Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Чем же тогда он помог?
— Эдвард не стал меня допрашивать… — Хантли замялся, подбирая подходящее слово, — классическим способом, и мы просто поговорили. После чего он составил протокол, где написал, что у меня нет достаточных доказательств, но я «свято уверен», что вся правда выйдет наружу и справедливость восторжествует в любом случае. Звучало не особенно убедительно, но сработало, и от меня отстали, хотя и оставили в тюрьме.
— И как долго вы там пробыли? — Мне почему-то было сложно представить Эрнета в застенках. Казалось, что и там он должен сидеть за столом и что-то писать в своём пухлом блокноте.
— Недолго, не переживайте. Стив поднял волну протестов, что вместо настоящего убийцы посадили того, кто искал справедливости, а Эдвард не побоялся засвидетельствовать печатью мрака признание лорда Хеммерли, который пришёл ко мне в камеру торжествовать победу. С такими доказательствами уйти от наказания стало невозможно, и императору пришлось отозвать указ и осудить убийцу.
— И вас отпустили?
— Конечно. Иначе поднялась бы ещё одна волна протестов. Поэтому меня освободили, но изгнали из Брейвиля, дав неделю на сборы и поиск управляющего имением. А ещё вынудили к магической клятве, что я больше никогда не буду подогревать народные возмущения против официальной власти. И так как меня это в целом не интересовало, то я легко согласился.
— И так вы оказались в Рейвенхилле?
— Не совсем. После того как Филиппа казнили, и Элеонора была отомщена, я не понимал, что мне дальше делать. Цель, которая заставляла бороться, была достигнута, и всё как будто потеряло смысл…
Хантли напрягся: выпрямилась спина, плечи стали словно каменными, а объятия превратились в захват. Я подняла голову и попыталась отстраниться, но Эрнет этого даже не заметил.
— И именно в этот момент Вальда сделала ещё одно предсказание о счастливом браке для очередной пары. О нём писали в каждой газете, а я… Во мне моментально вспыхнула такая ненависть… Что я пошёл к Стиву и отдал всю информацию о предсказанном Элеоноре. Стоит ли говорить, что после огласки Вальда тоже покинула Брейвиль и вообще империю?
Эрнет повернулся и посмотрел на меня пылающим ненавистью взглядом, от которого разобрал озноб. Хотя я понимала, что эти чувства не относятся ко мне лично, но всё равно захотелось куда-нибудь испариться.
— Тогда я обрёл новую цель, и именно тогда стал журналистом — эта профессия давала гораздо больше возможностей. Я объехал десятки городов, проверил сотни предсказателей и гадалок, и все они оказывались в сговоре с кем-то из власть имущих… — Хантли сделал паузу, а у меня перед глазами мгновенно пронёсся эксперимент, в котором меня вынудили участвовать. — Теперь вы понимаете, почему я не могу позволить своей жене работать в этой сфере? Любое ваше неосторожное слово, пусть вы сами верите в то, что делаете, может привести людей к несчастью и даже смерти.
Сказать, что последние слова произвели эффект удара молнии — это ничего не сказать. Все страхи и переживания за Хантли, всё сочувствие к его судьбе смыло волной досады, раздражения и обиды. Меня буквально подбросило на скамейке, хотя захват, в который превратились ещё совсем недавно нежные объятия, удержал меня рядом с журналистом.
Пришлось медленно выдохнуть через рот, представляя, что я дышу пламенем, как мифический огненным лис, и отцепить чужие пальцы от своего плеча. Эрнет словно только сейчас понял, насколько сильно меня сжал.
— Простите, Амелия, я не хотел… — начал он, опуская руку.
Почувствовав
— Вот умеете вы всё испортить двумя словами, господин Хантли! — в сердцах бросила я и прожгла его взглядом, не менее пылким, чем он бросал на меня недавно. — А я почти прониклась к вам сочувствием и уважением, но вы зачем-то всё снова испортили. Честно, если бы не данное обещание, я бы всё-таки стукнула вас. Сколько там ещё осталось?
Хантли с очень серьёзным выражением лица потянулся за часами, но я видела, как подрагивают уголки его губ в сдерживаемой улыбке. Щёлкнула крышечка, и он с предельным вниманием не меньше минуты изучал циферблат, как будто первый раз в жизни видел стрелки.
— Кажется, у меня в запасе ещё четыре с половиной минуты, а потом, я так понимаю, вас ничто уже не удержит?
— Бегите, господин Хантли, — совершенно серьёзно ответила я.
— Я как-то не привык бегать от проблем и не считаю нужным сейчас приобретать этот навык. — Он тоже встал, сразу возвысившись надо мной. — Можете считать, что два часа уже закончились. — Эрнет шагнул вперёд и встал совсем близко. Настолько, что пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — И что же вы будете делать, Амелия?
Глава 45
Это «Амелия» он выдохнул мне прямо в губы, склонившись так близко, что заслонил собой весь мир. Остались только он, я и бушевавший внутри огонь. Но моя злость превратилась во что-то иное — кровь кипела, но желание бить сменилось совершенно другим.
Я не ответила. Просто подалась вперёд, и Хантли резко прижал меня к себе. А потом всё утонуло в головокружительном обжигающем поцелуе, куда выплеснулись все чувства, которые каждый из нас пережил при этом разговоре. Страхи, обиды, горечь, бессилие, восхищение, радость превратились в чистое, незамутнённое желание.
Эрнет прикусил мою губу, я охнула и приоткрыла рот, куда тут же проник его язык, заставляя отвечать с такой страстью, которой я в себе никогда не подозревала. Внутри всё горело, кружилось в хороводе звёзд, вспыхивало незнакомым удовольствием. Пальцы запутались в тёмных волосах, притягивая мужчину как можно ближе. Его руки на спине обжигали кожу даже сквозь ткань платья, сейчас как будто лишнего.
Я застонала, когда Хантли принялся целовать шею, спускаясь всё ниже. Наклонила голову, давая больший простор для манёвров. От его касаний меня словно пронзали маленькие молнии, оседая пожаром в низу живота. Дыхание сбивалось, воздуха не хватало, сердце лихорадочно билось, а всё вокруг плыло в тумане. Эрнет начал распускать шнуровку платья, прикусил мочку уха, заставляя мурлыкнуть от удовольствия…
Небеса раскололись грохотом. Всё вокруг залило белым яростно мигающим светом. Я дёрнулась в сторону, уверенная, что настал как минимум конец света, запнулась и чуть не упала, но Эрнет удержал и прижал сильнее, давая возможность прийти в себя.
— Наше время истекло, — поясним мне Хантли, но я всё равно не поняла, о чём речь. Потом он что-то сказал в сторону потолка, и жуткий грохот и подсветка исчезли. — Я арендовал всю оранжерею, но сейчас она открылась для всех. Пора выходить, иначе столкнёмся с другими посетителями.