Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Отец умер, когда Элеоноре было двадцать четыре, сразу же за ним от тоски слегла мать и истаяла за полгода.
Повисло молчание. Я взяла ладонь Эрнета и пожала, пытаясь выразить своё сочувствие, он сжал в ответ. Дальше мы шли, уже не размыкая рук.
— По окончании траура сестре посыпались предложения. Невеста она была завидная, так что недостатка в них не было. Раньше выбором достойных кандидатов занимался отец: одним сразу отказывал, о желании других сообщал Элеоноре, но никогда не неволил её в выборе. Да и она не стремилась
— А потом женихами занялись вы?
— Да, это дело добавилось к другим неотложным. И хотя я обучался управлению нашими землями, но не до конца представлял, сколько всего делал отец. И как трудно с этим справляться в одиночку.
— Уверена, что упорство и тут вам помогло, — не могла не вставить я. Никаких сомнений в том, что Эрнет достиг успеха, у меня не было.
— Помогло, — не стал отрицать он. — Но за всем этим я отдалился от Элеоноры ещё больше. Мы с ней и раньше редко приходили к согласию, но помогало внимание родителей, которые понимали её гораздо лучше, чем я. И вот после их смерти сестра почувствовала себя одинокой, поэтому сблизилась с людьми, к которым раньше не проявляла интереса. И когда лорд Хеммерли сделал ей предложение, потребовала, чтобы я дал согласие.
— Она его любила?
Стало зябко, хотя в оранжерее по-прежнему было жарко и даже душно. Но я знала, какой финал будет у этой истории, и по спине побежали мурашки.
— Говорила, что любит, но так ли это было на самом деле… Опытному мужчине довольно легко поразить воображение молодой женщины.
Эрнет сделал паузу, видимо вспоминая период, когда на него навалились и обязанности по управлению землями и ответственность за благополучие сестры. Сама я плохо представляла сложность всех дел, зато отлично понимала, насколько одиноким и растерянным он себя ощущал после смерти родителей. Одиночеству Элеоноры я сочувствовала тоже. А ещё больше грустила о том, что брат с сестрой не нашли друг у друга утешения.
— Лорд Хеммерли мне чем-то неуловимо не нравился, хотя никаких причин для этого не было. Они с Норой были одного круга: достаточно богаты и знатны, так что это не выглядело мезальянсом. Филипп был на четыре года старше, не имел внебрачных детей и порочащих связей, так что и с этой стороны не было никаких препятствий. Тем не менее, давать своё согласие я не хотел. Пытался разобраться в его ситуации основательнее, но никак не мог найти, за что зацепиться.
— Вас останавливало предчувствие?
— Я не верю предчувствиям, Амелия, только фактам. А факты говорили в пользу Филиппа Хеммерли. И Элеонора тоже твердила о своём горячем желании выйти за него. Но постоянно откладывал принятие решения, пока сестра не взбунтовалась и не задала мне прямой вопрос, почему я против. Ответить на это мне было нечего, кроме того, что их будущее не представляется мне счастливым.
— Зная трагический финал истории, вижу, что вы были правы.
Хантли словно не услышал, что
— И тогда Элеонора пошла к гадалке…
Я охнула. Так вот какую роль сыграло предсказание… Можно было не продолжать, но я стала слушать ещё внимательнее, хотя предвидела, что будет впереди.
— Вальда Киртэль тогда была самой знаменитой предсказательницей в столице. За исключением императорского оракула, конечно, но к нему никогда не допускали посетителей. Так что Нора отправилась к Вальде с вопросом о будущем в браке с лордом Хеммерли и вернулась с ответом, что их жизнь будет озарена светом Ины долгие годы.
— И вы так просто поверили? Это совершенно непохоже на вас!
Сказать, что я удивилась — это ничего не сказать. По моим представлениям Эрнет должен был отмести этот аргумент как абсолютную глупость.
— Да, вы правы, я так и сделал. Сказал, что на мнение Вальды Киртэль я буду ориентироваться в последнюю очередь, но пообещал сказать своё окончательное решение через неделю. Элеонору это не устроило. Позже я узнал, что она снова ходила к гадалке, и та посоветовала ей действовать немедленно.
— Действовать… Вы же не имеете в виду?.. — Я не договорила, но Хантли и так понял вопрос.
— Да, она сбежала. Как раз в тот момент, когда я докопался до того, что лорд Хеммерли несколько исказил информацию о собственном благосостоянии. Вероятно, как раз это и подтолкнуло Филиппа поторопить события.
Я ещё сильнее сжала руку Эрнета, и он остановился, чтобы посмотреть на меня. В тёмных глазах плескалась печаль, а на лице была горькая улыбка. Как же хотелось изменить финал этой истории! Но этого не смогла сделать даже пресветлая Лейна.
— То, что Филлипу было нужно наследство Элеоноры, а не её девичья честь, помогло замять ситуацию, а состоявшаяся свадьба убедила сестру в том, что гадалка была права, а я нет. И Нора была счастлива, когда выходила замуж. А через два года муж её убил.
— Мне… — Горло перехватило, и произносить слова было очень тяжело. — … сложно представить, что вы тогда пережили.
— Слава пресветлой Лейне, что это так. — Эрнет протянул руку и погладил меня по щеке.
Я совершенно неприлично шмыгнула носом, на что он едва заметно улыбнулся и протянул мне платок.
— Я не поверил в то, что Нора могла совершить самоубийство. Это было не в её характере. Даже в самом неудачном браке она была способна радоваться и закрывать глаза на плохое, также как всегда игнорировала другие жизненные неудачи. Поэтому я заподозрил её мужа.
— Но почему предсказание не сбылось? Я слышала о Вальде. У неё, судя по всему, сильный дар, и…
— Амелия. — оборвал меня Эрнет. — Предсказание не сбылось, потому что Вальда соврала. Филипп хотел заполучить Элеонору в жёны и подкупил гадалку, которая ответила то, что было нужно.