Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Что это вообще было? — задыхаясь от страха, произнесла я.
— Имитация раската грома.
Он гладил меня по спине, успокаивая, но испуг и накатившее смущение не хотели уходить. Я продолжала вздрагивать и никак не могла решить, как себя вести, после всего, что сейчас произошло. И как не думать о том, что могло произойти, если бы не кошмарный сигнал оповещения.
— Теперь, как честный человек, я просто обязан на вас жениться. — Дыхание Эрнета защекотало мне висок, а по телу побежали мурашки предвкушения, снова разжигая огонь
Как только Хантли произнёс это воистину волшебное слово, я моментально пришла в себя. Вот зачем он опять вспомнил про Гудиса Панса?! Всё смущение и желание как рукой сняло, осталось только чистое возмущение и негодование.
— Можно хотя бы сегодня не вспоминать о нём? — буркнула я и упёрлась Эрнету в грудь ладонями, давая понять, что меня надо отпустить. Одёрнула платье, пригладила волосы и набралась смелости посмотреть на Хантли.
Вид у журналиста был расхристанный, и я тут же заподозрила, что выгляжу не лучше. Думаю, если так появиться перед людьми, сомнений в том, чем мы занимались, ни у кого не останется.
— Не переживайте, Амелия, сейчас всё будет в порядке, — увидев ужас на моём лице, Хантли усмехнулся. Щёлкнул пальцами, и его одежда и причёска тут же пришли в порядок. Теперь журналиста выдавал только блеск глаз. Мне стало ещё хуже — теперь всё выглядело так, будто я занималась непотребствами одна. Или — как неверная жена — с любовником, а потом нас за этим делом застукал муж и теперь ведёт провинившуюся супругу домой.
— А можно и мне также? — с неожиданной претензией потребовала я и сама испугалась того, как это прозвучало. Соберись, Амелия, ничего страшного не произошло! Почти. Но это не повод впадать в истерику!
— Это набор бытовых заклинаний, подобранных под меня, боюсь, вам не пойдёт такая причёска. — Хантли только улыбнулся моей нервозности. — Обещаю составить подходящий набор и для вас. Тогда вы сможете, не беспокоясь о своём внешнем виде, нападать на меня с… поцелуями.
К щекам прилила кровь. Пресветлая Лейна, Ошур… Эрнет что, рассчитывает на продолжение?
— Я на вас не набрасывалась, господин Хантли! — Голос даже не дрогнул, чему я и сама удивилась.
— Да, конечно. Вы просто не способны на такое. — С серьёзным видом подтвердил журналист. — Но позвольте, я всё же устраню последствия «нападения».
Он протянул руку и дотронулся до моих волос — от пальцев распространялось едва заметное тепло. Пряди приподнялись, переплелись и уложились в простую причёску. Потом пришёл черёд платья: шнуровка затянулась, складки разгладились, а воротничок приобрёл вид только что отглаженного. Стало ясно, как Эрнету удавалось всегда так идеально выглядеть!
— Я бы с удовольствием сам занялся этим платьем, но тогда вашу репутацию точно ничто уже не спасёт, — проникновенно сказал журналист мне на ухо, и щёки запылали ещё сильнее.
— Ну, знаете, господин Хантли! — Я шарахнулась в сторону, словно мне только что пригрозили
Сказала и тут же пожалела, потому что, положа руку на сердце, мне всё очень понравилось и не хотелось возвращаться к привычному поведению. Да и было ли это теперь возможно? Мы пустили друг друга в прошлое, поделились секретами и нашли понимание. Не знаю, как Хантли, а я начала воспринимать его совершенно иначе.
К тому же я не могла и не хотела переубеждать Эрнета, что предсказание, которое сломало жизнь его сестры, было правдивым. Не хотела уверять, что не все гадалки продали дар, что есть те, кто действительно видит будущее, не хотела… Я вдруг поймала себя на мысли, что в данную секунду и сама не хочу быть причастной к этой профессии, принёсшей ему столько боли и горя. И тут у меня родилась идея.
— Хотя, знаете, что? — Я взяла его за руку, чем, судя по взгляду, сильно удивила. — Салон по воскресеньям закрыт. Давайте, я сегодня не буду гадалкой, останусь просто Амелией, но и вы тоже на время отбросите ваши предубеждения?
Эрнет долго смотрел на меня, и я не отводила взгляда, пытаясь передать то, что не хотела выражать словами, которые точно привели бы к ещё одной перепалке, а «это не входило в мои планы на выходные». О нет! В мои планы на остаток дня входило совсем другое.
— Весьма заманчивое предложение, — наконец, ответил Хантли.
Я радостно улыбнулась и потянула его по тропинке, надеясь, что она приведёт к дверям, ведущим наружу. Впереди было ещё целых полдня до того, как каждый из нас вернётся к своей роли. И я не собиралась терять ни минуты.
— Тогда ведите меня скорее на ярмарку, а то мы пропустим всё веселье.
Рейвенхилльская ярмарка оказалась предсказуемо больше, чем та, что проходила в Фаренли. Гомон голосов, смех, музыка, толпа и смешение самых разных запахов сначала оглушили, а потом закружили голову в обещании настоящего веселья.
— Вы точно хотите туда пойти? — Хантли смотрел на эту суету с сомнением. — Сам я всегда находил мало привлекательного в подобных развлечениях, и мне трудно поверить, что кому-то это может действительно нравиться.
— О, вы просто ходили туда с неправильными людьми. — Я схватила его за руку и утащила в людскую круговерть.
Конечно, втянуть Хантли во все развлечения, которые тут были, не удалось, но мы прошли зеркальный лабиринт страхов, посмотрели выступление уличного театра, съели засахаренные орешки и яблоки в карамели. Я пробовала выиграть приз, бросая дротики в круглую мишень, но не преуспела, после чего жалобно смотрела на Эрнета до тех пор, пока он со вздохом, не взялся бросать их сам, продемонстрировав куда большую меткость.