Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня
Шрифт:
– Ванноца знает, что я была беременна?
– Креция погладила его по щеке.
– Я же обещал тебе. Мать знает только, что одна девушка понесла от меня...
– Скажи ей, что та умерла в родах и отдай сына ей. Она сумеет позаботиться о Джованни.
– Нет, - Цезарь заметно переменился в лице, - сын мой, и я никому не отдам его!
– Ты поклялся всегда делать то, о чем я попрошу, - она мило улыбалась, но её вкрадчивый тон не сулил ничего хорошего - как я поклялась быть с тобой одним целым. Хочешь первым нарушить достигнутое соглашение? Цезарь, лучше не зли меня...
– Она уже
– Цезарь попытался придумать аргумент для обоснования отказа.
– Либо ты отдаешь ребенка Ванноце, либо я забываю о данном тебе обещании!
На этом спор завершился. Цезарь понял, что она сделает, как говорит.
– Хорошо, я перевезу Джонни матери по возвращении из Флоренции, совру о дате его рождения и матери, которая породила его. Ты поедешь с нами в Ватикан?
– Пока Родриго зол на меня? Нет.
– Она обвела пальцем контур его губ.
– Я подожду, пока он прикипит всем сердцем ко внуку, снова сблизиться с матерью и поймет, какая чудесная у него дочь, тогда и вернусь. К тому же, не успею я вернуться, как он назначит день свадьбы, а я не хочу прыгать в новую бездну, не придя в себя от старой. Не желаю нового хомута!
– Если учесть, что прекрасная половина Неаполя считает твой новый хомут физически совершенным, щедрым и любвеобильным, хорошо воспитанным и умным, я переживал бы за другое. Смотри мне, не влюбись в этот идеал! Я успел подружиться с Альфонсо...
– О да, - Креция не удержалась от ехидного смешка - уверена, удержаться будет трудно!
– Язва!
– Проворчал Цезарь.
– Я действительно переживаю, как ты воспримешь его...
– Жить с идеалом? Ты шутишь? Через три года брака я, наверное, умру от скуки или с горя...
– Они оба рассмеялись, не подозревая, что слова окажутся пророческими.
***
Конец марта 1498 г. Флоренция. Прием при дворе, устроенный королем Неаполя.
Цезарь прибыл на прием, сопровождая Санчию и Хофре, а также с целью выяснить: не отпугнули ли проповеди Савонаролы короля Неаполя и его племянника герцога Бишелье, и принца Салерно Альфонсо Арагонского от брака с Кеси. Горацио он приметил сразу:
– Рад видеть вас, Чезаре, - Король тепло приветствовал его.
– Как поживает ваш отец?
– В добром здравии, благодарю.
– Цезарь насмешливо улыбнулся, - А где мой будущий зять?
– Был где-то здесь.
– Король неловко улыбнулся - вы же понимаете, эти "дети"...
***
– Да, аморэ мио, о, да...
– он сжал покрепче край столешницы, за которую держался, запрокинув голову назад. Тело ходило ходуном, а полные чувственные губы закушены до крови, так не хотелось криками привлекать сюда сборище пьяных болванов. Он стойко держался, пока последняя судорога не "прошила" его удовлетворенное до изнеможения тело - Лучия, я уже говорил тебе, что обожаю твой шаловливый ротик?
– девушка быстро подняла к нему лицо и заливисто рассмеялась, занявшись шнуровкой его на его брюках (распустить ее легче, чем затянуть).
– Прости, сегодня я повел себя эгоистично...
– Мне нравится удовлетворять вас, принц.
– придворная фрейлина (его неофициальная фаворитка последние два года) поднялась, поправляя на юноше белую шелковую рубаху.
– Мне достаточно просто целовать
– Приходи в мои покои, когда все начнут расходиться после праздника. Уверен, я смогу реабилитироваться.
– Бросив на неё самый пылкий взор, на который только способен, Альфонсо достал платок и помог ей утереть губы, - Ступай...
Она улыбнулась, осознав, что её снова пригласили, быстро кивнула и побежала прочь, пока принц не передумал. Стоило двери затвориться, улыбка сошла с его лица. Альфонсо подошел к большому зеркалу, чтоб поправить одежду и полюбоваться собой. Он обернулся, услышав скрип двери и поймав в отражении трагик-маску Арлекина:
– Значит, это правда? Ты поймал от шлюх заразу и теперь ходишь, не снимая маски?
– Мог бы поучиться на моем примере, а не следовать ему, окучивая низкопробных шлюх. Или решил насладиться последними деньками свободы перед женитьбой на моей Кеси?
– Я не чувствителен к заразе. Если честно, не думаю, что мой образ жизни существенно изменится после бракосочетания. Если твоя сестра такая умница и красавица, как ты мне говорил, она закроет глаза на мои безвредные шалости с прелестными феями, как я закрою глаза на то, что старый приятель стоял в дверях и подсматривал, как Лучия играет с моим членом. Кто бы мог подумать, что ты вырастешь в одного из грязных извращенцев, любящих подглядывать за парочками? Хотя, может это из-за болезни?..
– Болезнь не мешает наслаждаться женским обществом. Доктор сказал, это не заразно.
– С прискорбием вынужден сообщить, что твой док ошибся.
– Альфонсо приподнял одну бровь, заметив, как тело Цезаря напряглось.
– Я слышал, у тебя появился первый ублюдок...
– Не смей так говорить о моем бесценном первенце!
– Цезарь и сам не понял, как очутился рядом с Арагонским, притесняя его к книжным стеллажам.
– Я люблю его мать!
– Что?
– Лицо Альфонсо сделалось непроницаемым, - Ты хотел сказать любил?
– Сказал, как есть.
– Отрезал Цезарь, отступая от старого приятеля на пару шагов назад.
– Разве в булле не написано, что она умерла в родах?
– Заметив, как судорожно Цезарь сложил руки на груди, закрываясь от него, Альфонсо понял, что "скользнул ножом в не зажитую рану".
– Прости, что заговорил об этом, но если ты любишь это дитя, должен воздержаться от общения, сифилис убьет его. Как тебя угораздило подхватить его?
– Любимая женщина сообщила мне о решении расстаться и у меня сорвало крышу.
– Она не умерла, верно?
– Догадался Альфонсо, улыбаясь и грозя приятелю пальцем.
– Вы разыграли всех, потому что по статусу тебе не позволено иметь жену и детей...
– Она очень своеобразный человек, родила мне самого красивого малыша на свете, сделав наисчастливым! Но тебе не следует беспокоиться об этом, - рука в перчатке легла на плечо друга.
– как и о прекращении своих шалостей моя сестра очень практичный человек. Уверен, с Крецией вы сможете договориться обо всем: она закроет глаза на твоих шлюх, если ты проигнорируешь наличие любовника у неё. И пусть каждый живет, как привык. Тогда я не потеряю ни друга в твоем лице, ни сестру - в её. Мне не придется выбирать...