. А потом вырезал у неё

сердце и сварил из него то зелье, что спасло жизнь тебе и всему городу, — добил Данте сурово. — Ну, что скажешь? Ты ещё хочешь быть со мной? Любить меня, целовать меня, а, красавица?

Глаза его блеснули как два стальных ножа, и Эстеллу вдруг обуял страх. Страх животный. Он безумен. Это не тот Данте, которого она любила. Даже если эти убийства — плод его фантазии, от этого не легче.

— Что, испугалась? — выплюнул Данте в ответ на её молчание. — Да, я чудовище! Я могу сделать всё, что угодно. Могу убить и тебя, если приспичит, — и Данте захохотал грубо, зловеще. — Ну что ты молчишь, красавица? — схватив Эстеллу за плечи, он потряс её. — Отвечай! Ты ещё хочешь быть со мной? Со мной, с таким, какой я сейчас, а не с тем, что уже не вернётся никогда!

— Нет! — крикнула Эстелла громко и отпихнула его — Данте ударился спиной о дерево, а она вскочила на ноги. — Ты не тот Данте, который мне нужен. Я любила другого мужчину, ласкового, заботливого, смелого, у которого в порядке с головой. А ты... ты не в себе, ты другой человек! Ты безумен и несёшь бред! Ты спрашиваешь хочу ли я любить умалишённого? Нет, не хочу!

И она побежала прочь. Подальше. Подальше от него!

Данте упал ничком на землю, обхватив голову руками, и даже не попытался Эстеллу удержать.

Когда Эстелла добралась до замка Рейес, начался ливень. Он пошёл стеной, — собственные руки нельзя было увидеть, не поднеся их к носу. Эстелла угодила под самое начало дождя, и, как он хлынул, она наблюдала лишь краем глаза, скрываясь в парадной.

В замке стояла тишина. Маурисио, наверное, уже спит. И, интересно, вернулась ли Мисолина с бала? Хотя нет, неинтересно. Чтоб её волки разорвали.

Эстелла была взвинчена донельзя. Она обиделась на Данте и разозлилась на себя за то, что побежала за ним. Её взбесило его странное поведение и дурацкие бредни про убийства. В конце концов, ему уже не шестнадцать лет. В двадцать три года пора вести себя как мужчина. Да, она любит Данте, но себя она тоже любит. Сколько можно с ним нянчиться, бегать, упрашивать, уговаривать его взять себя в руки? Не хочет быть нормальным, ну и чёрт с ним, она будет жить своей жизнью.

Алкоголь, выпитый на балу, ещё действовал на Эстеллу, поэтому она не могла трезво оценить поведение Данте. Ей казалось, что он над ней насмехается, кося под сумасшедшего. Но ведь она маркиза, а не безродная крестьянка, она не позволит над собой изгаляться.

Пройдя в гостиную, Эстелла зажгла канделябры и пригубила ещё три стакана бренди. В смеси с уже выпитыми пуншем и виски это дало чудовищный результат — мозг отключился окончательно.

Когда в три часа ночи распахнулась парадная и в неё вошёл Маурисио, стряхивая капли дождя со шляпы, он увидел, что Эстелла стоит посреди гостиной.

— Ах, вот вы где, дорогая! Как хорошо, что вы уже дома, а то на улице жуткий ливень. Я поехал в дом алькальда искать вас, но попал под дождь. Пришлось сидеть там и пережидать непогоду, слушая бесполезные светские разговоры, — сообщил Маурисио радостно. — Стало быть, вы уехали раньше? А ваша сестра с вами? Её я тоже не нашёл.