Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6
Шрифт:
— Покажи маринады, — сказал я. — И бухгалтерию. Хочу видеть всё.
Нисида повёл нас к чанам с уксусом и травами, объясняя, как выдерживают маринады с имбирём, кунжутом, юдзу. Его голос пылал страстью, но он бросил быстрый взгляд на жену, когда я упомянул бухгалтерию. Ичиро заметил это, его ручка замерла над блокнотом.
— Книги покажем, — буркнул Нисида. — После осмотра.
Мы подошли к чанам с маринадами, где запах был острым, уксусным, с пряной ноткой трав. Нисида объяснял: рисовый уксус, имбирь, кунжут, выдержка месяцами для глубины вкуса. Рабочие мешали смеси, пар поднимался, оседая на лицах. Ичиро задавал вопросы
Я подошёл к нему, мои шаги были осторожными, чтобы не спугнуть. Хиро, высокий, с зализанными волосами, выглядел так, будто предпочёл бы быть где угодно, только не здесь.
— Хиро, — сказал я, мой голос был спокойным, но твёрдым. — Твой отец хвалит цех. Не хочешь посмотреть?
Хиро убрал телефон, его улыбка была натянутой, почти высокомерной.
— Господин Мураками, — сказал он, пожав плечами. — Это не моё. Соусы, бочки — скука. Папа любит это, а я за город, за тусовки. Здесь воняет, каждый день одно и то же. Ненавижу этот рыбный запах!
Я посмотрел на него внимательнее, мои глаза сузились. Хиро был слабым звеном — не в деле, не в семье, не в бизнесе. Он мог быть проблемой.
— Скука? — сказал я, мой тон стал чуть резче. — Эти бутылки стоят в ресторанах Токио. Это вкус, который цепляет. Ты мог бы раскрутить это.
Хиро хмыкнул, его губы скривились в полуулыбке.
— Может, — сказал он, но его взгляд говорил: «Мне плевать». — Папа хочет, чтобы всё осталось, как есть. А я хочу жить. Не хочу всю свою жизнь жертвовать ражи этого завода. Я жить хочу.
Я кивнул, запоминая каждое слово. Хиро был не просто равнодушным — он был риском. Если цех перейдёт к «Спруту», этот парень может саботировать сделку или выдать секреты. Я повернулся к Нисиде-старшему, который всё ещё говорил о маринадах, его голос эхом отдавался в цехе.
— Господин Нисида, — сказал я, прерывая его. — Давай о бухгалтерии. И о твоих технологах. Хочу знать всё, прежде чем говорить о цене.
Нисида нахмурился, но кивнул, его жена шагнула вперёд, открывая папку. Ичиро записывал, его взгляд метался между семьёй и мной. Цех был золотой жилой, но я чувствовал, что под поверхностью таится что-то ещё — не в цифрах, а в людях. Мысль о Юто вспыхнула снова: баланс, которого здесь не хватало, был тем, что я искал. Но Юто исчез, и теперь я должен был найти его — или хотя бы его след — в этом мире соусов, бочек и семейных тайн.
Шоссе тянулось серой лентой, уводя нас из Кавасаки обратно в Токио. Я сидел на заднем сиденье, глядя, как склады и грузовики сменяются пригородами, а затем — небоскрёбами, вырастающими, как вызов. Ичиро вёл машину, его пальцы постукивали по рулю, но он молчал, давая мне пространство. Он знал, что после таких встреч я копаюсь в деталях, как хирург в ране.
Цех Нисиды был золотой жилой — чистый, с крепкими контрактами и соусами, которые могли бы дополнить «Жемчужину» и, возможно, «Баланс». Но Хиро, сын Нисиды, был как ржавчина: равнодушный, отстранённый, с его тусовками. Его слова — «это не моё» — эхом звучали в голове, и я чувствовал, что он может стать проблемой. Уклончивость с бухгалтерией тоже настораживала. Нисида-старший был честен, его страсть к делу горела, как моя к «Спруту», но семья была расколота, и это пахло риском. Я потёр
Ичиро кашлянул, его взгляд мелькнул в зеркале заднего вида, ловя мои глаза.
— Кенджи-сан, — сказал он, его голос был осторожным, как будто он шёл по тонкому льду. — Что думаешь о сделке? Цех, Нисиды, цена… стоит ввязываться?
Я выдохнул, откидываясь на сиденье. Кожа скрипнула, и я посмотрел на Токио, где залив сверкал под серым небом. Ичиро заслуживал честности — он был не просто моим стратегом, он был тем, кто держал «Спрут» на плаву, пока я валялся в больнице.
— Цех — находка, — начал я, мой голос был хриплым, но твёрдым. — Соусы — высший класс, особенно соевый. Три года ферментации, вкус, как у Юто… — я осёкся, поймав себя на мысли, и тряхнул головой. — В смысле, баланс идеальный. Контракты с ресторанами — это поток денег, если перезаключим. Оборудование свежее, рабочие знают дело. За 270 миллионов иен это выгодно, даже с учётом рисков.
Ичиро кивнул, его пальцы перестали стучать, но он ждал продолжения. Он знал, что я не останавливаюсь на плюсах.
— Но? — спросил он, его тон был мягким, но настойчивым. — Я видел твой взгляд, когда Нисида говорил о технологах. И Хиро… он тебе не понравился.
Я хмыкнул, уголок губ дрогнул. Ичиро читал меня, как открытую книгу, и это одновременно раздражало и успокаивало.
— Хиро — проблема, — сказал я, мой взгляд скользнул к окну, где небоскрёбы уже закрывали горизонт. — Он не в деле. Соусы, цех, наследие отца — ему плевать. Он хочет тусовок, маркетинга, «жить». Если мы купим цех, он может саботировать — из лени или обиды. Или, хуже, сольёт рецепты конкурентам. Я не доверяю ему.
Ичиро записал что-то в уме, его брови сдвинулись.
— Согласен, — сказал он. — Хиро — слабое звено. Можно вывести его из сделки, но Нисида-старший привязан к семье. Он не продаст, если сын не получит свою долю. Именно про него он и говорил — хочет оставить его в цеху в любой должности, лишь бы он там был. Надеется старик, что сыно кего одумается. Но это вряд ли.
— Тогда надо нейтрализовать Хиро, — сказал я, мой голос стал холоднее. — Дать ему деньги, но держать подальше. Или найти на него рычаг. Выясни, чем он живёт — долги, связи, что угодно. Если он риск, я хочу знать всё.
Ичиро кивнул, его лицо стало серьёзнее. Он привык к моим методам, но я видел, что он всё ещё беспокоится за меня.
— А что с бухгалтерией? — спросил он. — Ты заметил, как Нисида и его жена переглянулись, когда ты про неё заговорил.
— Да, — сказал я, потирая повязку на руке. — Они что-то скрывают. Может, долг, может, махинации с налогами. Я не подпишу, пока не увижу каждую цифру. Организуй аудит, независимый. И поговори с их клиентами — лояльны ли они, или контракты висят на волоске.
Ичиро сделал пометку, его ручка скользнула по блокноту, который он достал из кармана.
— Сделаю, — сказал он. — Но, Кенджи… ты уверен, что хочешь ввязываться? Цех хорош, но с семьёй Нисида будет морока. И ты… — он замялся, его взгляд снова метнулся ко мне в зеркале, — ты только что выписался. Может, не стоит брать всё на себя?
Я стиснул зубы, чувствуя, как раздражение вспыхивает. Ичиро был прав, но я ненавидел, когда мне напоминали о слабости. Больница, рёбра, Юто — всё это было как цепи, которые я хотел сбросить.