Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6
Шрифт:
Рядом, припав к полу, рычала его собака — огромный кане-корсо по кличке Кай, с чёрной шерстью и глазами, горящими злобой. Зубы пса блестели, слюна капала на бетон, и даже охрана в углу лаборатории косилась на него с опаской.
Кобаяси излучал опасность, как радиацию — невидимую, но ощутимую. Его лицо, острое, с высокими скулами и тонкими губами, казалось вырезанным из мрамора, а глаза — тёмные, пустые — смотрели так, будто он уже знал твои слабости. Седеющие волосы были зачёсаны назад, открывая шрам, пересекающий бровь, — память о старой ошибке, которую он никогда
Кобаяси медленно обошёл стол, где помощник в белом халате нервно сортировал колбы. Кай зарычал, почуяв чужое движение, и Кобаяси слегка дёрнул поводок, заставив пса замолчать. Он остановился, глядя на экран с данными — графики, формулы, отчёты о поставках.
Дверь со скрипом открылась, и вошёл Рю, помощник Кобаяси, невысокий, с крысиным лицом и бегающими глазами. Его дешёвый костюм был мятым, а руки дрожали, когда он положил папку на стол.
Кай оскалился, и Рю отшатнулся, чуть не уронив бумаги.
— Говори, — сказал Кобаяси, его голос был тихим, но резал, как лезвие. Он не смотрел на Рю, листая отчёт.
Рю сглотнул, вытер пот со лба.
— Мы нашли след, босс, — сказал он, голос дрожал. — Кейта… он, похоже, в Токио. В Асакусе. Есть закусочная, «Тень Луны». Мелкая, но там видели парня, который готовит… странно. Блюда простые, но люди ходят толпами. Похоже на его стиль.
Кобаяси замер, его пальцы остановились на странице. Кай почуял напряжение, зарычал, шерсть на загривке встала дыбом. Кобаяси повернулся, его глаза впились в Рю, и тот съёжился.
— «Тень Луны»? — переспросил Кобаяси, его губы изогнулись в холодной улыбке. — И ты думаешь, это он?
— Я… да, босс, — заикнулся Рю. — Мы проверили. Повар там новый, появился пару месяцев назад. Никто не знает его прошлого. И эти блюда… пользуются популярность. Стоит проверить.
Кобаяси кивнул, но улыбка исчезла. Он подошёл к Рю, Кай последовал, его когти цокали по бетону. Рю отступил, пока не упёрся в стену. Кобаяси наклонился, его лицо было в сантиметрах от Рю.
— Если это не он, — сказал он, каждое слово как удар, — ты пожалеешь, что родился.
Рю побледнел, кивнул, его руки тряслись.
— Я уверен, босс. Мы готовы.
Кобаяси выпрямился, дёрнул поводок, и Кай сел, но его глаза не отрывались от Рю. Кобаяси бросил взгляд на лабораторию — его империю, построенную на секретах и страхе. Кейта был угрозой, которую надо устранить. Он знал слишком много: формулы, клиентов, каналы поставок. Если он заговорит, «Курама» рухнет.
— Собери людей, — сказал Кобаяси. — Едем в «Тень Луны». Сегодня.
Рю кивнул и выскользнул за дверь, будто боялся, что Кай сорвётся. Кобаяси остался один, глядя на экран. Он вспомнил Кейту — молодого, с горящими глазами, нарезающего фрукты с точностью хирурга. Тогда он был идеальным инструментом. Теперь — проблемой. Кобаяси погладил Кая, его пальцы скользнули по чёрной шерсти.
— Найдём его, — пробормотал он. — И он заплатит.
Я сидел в кабинете, глядя на нож в стене. Его рукоятка дрожала. Стол завален кожурой манго, яблок, лимонов — мои попытки повторить баланс Юто, все мимо.
Дверь открылась, вошла Наоми. Каблуки цокнули, волосы в пучке, лицо серьёзное. Она всегда знала больше, чем говорила. Сегодня взгляд тяжёлый, как плохая новость. Я напрягся, откинувшись в кресле, скрывая раздражение.
— Кенджи, — сказала она, остановившись у стола. Голос спокойный, но тревожный. — Надо поговорить. Я беспокоюсь.
Я нахмурился. Она глянула на фрукты, миски, нож. Губы сжала, видела слишком много.
— Всё нормально, Наоми, — сказал я ровно. — Ничего не болит. — Я показал руку с бинтом. — Видишь? Заживает.
Она покачала головой.
— Не про руку, — сказала она твёрдо. — Про тебя.
Злость закипела. Она думает, я не в себе? Я стиснул кулак, сдерживаясь.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я резче. — Говори прямо.
Наоми вздохнула, скрестила руки. Глянула на нож, потом на меня.
— Твоя помощница рассказала. Она беспокоится. Ты сидишь один, требуешь нож, кидаешь его в стену. — Она кивнула на панель. — Как это понимать? Ты понимаешь, что делаешь?
Я встал, кресло скрипнуло. Шагнул к столу, упёрся руками. Злость клокотала.
— Это мой офис, — сказал я, почти рыча. — Мои дела. Эксперимент. Что непонятного? Не лезь в мою голову!
Она не отступила, глаза сузились.
— Эксперимент? — повысила голос. — Это не эксперимент, это одержимость! Ты не спишь, говоришь о Юто, которого никто не видел, ножи кидаешь! Это нормально?
Я ударил по столу, миска подпрыгнула.
— Юто был реален! — рявкнул я. — В больнице, я видел, ел его еду! Ты не знаешь, о чём говоришь!
Наоми шагнула ближе, голос холоднее, но с тревогой.
— Послушай себя. Кричишь о человеке, которого никто не видел. Ты рвёшься, как будто мир рушится. Тебе нужно лечение, поговорить с кем-то…
— Лечение? — перебил я, кровь в висках. — Думаешь, я псих? Выдумал Юто, потому что сломался? Я не сумасшедший!
Она сжала губы.
— Я не говорю, что ты сумасшедший, — сказала она. — Но ты не в порядке. Не можешь так — работать, пока не свалишься, гнаться за призраками. Это опасно. Для тебя, для других.
Я рассмеялся, зло, горько.
— Опасно? — сказал я. — Опасность — ты, лезущая в мои дела! Я строю «Баланс», знаю, что делаю! Юто был, я найду его, с тобой или без!
Наоми покачала головой, глаза потемнели.
— Ты не слышишь, — сказала она. — Я хочу помочь, но ты закрываешься. Не остановишься — разрушишь себя. «Баланс» не спасёт.
Я шагнул, указал на дверь.
— Хватит! — рявкнул я. — Уходи! Не нужны твои лекции! Вали!
Она замерла, лицо каменное. Подумал, ответит, но она повернулась, каблуки застучали. Дверь хлопнула, стекло задрожало. Тишина рухнула. Я стоял, дыша, глядя на нож. Злость кипела, но под ней была пустота, голодная и холодная.