Вызвать дьявола
Шрифт:
– Таким образом, вы видите, как обстоят дела,– закончил Олджи.
Хэзлитт грубо спросил:
– Мистер Лоуренс. Вы дурак?
– Нет,– холодно ответил молодой человек. – А вы?
Инспектор проигнорировал вопрос. Он сухо заметил:
– Тогда вы должны быть лжецом.
Лоуренс лениво усмехнулся:
–Тогда вперед – арестуйте меня. Хотя должен предупредить вас. Все, что я рассказал, подтвердит Питер Кверрин. Мы были вместе каждую секунду с тех пор, как оставили его брата в этой комнате.
Хэзлитт холодно уставился на него.
– Садлоу, исследуйте каждый дюйм этих стен на предмет тайного хода. И не забудьте пол и потолок... Мы решим эту чертову галиматью раз и навсегда.
Хардиндж вернулся и спокойно встал у двери. Инспектор обратился к нему:
– Через минуту я расспрошу вас.
Ярко сверкнула фотовспышка, когда Садлоу навел фотокамеру для заключительного снимка жертвы. Хэзлитт прорычал:
– Разве я не предупреждал вас... О, ладно. Закончите сначала свои снимки. И сфотографируйте задвижки на тех французских окнах. – Он посмотрел на разрушенную дверь. – И это. – Он обратился к Лоуренсу: – Это вы учинили такую бойню с замком?
– У меня не было с собой отмычки.
Глаза инспектора никак не были дружественными. Он повернул голову:
– Дрейкотт, пробегитесь по всей комнате на предмет отпечатков. И исследуйте эту цепочку для ключей. Похоже, она вывалилась во время борьбы.
Лоуренс покачал головой:
– Нет, инспектор. – Он кратко объяснил.
Хэзлитт рассердился, но никак это не прокомментировал. Вместо этого он подошел кХардинджу и холодно сказал:
– Никто не должен портить улики. Вы должны были остановить его, сержант.
Олджи взорвался:
– Сержант все еще был снаружи в саду!
Инспектор не обратил на него внимания и продолжил:
– Вы, кажется, не слишком помогаете, Хардиндж. Вы вообще не должны были здесь находиться. И затем,– он заговорил немного громче,– человек убит, а вы позволяете его убийце убежать, не пошевелив и пальцем, чтобы остановить его.
Глаза Хардинджа помертвели, но больше он никак не выказал своего негодования.
Лоуренса восхитило его самообладание. Он встал на защиту своего союзника и тихо сказал:
– Какое это имеет значение? Все доказывает, что этот убийца может проходить прямо сквозь стены из кирпича и штукатурки,– в какую камеру вы бы его заключили?
Хэзлитт покраснел:
– Ваша история фантастична...
– Но это правда. Знаете,– продолжал Лоуренс, которому все это начинало нравиться,– я с нетерпением жду дознания. Я могу уже сейчас представить вердикт присяжных. Они вынесут вердикт: убийство неизвестным человеком или призраком.
С сердитым восклицанием инспектор отвернулся, бросив через плечо:
– Призрак не оставляет отпечатков пальцев. Но держу пари, что здесь мы найдем множество. Дрейкотт!
Дрейкотт, который уже принялся за работу с распылителем, приподнялся на корточках и стал терпеливо слушать.
– Проверьте все поверхности в этой комнате. Так или иначе, мы собираемся объяснить каждый отпечаток... должны
– Я оставил вам несколько поиграть,– спокойно парировал молодой человек.
Инспектор потерял самообладание:
– Кто сообщил об этом преступлении полиции?
– Питер Кверрин, сэр,– ответил Хардиндж и добавил: – Я подумал, что должен оставаться около тела.
– Вы?– Хэзлитту удалось сделать так, что это звучало обвинением. – Думаю, я должен допросить этого молодого человека. Послушаем, что он нам скажет.
– Обращайтесь с ним нежно, инспектор,– весело сказал Олджи. – Он – мое алиби!
Хэзлитт продолжал, не обращая внимания:
– Сержант, я хочу допросить всех в доме. Соберите их вместе – да, поместите их в гостиной, она подойдет, и я поговорю с ними позже. – Он посмотрел на Олджи и улыбнулся. – 0, да,– добавил он тихо,– проследите, чтобы у мистера Лоуренса не было никакой возможности переговорить с мистером Питером Кверрином.
Олджи улыбнулся, хотя и криво. Это было внове – почувствовать, что оказался подозреваемым.
Хэзлитт собрался было отпустить сержанта, но затем отозвал его, чтобы задать вопросы.
Лоуренс равнодушно слушал лающий голос инспектора и басовитые ответы Хардинджа. Как он и ожидал, рапорт сержанта был полностью отрицателен: он не видел и не слышал ничего подозрительного до самого крика, а выстрелы прозвучали в охраняемой комнате. Никто не приближался к дому и не выходил из него.
Позже, когда двое мужчин шагали по коридору, Олджи пробормотал:
– У вас могут быть трудности со своим инспектором. Он ведет себя, словно не верит вашему рассказу.
Хардиндж мрачно усмехнулся:
– Едва ли можно его винить. Это совершенно невероятное дело. К счастью,– и он вновь усмехнулся,– мои слова уже подтверждены. Или будут подтверждены, когда инспектор взглянет снаружи.
– Как это?
Сержант ответил вопросом на вопрос:
– Вы заметили, когда сегодня вечером дождь прекратился?
– Чуть раньше двенадцати.
– Без двадцати минут,– сказал Хардиндж. – К моему облегчению. Это не шутка – ждать на таком ливне. Кроме того, когда луна показалась из-за облаков, мне стал лучше виден дом... Однако не в этом дело.
Он стал говорить медленнее, подчеркивая слова:
– Земля снаружи напоминает недавно разглаженный песок. Невозможно поставить ногу, не оставляя четких следов.
– Конечно,– кивнул Лоуренс. – И единственный подход к комнате идет по голой, незасаженной почве.
– И,– торжествующе закончил его союзник,– нет никаких следов на земле под окнами.
– Что ж, это убедительное доказательство,– глубокомысленно согласился Олджи. – Наш убийца не шел тем путем. Хотя,– добавил он со злой усмешкой,– так как мы уже наделили его способностью проходить сквозь кирпичные стены, мы с тем же успехом могли бы предположить, что он невидим и легче воздуха.