Я – спящая дверь
Шрифт:
Фраза явно предназначена для вращающейся в диктофоне кассеты.
Струя журчит по воде приличное время, прежде чем становится прерывистой. Тишина. Шаги по гравию. Звук усаживания на стул.
Генетик:
– Моча…
Он поднимает стакан:
– Я превратил виски в мочу!
И дальше бормочет плохо ворочающимся языком:
– Я призываю тебя, о родная страна, насладиться им вместе со мною!.. Восемь тысяч…
Последние слова трудно разобрать на записи – видимо, когда мужчина встал, чтобы отлить, выпитый на сто тысяч йен виски шибанул ему в голову.
– Я надрался, – подумал он. – Я говорю так, только когда надираюсь…
Он уже приятно пьян, как бывает, когда пьют в одиночку. В последнее время, только выпивая соло, он снова испытывает тот сладостный кайф, из-за которого пристрастился к алкоголю еще в гуманитарном училище [26] . В те годы, собираясь вместе с друзьями и скинувшись на пузырь, они общались между собой в такой возвышенной манере:
– Я призываю тебя, о родная страна, насладиться им вместе со мною!
26
Menntaskoli, fjolbrautaskoli и т. д. – учебные заведения многопрофильной направленности, ступень исландской системы образования
Эта высокопарность всегда возвращается, когда он пьет один и беседует сам с собой…
Да, кстати! Прочистив горло, генетик наклоняется поближе к микрофону и невнятно произносит:
– Я всегда хотел…
Он останавливается, делает глубокий вдох, сглатывает слюну и повторяет уже более разборчиво:
– Я всегда хотел быть поэтом!
Да, он и все его друзья хотели стать поэтами, и не просто стихотворцами, нет, они хотели овладеть поэзией свершений, хотели вернуть набившему оскомину словечку «athafnaskald», или «поэт дeла», его истинный прекрасный смысл, который воплотился в Снорри Стурлусоне и Эйнаре Бeнедиктссоне [27] , хотели проявить себя одновременно в литературе и на поприще предпринимательства, возглавить шествие, вести за собой, творить историю страны и народа, одерживать победы за морями, быть на короткой ноге с главами государств, проворно шевелить языками во славу блестящих деяний сильных мира сего и в то же время острыми перьями своих авторучек вскрывать гнойные нарывы общества, высмеивать высокомерие, стоять с одиночками против толпы, стоять с массами против тирании единиц, тайно встречаться в укромных местечках с другими поэтами дела и вместе с ними расставлять ловушки как для всяких писак, так и для заседающих в парламенте, стравливать между собой своих врагов, позволяя тем уничтожать друг друга, везде и всюду заявлять, что что-то пишут, возбуждая надежды издателей и беся профессиональных авторов.
27
Einar Benediktsson (1864–1940) – исландский поэт, в своих произведениях воспевал технический прогресс, был активистом и ратовал за индустриализацию Исландии.
Все они были готовы использовать тщеславие слабовольных, рассаживая их на должности лишь до тех пор, пока это будет соответствовать задуманному плану, а потом, если те не оправдают ожиданий или до конца отыграют свою роль, избавляться от них, как от использованной ветоши, предавать близких союзников в самые критические моменты, а потом вечно об этом жалеть и называть сыновей в честь тех, кого предали, выживать с политических тронов засидевшихся на них старперов, создавать атмосферу страха и дискомфорта в залах власти и почитания, принимать участие в международных конгрессах и отказываться сдвинуться с места, пока их родине не окажут должное уважение, презрительно смеяться, когда невежественные иностранцы будут называть сентиментальностью стучание по столам в залах заседаний и декламацию на исландском языке стихов Гримура Тoмсена [28] , важно расхаживать по коридорам и этажам в сопровождении внимающих, указывать по дороге на что-то и говорить что-то, указывать на что-то другое и говорить что-то другое, перемещаться вверх и вниз по высотным зданиям в стеклянных лифтах, быть завзятыми трезвенниками или отъявленными пьяницами, щеголями или аскетами, бабниками или однолюбами, но никогда «чем-то посередине», быть у всех на слуху, но отказываться разговаривать с какими бы то ни было журналистами, в какое бы то ни было время, заставлять мировую прессу ходить за ними и упрашивать, намеренно не овладевать идеальным произношением иностранных языков, неожиданно замолкать в середине совещания и выходить из офиса или, наоборот, выгонять оттуда всех остальных, тихонько разговаривать с собой, чтобы находящиеся рядом думали, что они думают, что их никто не слышит, освоить походку, которая будет сбивать людей с толку, будет заставлять их подстраиваться, чтобы не отставать, шагая рядом с вами по тротуарам зарубежных мегаполисов или коридорам штаб-квартиры ООН, знать только тех иностранных писателей, которые прославились чем-то еще помимо литературы или имели влиятельных друзей в своих уголках мира, всегда притворяться, будто понимают меньше, чем обстояло на самом деле, делать вид, что с трудом подыскивают в уме самые обиходные слова, постоянно просить, чтобы люди объясняли им самые простые и очевидные вещи, до тех пор, пока объясняющие сами не начнут в них сомневаться, без умолку говорить о книгах и литературе, когда тема разговора не будет касаться ни книг, ни литературы, восхищаться укрощенной манией величия Стeйтна Стeйнарра [29] и комплексом неполноценности, вдохновившим творчество Хaллдора Кильяна Лaкснесса [30] , становиться патронами молодых авторов и смеяться вместе с ними над их самокритикой и их критикой других поэтов дела с претензиями на писательство, вставать перед старейшинами искусства и с благодарностью вручать им денежные премии за хорошо выполненный труд всей их жизни, общаться только с теми художниками, которые зарабатывают на существование своим искусством, никогда и ни при каких обстоятельствах не стыдиться собственных рассказов и стихов, напечатанных когда-то в студенческой газете, а со снисходительной улыбкой называть их экспериментами, оставляя у аудитории впечатление, что они всегда обладали великим литературным талантом, и наконец – успокоиться, уверившись, что действительно значимые шедевры не пишутся на бумаге, не переплетаются в обложки, не рисуются на холсте, не гравируются на граните, не вырезаются из дерева, не произносятся или поются, – нет, они создаются из бетона и стали, из результатов выборов и экономической статистики, из аплодисментов восторженных сторонников, из удовлетворения акционеров и ненависти политических и деловых оппонентов.
28
Grimur Thomsen (1820–1896) – исландский поэт-романтик и дипломат.
29
Steinn Steinarr (1908–1958) – исландский поэт-модернист.
30
Halldor Kiljan Laxness (1902–1998) – исландский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1900 года.
Но если кто-то из друзей становился литератором, он занимал особое место в их компании. Они всегда следили за тем, чтобы он подписывал для них свою очередную книгу, покупали по шесть, семь, восемнадцать экземпляров и презентовали
Настоящим писателем или поэтом в их среде становился лишь тот, кто выбирал путь, о котором остальные с самого начала в глубине души знали, что в конце концов отвергнут его под давлением родни, невест или из-за грызущих сомнений в том, что их таланта хватит для успеха за стенами училища. Именно поэтому большинство членов их студенческого Общества тайных поэтов (так они называли себя, поскольку публиковались лишь под вымышленными именами – часто под несколькими и всегда полушутливыми) подалось в юриспруденцию, хотя кое-кто решил заняться экономикой с прицелом на политическую карьеру на правом фланге. В литературном плане им пришлось очень несладко, потому что за два года до них училище окончили целых пять писателей-поэтов, которым еще до выпуска удалось утвердить свои позиции в культурной жизни столицы. Двое из пятерки в возрасте всего лишь восемнадцати и девятнадцати лет опубликовали стихотворение и рассказ в престижных журналах, а остальные выступали со своими опусами на собраниях молодых социалистов, протестовавших против военной базы НАТО в Кeплавике. Всех пятерых время от времени видели сидящими в кафе с разными знаменитыми поэтами, все пятеро пьянствовали с Дaгуром Сигурдарсоном [31] – как на городском кладбище, так и на склонах холма Оскьюхлид. Кто-то из них однажды подал Сигфусу Дaдасону [32] пачку сигарет, которую тот уронил на пол в кафе «Мoкка», двое других проиграли Тoру Вильхьяулмссону [33] в армреслинге, а еще один в кeплавикском марше протеста не менее получаса шагал бок о бок с двумя мужчинами, и, кажется, это были «атомные поэты» [34] Эйнар Брaги [35] и Йон Оскар [36] .
31
Dagur Sigur?arson (1937–1994) – исландский поэт, переводчик, художник.
32
Sigfus Da?ason (1928–1996) – исландский поэт, литературовед, издатель.
33
Thor Vilhjalmsson (1925–2011) – исландский писатель, поэт, переводчик.
34
Atomskald – так называли поэтов-модернистов, издававшихся в конце 1930-х – начале 1950-х годов. Всех перечисленных в абзаце относят к атомным поэтам.
35
Einar Bragi (1921–2005) – исландский поэт и переводчик.
36
Jon Oskar (1921–1998) – исландский поэт, писатель и переводчик.
Эйнар Браги: Ты плохо обут.
Начинающий поэт: Я… э… не…
Эйнар Браги: Нам еще двадцать километров топать.
Начинающий поэт: У… э…
Эйнар Браги: По-моему, это очень смело с твоей стороны.
Начинающий поэт: Да… э… да…
Эйнар Браги: Ты так и пришел – в легкой одежде и без варежек?
Начинающий поэт: Я… э… хочу внести свой вклад…
Эйнар Браги: Тут с процессией едет автобус.
Начинающий поэт: Да?
Эйнар Браги: Там дают какао и вергуны. Небольшая передышка не помешает.
Начинающий поэт: Спасибо, я пойду, проверю, э… я проверю…
Эйнар Браги (повернувшись к Йону Оскару): Он пришел на марш в лакированных туфлях и легком плаще.
Йон Оскар: Ты о чем?
Следующим летом писатель Гвyдбергур Бeргссон [37] взасос целовал этого начинающего поэта в баре «Нойст».
Статус пятерки был позже подтвержден критиком газеты «Народная воля», который в своем ежегодном литературном обзоре включил двоих из них в список подающих надежды авторов. Он называл их не студенческими, а молодыми поэтами, а это означало, что им удалось, пусть и одной ногой, ступить на нижнюю ступеньку лестницы литературного почитания. Поскольку критик упомянул лишь одного из двух публиковавшихся в журналах, считалось, что и остальные, не попавшие в обзор, находятся на одном уровне со своими товарищами и тоже являются молодыми поэтами.
37
Gu?bergur Bergsson (1932–2023) – исландский писатель, поэт и переводчик.
Короче говоря, вместо того чтобы конкурировать со своими предшественниками на страницах училищной газеты, публикуя стихи, рассказы и одноактные пьесы под своими настоящими именами, Хроульвур и его друзья из Общества тайных поэтов стали придумывать себе странные и даже дурацкие псевдонимы в надежде создать диссонанс между качеством произведения и именем его автора. Таким образом им удалось привлечь к себе больше внимания, чем обычно, и люди, которые просматривали печатные издания учебных заведений в поисках новых блестящих талантов, даже говорили что-то в духе: «Конь Коневич отнюдь не меньший поэт, чем С.», «Я нахожу рассказы Синьг Синьг Ри гораздо смешнее, чем рассказы Т.», «Этот монолог Астролябии великолепен и намного превосходит писанину П.» и тому подобное. Сам генетик чаще всего подписывал свои работы псевдонимами Аполлон XVIII или Черный Стул. Однако все ухищрения оказались напрасными, никто из них не обрел известность, они так и остались теми, на что указывало название их группы: тайными поэтами.
Будучи сыном известного в стране коммуниста, Хроульвур был белой вороной в компании ребят из буржуазных семей. Те в свою очередь считали, что водить с ним дружбу было с их стороны проявлением храбрости. В доме, где рос Хроульвур, бывали почти все знаменитости левых взглядов: ученые, издатели, профсоюзные лидеры, члены парламента, композиторы и писатели. Его отец брал у них интервью для печати и радио, сочинял для них речи и писал положительные отзывы об их работе. Однако в разговорах с друзьями будущий генетик говорил об этом с пренебрежением – не хотел, чтобы те знали, как он впитывал каждое слово, сказанное этими выдающимися личностями, как упражнялся подражать их голосам и жестам, когда был один в своей комнате или по пути в школу.